– Понимаю, друг мой. Париж не ждет, да?
– Ничего-то от вас не скроешь, хе-хе… Думаю, вы согласитесь что я все же заслужил немного отдыха в компании прекрасных француженок?
– Безусловно!..
Выждав, пока Агренев вернет бороду и очки на место, гостеприимный хозяин «вспомнил» о незначительной, но все же довольно важной для него мелочи:
– Александр. Нельзя ли сделать так, чтобы мой порученец, гхм, нашелся?
Мягкая, и явно сожалеющая улыбка мимолетно коснулась четко очерченных губ русского аристократа, а глаза наполнились неподдельной грустью:
– Увы, но это не представляется возможным.
– Друг мой, я думал, мы обо всем договорились.
– Несомненно. Но в данном случае вы требуете от меня невозможного – в писанной истории человечества подобное было по силам только одному лишь плотнику из Назарета.
– Вот как?.. Тогда я бы желал получить его тело.
Вновь грустная улыбка осветила чело молодого князя:
– И вновь я не могу вам помочь. Как только Генрих согласился сотрудничать, его у меня сразу же забрали.
Владелец особняка недовольно шевельнул усами, представляя, сколько его тайн Нейгель уже разболтал, и с явным напором осведомился:
– Тогда еще ничего не решено, и он вполне может быть жив. Мне бы не хотелось подвергать наши договоренности!.. Вы меня понимаете?
– Фридрих.
Гость в первый раз за весь визит проявил столь явное недовольство хозяином, выразившееся в хрустящем ледке интонации и ОЧЕНЬ выразительном взгляде:
– Ваш человек, вольно или невольно, втравил вас в большие неприятности. Я благополучно урегулировал этот вопрос – ценой ЕГО головы. Разве ВАС это не устраивает? Не стоит упорствовать или делать новые ошибки, они слишком дорого обходятся – и мне, и вам.
Крупп несколько мгновений буквально сверлил аристократа своим взглядом, затем все же отступился:
– Вы… Несомненно правы.
Уже подходя к порогу особняка Пушечного короля Европы, русский оружейный магнат услышал тихое пожелание:
– Надеюсь, нам не придется более встречаться для обсуждения столь неприятных моментов.
– Я очень на это надеюсь, мой друг.
Крепкое рукопожатие окончательно завершило разговор, одновременно скрепив негласную сделку. После чего германский промышленник отправился в свой кабинет, поразмыслить не на самые приятные для себя темы, а его более молодой коллега вышел за дверь, дошагал до ограды и вскинул руку, подзывая ожидающий его экипаж. Уселся, откинулся назад, и тихонечко пробормотал:
– С такой практикой в риторике и лицедействе, мне впору в театрах выступать… Или Сенате.
* * *
– Я вижу, вы вполне освоились на новом месте, мой юный друг?
Вернувшийся после вечернего променада в снятую для проживания квартирку, де Можирон вздрогнул и едва удержал в себе резкий возглас. Не испуга, конечно же нет – всего лишь неожиданности.
– Мой бог, вы меня едва!.. Позвольте, граф, а как вы оказались в моем жилище?
– Пфе! Что за глупые вопросы, шевалье? Дал квартирной хозяйке сто франков, и признал вас своим любимым племянником.
– М-да.
– Полностью с вами согласен, порядочность в наше время – исчезающе редкая добродетель. Увы!.. Однако, отбросим пустые разговоры, и перейдем прямиком к нашему с вами, гхем, предприятию.
Анри прошелся по номеру, подметив на столе небольшую шкатулку, и сел напротив своего нанимателя, всем своим видом выказывая полное внимание и деловитость.
– Тот аристократ, о котором я вам уже рассказывал, весьма богат и большой любитель праздных увеселений. Представителен, довольно красив, отчего и пользуется успехом у женщин, но!..
Румынский граф презрительно усмехнулся и с явным довольством подкрутил кончики своих шикарных усов:
– Весьма труслив и до неприличия боится смерти. Вот здесь…
Кончик массивной трости глухо стукнул о лакированное дерево той самой шкатулки.
– Револьвер. И патроны – разумеется, холостые. Вы должны будете подобраться к нему поближе, на глазах гуляющей публики выстрелить пару-тройку раз и убежать. Эффект от этого небольшого представления будет… Хе-хе, весьма потрясающий, особенно для его штанов. С ним уже шутили подобным образом, и только полное отсутствие свидетелей уберегло его от сильного позора – но в этот раз уж я позабочусь, чтобы рядом оказалось несколько газетных писак.
Представив, каково затем будет родовитому аристократу жить с репутацией трусливого засранца, де Можирон уважительно покачал головой. Такому не то что руки не подадут – даже на порог дома не пустят!
– В общем, план кампании таков: вы поджидаете его в уличном кафе, расположенном напротив гостиницы «Империал», где этот князь занимает целый этаж. Как только он появляется на улице, вы подбегаете, делаете свое дело и быстро скрываетесь с места. Все довольно просто, не правда ли?
Кивком показав, что с простотой и осуществимостью плана он в общем-то полностью согласен, лицом Анри старательно изобразил некоторую неуверенность.
– Вижу, мой юный друг, вас что-то гнетет. Уверяю, даже если все же что-то пойдет не так, самое большее, вас обвинят в нарушении общественного порядка. Штраф триста франков – сущая безделица!..
Кинув проницательный взгляд на своего молодого компаньона, граф все же «догадался»:
– Ах да, виноват!
Из внутреннего кармана сюртука на свет появилась удивительно ровная, гладкая, и самое главное – толстая пачка новеньких пятидесятифранковых банкнот.
– Вы получите треть суммы непосредственно в день нашего представления. Окончательный расчет будет произведен сразу по исполнении вашей части сделки, в ваших же апартаментах. Впрочем?.. Вы можете сами выбрать любое удобное для вас время и место.
Быстро прокрутив в голове все услышанное в поиске сомнительных моментов, Анри был вынужден признать:
– Меня все устраивает. Когда?
– Ах, это нетерпение юности! Впрочем, я его разделяю, а посему – завтра, на крайний случай послезавтра. Нет-нет, провожать меня не надо.
Оставшись в одиночестве, де Можирон некоторое время сидел в раздумьях. Правильно ли он поступил, ввязавшись в это, довольно-таки дурно пахнущее дело? В конце концов, так и не решив ничего определенного, парижский рантье плюнул на все сомнения, обратив свой взгляд на невзрачную плоскую шкатулку. Подтянул ее поближе, щелкнул замком, и подхватил сияющий новехоньким воронением револьвер. Повертел его перед глазами, несколько раз прицелился в небольшую вазу на подоконнике, щелкнул вхолостую курком и ощутил, как прибывает уверенность:
– Фирма Юбера Лепажа, Льеж. Хм!..
