ушел, сказал, что будет жаловаться. Мы еще недолго поговорили с Филиным, и я вышел из штаба ВВС. А возле моей машины Владимир Михайлович прогуливается. В неплохом костюме, руки в карманах и со шляпой, сдвинутой на затылок. Чем несколько беспокоит мою охрану, один из которых даже из машины вылез, и, видимо, готов открыть огонь на поражение. Петляков из штаба уже позвонил Шахурину, попытался пожаловаться на меня, за что и получил втык от наркома.
– Ты с головой созвонись! Он – представитель заказчика, а ты с ним ссориться надумал! На Ник-Ника посмотри! Он ему слова не сказал, когда тот переделал полностью его машину, даже не спрашивая его. И что? У Поликарпова сразу две машины пошли в крупную серию и на сносях новая! Учись! А не пытайся плевать против ветра. Съезди, посмотри, что предлагают сделать, машину у тебя не отбирают, а только доводят под требования заказчика. Он поставлен, и не мною, отвечать за доводку.
Поэтому Владимир Михайлович тон сменил, обиду спрятал, еще три месяца назад ему командовали: «К стене, руки за спину!», и эта привычка еще никуда не делась. Я не стал ему отказывать, и мы поехали ко мне. В первом ангаре уже стояло два его самолета: полностью переделанный «Пе-2» и только что перегнанный из Казани ТБ-7 с двигателями АМ-35а, без пятого двигателя вместо нагнетателя. ТБ-7 Петлякова не заинтересовал, обычная серийная машина, да еще и некомплектная. А вот «соседка»!!! Во-первых, среднеплан, два человека экипаж вместо трех, отклоняемый носок крыла, тысячекилограммовая бомба могла быть повешена внутри фюзеляжа, и 2 «сотки» в гондолах двигателя. Я, конечно, подозревал, что нижнюю установку меня поставить заставят, и взять стрелка – тоже. Беспереплетная сбрасываемая центральная часть фонаря заканчивалась сдвижной, уходящей в корпус, частью обтекателя, прикрывавшего УБТ в установке МВ-7. Две пушки Б-23 в центроплане, «Гнейс-1М» с выводом на бронестекло летчика и второй индикатор у штурмана, два оптических генератора: дальномер и высотомер. Машина могла нести до 16 С-8 под крыльями, и имела 4 точки подвески, где могли подвешиваться как бомбы, так и две установки Б-8 с 32 ракетами. Полная нагрузка выше, чем у Поликарпова: 1700 килограммов. Медленно обходя машину, Петляков внимательно ее осматривал. Вопросов он пока не задавал, видимо горло перехватило, потому как откашлялся и все-таки спросил:
– Вы хотите сказать, что это пикировщик? А где решетки?
– Нету, винты реверсивные, автоматические.
– А почему такие странные, кривые. И лопастей шесть штук? И что это за труба торчит?
– Здесь стоят новые двигатели ЛК-1, 2200 сил, плюс реактивное сопло с дополнительной тягой. Тоже небольшая прибавка к скорости.
– А сколько бензина жрет этот монстр?
– 0.159 килограмма на лошадь в час.
Петляков вытащил из портфеля линейку и прикинул часовой расход.
– Два часа полета? Так?
– Чуть больше, три часа, это расход на полной мощности или у земли.
– Летает?
– Шесть полетов выполнено.
– Вовнутрь заглянуть можно?
– Ну, почему нет?
Откинув нижний люк, Петляков медленно начал подниматься, очень внимательно осматривая каждый узел, и глядя на закрепленные инструкции на листиках дюраля. Наверное, ищет: как называется машина.
– Владимир Михайлович, она называется Пе-2м или Пе-4. Модернизированная.
– Странно! Я не вижу ничего общего с «пешкой», кроме стабилизаторов. Их вы оставили без изменений.
– Нет, они тоже изменены. Но форму менять не стали.
Петляков уселся в кресло пилота, осмотрелся.
– Это что за пластина?
– Индикатор РЛС передает туда отражение с экрана.
Петляков снял предохранитель с кнопки бомболюка, вопросительно посмотрел на меня и открыл створки. Мы спустились вниз. Беглый осмотр и он пальцем надавил на кнопку закрытия внутри люка. Рявкнул ревун, предупреждающий о закрытии, и люк закрылся.
– Аккуратно сделано! И где?
– 39-й завод. Оснастку делали здесь. У меня есть цех для этого на заводе.
– А почему среднеплан?
– Обслуживать удобнее, и очень хотелось избавиться от центральной балки, там столько лишнего металла.
– И какой у него вес получился?
– 4600.
– Полторы тонны в минусе? Откуда?
– Балка дала 470 килограммов, а остальное забрали с крыльев, трубопроводов, со стрелка, с оборудования и проводки.
– Если она летает, то попробовать ее можно?
– Штурманом.
– Пусть так.
– Сейчас позвоним, начнем готовить. А пока поговорим за него. – я кивком головы указал на «Пе-8».
– Тоже все готово?
– Нет, даже не приступали. Только получили задание. Выполнили один полет, и пойдемте, посмотрим, что получилось.
Я вывалил ему графики нагрузки на злополучную трубу лонжерона.
– Что это?
– Мы сняли деформации в полете на боевое применение и проход через вертикальные потоки силовой трубы лонжерона. Видите, постоянно работает на расширение-сжатие. Здесь рентгенограмма состояния металла в двух точках соединения с крылом. При такой работе вполне вероятен усталостный излом по местам отверстий под заклепки. Чтобы не утяжелять конструкцию предлагаю усилить эти два узла и применить резьбовой переход от трубы к замку.
Петляков устало вздохнул, почесал затылок.
– Замена этой трубы возможна только на заводе.
– Да, и это надо предусмотреть для всех машин в ходе плановых и внеплановых ремонтов.
– А вторая? Их там две.
– До той еще не добрались, но, видимо, там тоже самое, и менять нужно обе.
– Это резонно. Что по двигателям?
– Этот вопрос стоит, но ставить будем два ЛЛ-1 и два ЛК-1. Мощность первых 3–3,2 тысячи, а этих 2200.
Переделывать огневые установки под более крупный калибр, ставить РЛС и радиолокационный прицел. И герметизировать кабины. Теперь наддува будет хватать. В общем, работы много, и вводить изменения придется постепенно. Поэтапная модификация. Новую машину будет делать Мясищев. Задел у него больше.
– У меня выбора не было: «сотка» и «Пе-2». С «Пе-8» меня практически сняли, а там не порассуждаешь.
Я промолчал, так как своего я добился. Через час Петляков вылетел на «эмке» вместе с Лысковым, ведущим испытателем «Пе-2М». После вылета они долго стояли возле машины, похлопывая ее по фюзеляжу. Я им не мешал, нет надобности давить, Владимир Михайлович и сам понял, что не стоит стоять на своем и пытаться протолкнуть старую «пешку». Он подошел после окончания разговора с Леонидом, пожал мне руку, и спросил про бумаги.
– Я готов их подписать.
Взглянув на договор, и на сумму, стоявшую внизу, попросил ее удвоить.
– Вторую часть отдадим с серии. Идет?
– Конечно, без проблем. Вам определены 22-й и 124-й заводы. Оснастку
