— Мы тоже кое-что можем, - отозвался Шольц.
— Это неоправданный риск, - упрямствовал англичанин.
— Странно это слышать от вас, Малькольм. То вы всем объясняете, как нам следует вести дела, то вдруг прячете голову в кусты. Это война, Малькольм. И не мы ее начали. Кто на войне соблюдает правила - тот становится жертвой. Не бойся, адвокаты нас защитят. Уж тебе-то лично ничего не грозит. В Британии даже толкового закона об инсайде нет. Так что…
— Хорошо, Зак, - кивнул Шона, - я сделаю, как ты хочешь.
— Ну и замечательно! Что у нас дальше?
А дальше наступила та самая производственная рутина: запуск в серию какого-то нового карусельного станка, серьезное превышение сметы при строительстве нового цеха в Бремене, подъемники-экскаваторы-бюджет - я не помнил и десятой части поднимаемых проблем.
Через полчаса от их сорочьей трещетки у меня заболела голова и я вдруг сообразил, что не понимаю ни слова из того, о чем здесь так горячо дискутируют.
— Пьер, - шепнул я на ухо Персену, - закончите здесь все, ради всех святых. Я заранее согласен с любыми вашими решениями, будут артачиться - у вас есть доверенность. Я больше не могу и мне пора в Лондон.
— Езжайте, Зак, - разрешил Пьер. - Мы здесь управимся и без вас.
Целый час в самолете я спал. И потом еще час в машине, пока мы добирались до Риджент-стрит.
— О, Зак! Вы вовремя! - обрадовался моему появлению сэр Френсис. - Виски, пиво? Виски и пиво?
Виски с пивом здесь пили все - даже женщины. Мы в своей снежной России считали, что являемся эксклюзивными изобретателями “ерша”, но мы всего лишь шли по чужим стопам. Пара стопок виски в пабе, запитых парой пинт охлажденного пивка - едва ли не стандартная вечерняя доза. Для разнообразия - эль, но всегда виски. По ту сторону Атлантики дело обстояло точно так же. По крайней мере, в больших городах. Виски маленькими глотками запивается пивом и наступает релакс для измученного работой клерка. Отнюдь не русский рецепт.
Но предложение виски от сэра Френсиса выглядело необычным - в прежние времена он относился к напитку без восторга.
— Пива не нужно, - поморщился я. - Меня с него пучит. А виски выпью с удовольствием. Но Френсис, где ваш обычный “Маркиз Монтескьё” или “Делор”?
— В Москве и виски - большая проблема, - поморщился барон. - А вам стоит показаться врачу, если от доброго эля пучит желудок. Знаете, у русских есть такой отвратительный напиток - квас? Меня с него так пучит, что даже перед собой стыдно.
Френсис немного изменился. Осунулся, на щеках появились морщины, губы вроде как стали тоньше, а взгляд - ярче. Глаза его нездорово блестели и мне даже показалось, что мой лорд слегка не в себе. Если б я не знал, что сэр Френсис последовательный борец с наркоманией (наверное, мучает совесть за прадеда, сколотившего на опиумной торговле с Китаем весьма немалых размеров состояние, которое, впрочем, наследники едва не промотали), я бы решил, что он принял дозу.
Видимо, он заметил мой оценивающий взгляд, потому что сказал:
— Что, дружище, неважно выгляжу?
— Необычно, - кивнул я.
— Чертова Москва, - выругался барон. - Дрянная вода, от которой разрушаются зубы, смог, никуда не годные дороги, серость, чертовы отравленные дожди. Зак, вы не поверите, но дождей там гораздо больше, чем в Лондоне! Разве что в каком-нибудь Осло их столько же. А снег? Я раньше думал, что меня обманывают, что человек не может жить там, где полгода лежит снег. Я ошибался! И знаете, что я сейчас думаю? Что же такое - Сибирь, куда русские ссылают своих преступников, если даже в Москве жить невозможно? Как я понимаю теперь несчастных немцев и Наполеона! Но хуже всего сами русские!
Он налил виски, щедро бросил в стаканы по пригоршне льда, которую взял из вазы ладонью (чего никогда не случилось бы в прежней жизни). Кажется, его душевное спокойствие и в самом деле было серьезно нарушено.
— Чем они вам не угодили, Френсис? Мне казалось, что вы неплохо заработали на них за последние годы?
Мне никогда не нравился виски со льдом, я никогда не понимал этой необходимости разбавлять пахучий алкоголь, делая его еще отвратнее, но особого выбора никогда не было: хочешь нравиться людям, делай то, что они от тебя ожидают. Не в ущерб себе, конечно.
— Никакие деньги, Зак, не заменят мне моего поместья в Северном Эршире и потерянных зубов.
— Поместье?
— Да, леди Фитцгерберт купила в прошлом году, но я так и не могу туда попасть! - Френсис залпом выпил содержимое стакана, только слышно было как ледышки стукнулись друг о друга и о зубы. Он недовольно поморщился. - Да черт с ним, с поместьем! Русские начали какую-то малопонятную игру в демократию. Люди, с которыми у нас были установлены контакты, вдруг оказываются на улице - без власти, без поддержки населения. Мы-то еще как-то перебиваемся, а вот кузены волками воют: рушатся многолетние операции, все усилия тонут, словно в знаменитом русском болоте. Вы бывали между Дартмуром и Тавистоком?
— Нет, не приходилось.
— Там гниют знаменитые девонские болота. Торф, холмы и все такое. Так вот, Зак, эти знаменитые английские болота - просто ухоженный парк развлечений по сравнению с русскими болотами где-нибудь в Белоруссии или Карелии. Заведите туда дивизию - и она исчезнет бесследно вместе с пушками и танками! И точно так же обстоит дело с русскими политиками: о чем бы ты не договорился, завтра все будет по-другому!
Мне показалось, что он не набивает себе цену, не пытается рассказать мне о том, как важна и трудна его часть нашей работы, нет, он выглядел действительно уставшим, почти опустошенным.
Он снова наполнил свой стакан, собирался плеснуть и мне, но я показал, что еще не допил.
— Тяжело, Зак, там очень тяжело работать. Глупые янки при Горби уже начинали делить советские заводы. Подбирали людей, вели разговоры о приватизации. Да что я вам рассказываю - вы сами там были, знаете…
— И что с ними сталось?
— Ничего! - пьяно рассмеялся Френсис и налил третий стакан. - Ничего! Русские все перевернули с ног на голову! Что за племя! Знаете, со мной в колледже учился один славный парень, у него была замечательная особенность - в любом анекдоте он находил какой-то иной повод для смеха, чем предполагалось рассказчиком. Сейчас я думаю - не был ли он русским? Они все так делают, любой полезный совет переворачивают, изворачивают и переиначивают так, что вроде бы формально сделано все как предполагалось, но на поверку смысл действия прямо противоположный хорошему совету! Представьте, они собрались проводить приватизацию, но в проекте закона прямо указали верхний порог владения акциями - пять процентов!!
— Вот как?
Наверное, в Москве у кого-то включились мозги?
— Да! Вместо того, чтобы провести быструю приватизацию и передать собственность тем, кто может заплатить, как советовали мы и американцы, они растягивают приватизационный процесс на пятьдесят лет! Они сознательно отказываются от возможной элиты! Формально они проведут приватизацию, но реально собственность так и останется у государства из-за невозможности управлять ею в частном порядке!
