Вообще-то, эти гости были жданными - дымы со стороны Изюмскогого шляха встали еще поутру, а осадили завод где-то около полудня. Так что не только мои строители успели до острога добраться, но и деревенские, даже скотину загнали. Правда, скотины той... на три старых и два новых двора - семь коров, пять лошадок, да овец, может, десятка полтора. Очень уж крупно не повезло селу в тот год, когда тульскому войску по шее наклали. Поместье и село, собственно, татары спалили после удачного штурма. Ну и завод мой первый тоже - но это, откровенно говоря, мелочь. Вот то, что крестьян сейчас - четыре маленьких семьи и один бобыль - серьёзно.
Ну да ладно, это всё поправимо, если отобьёмся. Еще бы и мое личное поместье выстояло - совсем хорошо было бы. Хотя, с чего ему не выстоять - там Василий, да дед Дмитрий свет Ибрагимович, да Катеринин батя - Никифор, да под два десятка одних только новых мужиков-холопов. Растряс я весь денежный подарок от княжны на них и на хлеб, зато теперь, при шести тюфяках и паре готовых к отправке в Москву пушек, не отбиться сложно. Порох есть, вдвое против увезенного, а если сообразят еще пару нерасточенных стальных хоть к бревнам привязать, да в бойницы выставить... Вот с нарядом проблема может случиться - стреляли на пробу мало, нет еще заряжания на автомате у большинства, даже побаиваются холопы. Из более-менее умелых там - один Василий, хоть бы его прикрывали щитами получше!
Но насколько же... еще один орелик показался... наведение, упреждение, выстрел. О чем, бишь, я? А, да - насколько спокойней, когда жена и сын в Москве-то, а? Когда за своих близких спокоен - совершенно по-другому налет воспринимается. Даже если сейчас подойдет основное татарское войско, числом тысячи в три-пять, мы с Саввой вырвемся почти наверняка. И кровушки при этом пустим налетчикам - не хуже, чем вчерашняя пальба из тюфяков. Знатно вчера потрудились - я с воротной башенки, Савва с левого блокгауза, который сейчас еще в роли башни-времянки выступает. С правой еще Кузьма помогал - молодой ссыльный пищальник. Но правое от ворот крыло менее опасно, Кузьма больше с воротной башни и ближней к ней части стены налетчиков счищал. К двум же задним башням-блокгаузам и вовсе подойти затруднительно. Склон у холма там крутой, а частокол - как на лицевой стороне. Его ставили в последнюю очередь, и только-только успели, раньше вообще щиты стояли.
С этими щитами здорово получилось - а всего-то, навязанные на прямоугольную рамку из слег средней толщины жерди. Лыком крепили. Не ахти какая, а защита - может, бронебойную стрелу и не остановит, а срезень наверняка завязнет. И бронебойная тоже скорость потеряет, полегче рана будет. И перевозится это сооружение легко, еще и груз на телегу взять можно.
Жаль, рогаток навязать не успели - была у меня мысль сделать такое сооружение, из пары ежей, навроде противотанковых, слеги меж ними, и до десятка заточенных кольев. Выставить такие почаще в полосе отчуждения, и пока их преодолевают, можно здорово нападающих проредить. Но пушек мало, да и те - тюфяки. И жребий у нас наполовину - из дробленого неспелого шлака да камней. В смысле, половина навески этого эрзаца, половина - чугунный. Только так и получилось у Василия обеспечить и потребное число готовых зарядов, и детали будущих станков и двигателей. Вон они, детали-то, в срединном амбаре лежат. Отобьёмся, построимся, и собирать начнем.
Но как там Катерина да два Ивана, интересно? Холопы, запасы, дом свой есть, в обиду моих Оболенские дать не должны. И напакостить тоже, вроде бы - старший, Телепень, кажется, вообще только войском и славой интересуется, а у младшего Елена есть. Так что больше беспокоюсь за Ивана, который княжич. Повадился мальчонка хоть раз в два дня, а ездить на Пушечный двор, интересно ему.
