«Вот так. Страна, где пахарей больше всего в мире, одновременно страна, где пахари беднее и бесправнее всех. И это я еще летом заехал. А зимой… Зимой просто побоюсь, что опять увижу мертвого пятилетнего мальчика, умершего от голода. Или девочку… Какая, впрочем, разница? В прошлый раз едва с ума не сошел, вспоминая его улыбку. Как же тяжко на душе».
На следующий день у тети с племянником случилась первая размолвка. Александр очень хотел оставить тете немного денег, свадьба ведь дело такое – чем больше денег, тем спокойнее на душе у ее устроителя. А Татьяна Львовна уперлась и ни в какую не желала принимать помощь. Отчего и почему – оставалось тайной за семью замками, но желание хоть как-то, но подсунуть ей деньги росло с каждой минутой, заставляя искать обходные пути и возможности. Собственно, и искать-то долго не пришлось.
– Пелагея Васильевна, можно вас на минутку? Мне требуется ваша помощь.
– Так сей момент все устроим, Александр Яковлевич. В чем нужда возникла?
– Тетушка обиделась на меня немного за быстрый отъезд. Вот как остынет, передайте ей мое письмо с объяснениями и извинениями. Хорошо?
«А заодно и чек на десять тысяч».
Провожало его все семейство, три женщины разного возраста: обнявшись с двумя и поцеловав руку сестре Анне, он клятвенно пообещал прибыть на свадьбу, ежели начальство отпустит. Татьяна Львовна напоследок перекрестила его и сурово напутствовала, скрывая свое огорчение от разлуки:
– Ты понапрасну не храбрись там, хоть бы и офицер. Да не забывай про письма!
– Ну! К чему такая грусть, тетя? Да я за последний месяц-полтора контрабандистов всего три раза и видел, и то издали. Всего самого лучшего, тетушка.
Выйдя из вагона, Александр попал под короткий ливень: минут пять, и снова показалось солнышко, и задул сильный теплый ветер.
«Хорошо меня встречает Сестрорецк…»
На этом неожиданности не закончились: извозчик неожиданно связно осведомился о пункте назначения.
– Куда прикажете править, ваше благородие?
– Тут невдалеке должна быть стройка большая, вот туда и правь, любезный.
Вплотную к бывшему пустырю подъехать не удалось, потому как обнаружился шлагбаум, запертый на ржавый навесной замок. Пройдя по мосткам мимо больших куч глинистой земли, прямо в приоткрытую калитку, поручик остановился, любуясь открывшимся видом. Его фабрика! Пять больших, длинных цехов занимали все видимое пространство: уже готовые стены из багрово-темного кирпича зияли пустыми дырами оконных проемов (а кое-где уже блестели стекла в больших крашеных переплетах и торчали клочки пакли из щелей). На крыше последнего, самого дальнего цеха возились маленькие фигурки кровельщиков. И вообще вокруг был настоящий людской муравейник. Множество народу ходило, бегало, таскало, катало тачки по деревянным дорожкам. Отовсюду раздавался стук молотков, визг пил и зычные команды. Сразу бросались в глаза громадная куча золотистых опилок и стружек и несколько груженных кирпичом подвод невдалеке от нее.
– Поберегись!!!
Хриплый рев слева послужил причиной адреналиновой волны холода по телу и, как следствие, мгновенного перехода в транс. Резко дернувшись и едва не сорвавшись в перекат, князь в самый последний момент понял: это кричали не ему, а каменщикам на невысоких пока стенах заводоуправления, предупреждая о подъеме новой бочки с раствором.
– Тяни давай… Ну!
Недоуменно поглядев на непонятно когда выхваченную «плетку», поручик покачал головой и отвернулся от греха подальше. Пройдя немного вперед, он увидел занимательную картину: человек двадцать кряжистых амбалов-грузчиков, сипя и кряхтя, с помощью толстых пеньковых канатов, блоков и ровных деревянных катков затаскивали в широко раскрытые ворота третьего цеха укутанный в промасленные тряпки агрегат. Командовал процессом, больше мешая, чем помогая, господин Греве, который то и дело недовольно покрикивал:
– Давай, навались! Да ты что, ирод, без руки хочешь остаться? Смотри, куда станину толкаешь!