- А что сие за диво, дядька Олег?
- Молот, силой пара работу исполняющий. Видал, как крышку у котла в поварне подымает? Вот здесь к крышке такой слега железная приделана, да и сами котлы нарочно для такой работы приспособлены, покумекать пришлось.
- А что куют-то сейчас?
- Погодь, дай глянуть... ядра малые, на четыре гривны. Как, Никола, добро ли молот работает?
- Так, дьяк наш, Олег Тимофеевич, с малыми-то ядрами хорошо всё, только подавать успевай, да с ручья на ручей перекладывать. А вот с большими потяжелее, ворочать дольше, и матица истерлась быстро. Неровные ядра-то выходят, вона их обдирают.
- Дядя Олег, а этими ядрами кого бить потом будут?
- А вот врагов твоих, княжич. Каких, мне неведомо. Может, татар казанских, может, Литву, а может, и Астраханцев, или немцев каких.
- Так нет у нас рубежа с немцами-то, сказывали мне.
- Вот дядя Иван Оболенский тебе Литву под руку приведет, с батюшкой своим совместно, а тебе черед тогда - дальних соседей вразумлять, да под руку мудрую брать.
- Дядя Иван, а дядя Олег не хочет мне показать, как зелье огненное выделывают. А я хочу-у-у!
- Что, Олег, опять княжичу в забавах непристойных потакаешь, по работным дворам водишь? Уж жаловалась великой княгине Аграфена Челяднина, что от книг богоугодных отводишь!
- Как же княжичу выделки войскового оружья не ведать? Ан даст он урок своим дворам работным, что выделать не смогут? Работных-то людишек высекут, купно с дьяками, да войску велика ли польза с чужого поротого гузна? - и уже шепотом:
- А еще, княже, погляди, подобрее вроде княжич Иван Васильевич стал. Сей год собачки с колоколен не летали, кровь животины безвинной не лилась. Глядишь, на старости лет и тебе и мне по навету пустому сначала опрос будет.
- Чего шепчетесь, я хочу поглядеть, как зелье выделывают!
- Уж прости, княжич, а к тому привычку иметь надо. Духовита выделка-то, иной раз и меня выворачивает. Ну я-то ладно, а если ты завтрак вымечешь, да потом сабельку в руке держать не сумеешь? Урок с дядей Иваном сабельный пропустишь, или в книгах мудрых что не поймешь, сам себе урон сотворишь.
И чего историки на мальца наговаривали? К мучительству мол, забавам жестоким склонен... на обычных бы школьников поглядели, в период полового созревания, или детской неразумности. Гопников повразумляли, или хотя бы своих собственных деток. Но с давно ушедшим правителем - великим безо всяких кавычек - проще. Он не надерзит, и физиономию в темном переулке не отрихтует. На самом деле - обычный ребенок 'из интеллигентной семьи', с малой поправкой на дворцовую жизнь. Страшно далекий от народа, еще не понимающий, что для жертвы означает 'буйный набег', или 'обрек мечам и пожарам'. Слова, всё это пока для него - лишь слова. Ну и запретный плод, который сладок. Появился другой - мои механические игрушки, сладкий от неодобрения мамки Аграфены, шумный и непохожий ни на что другое - и легко мальчишка переключился. Опять же, до совершеннолетия бояре к нему относятся... не то, чтобы как к кукле, но без подобострастия. А в Пушечном заводе люд простой, шапки ломает, глядит с почтением. Да еще работает споро, интересное всякое выделывает. Раз, помнится, было, точили мы деревянные шары для мельницы. По шаблонам, на примитивном токарном станке, составленном из бревна и двух укосин, к стене прикрепленных. И это чудо природы, которое Ванька, будущий царь, не успокоилось, пока не выточило самолично один шарик, да не оттерло местным наждаком - куском тряпки с нанесенным на клею песком. Понятно, резец ему пришлось придерживать, многое объяснять, но как у малого глаза горели!