Для придания большей весомости своим словам Валентин Иванович размахивал тубусом с чертежами на манер дирижерской палочки. Улыбнувшись при виде такой деловитости, Александр тихо и неспешно подошел поближе и встал буквально в шаге от оружейника, самозабвенно осваивающего промышленную логистику.
– Ладно уж, передохните немного.
Греве разрешающе махнул рукой и повернулся, тут же остолбенев – за его спиной обнаружился князь Агренев, задумчиво рассматривающий ряды станков в глубине цеха и копошащихся рядом с ними слесарей-наладчиков.
– А… Ва… Александр Яковлевич, вы?
– Здравствуйте, Валентин Иванович. Вот решил навесить вас ненадолго, буквально на полдня.
– Эм… невероятно… Александр Яковлевич, бога ради, как вам это удалось? Я ведь только пять дней тому отписал вам!
«Ничего не понятно, но явно о каких-то проблемах».
От резкого взмаха тубус вывалился из рук оружейника и отлетел прямо в лужу. Подождав, пока Греве спасет от влаги ценную документацию (ну или стопку бутербродов с бутылкой чего-нибудь согревающего), князь спокойно предложил:
– Давайте пройдемся по цехам, и вы мне все подробным образом поведаете. Кстати, позвольте осведомиться: а где производитель работ?
– Иван Фадеевич, вероятно, опять на станцию отправился – принимать очередную партию материалов.
Первый цех (кузнечно-прессовый) радовал глаз мельтешением людей и лязгом инструментов. Оборудование и станки с оснасткой для него прибыли первыми и первыми же устанавливались. А теперь шла окончательная отладка и настройка всех узлов и процессов силами целой орды слесарей и будущих работников.
Бамццт!
Резкий звук неожиданно ударил по ушам, загуляло под потолком эхо, а в дальнем углу довольно загомонили на несколько голосов. Глядя на недоумение своего работодателя, Греве пояснил:
– Это, извольте видеть, пробную штамповку учинили. Судя по всему, все в порядке!
Оглохший Валентин Иванович почти орал. Пройдясь вдоль линии прессов, князь заметил, что на него все с любопытством глазели. Временного управляющего и одновременно представителя владельца знали все, а вот молодого офицера нет. Едва не поскользнувшись на пятне масла, Александр удивил окружающих непонятно энергичной фразой, коротко черкнул пару строк в блокноте, после чего развернулся и жестом показал Греве на выход. Патронное производство, он же цех номер два, встретило их довольным уханьем грузчиков, устанавливающих агрегат на массивное основание, и видом обедающих мастеровых. Пока хозяин завода осматривал имеющееся в наличии оборудование, Валентин Иванович начал жаловаться. Не на поставщиков или строителей – на градоначальника Сестрорецка. Поначалу на развернувшуюся стройку никто не обращал внимания – подумаешь, еще одна оружейная мастерская, мелкий заводик. Сколько их уже рядом с казенным заводом понаставлено! Однако как только появился необычно высокий забор, отгородивший до неприличия большой кусок земли, у чиновников стали появляться первые сомнения. С приездом Владимира Шухова и появлением генплана сомнения переросли в твердую уверенность. Уверенность в том, что они сильно продешевили. Пять (!) цехов, громадные подземные казематы, почему-то обозначенные как склад готовой продукции и сырья, трехэтажное заводоуправление, столовая, баня, какие-то длинные канавы… И землемер все никак не угомонится – все что-то бегает, размечает. Примерно месяца два назад стали появляться первые любопытствующие (вроде представителей «Товарищества производителей рельс и листового железа» или «Общества скобяных мануфактур») на предмет посмотреть и разузнать – а не конкурент ли это строится? Успокоившись, исчезли, а им на смену пришли разного рода коммерсанты с предложениями поставок всевозможных материалов или товаров. Ну а в последнее время стали приходить всякие сомнительные личности с просьбой пристроить их кем-нибудь на завод или просто пожертвовать копеечку малую.
