После совещания, отдав последние распоряжения, я вышел на улицу. Уже было совсем светло, но гула немецких самолётов не было слышно. Только ржание лошадей и отдалённые звуки канонады нарушали первозданную тишину раннего утра. Причиной, нарушившей это спокойствие, явились Шерхан и Якут. Они, выполняя мой приказ, взяли у старшины пехотной роты пароконную повозку и теперь, восседая на телеге, ожидали моего выхода из палатки, а лошади громко ржали, недовольные столь ранним выходом на свою трудовую вахту.
Я решил сам проинспектировать качество маскировки подразделений, занявших позиции вдоль шоссе. Одно дело, если недочёты обнаружит сержант Кирюшкин и совершенно другое, если об этом скажет командир бригады. Я могу вздрючить и командира дивизиона, если его подчинённые допустили халтуру. Это тебе не учения в мирное время, где каждый стремился поменьше вкалывать, напуская туману в глаза начальства. Здесь за малейший недочёт можно умыться кровью. Немцы - вояки хорошие, опытные. Внимательный глаз ветерана уловит несоответствие некоторых мест окружающему ландшафту даже при движении на большой скорости. Поэтому я решил, что за малейшее нарушение маскировки, если его не устранят к 18-00, буду наказывать строжайшим образом. Вплоть до трибунала за саботаж и содействие гитлеровцам. Ясно, что в военное время это означало для человека расстрел в ближайшие несколько часов безо всяких оправданий.
Лошадей, как средство передвижения я выбрал не случайно. Во-первых, одиночная телега - абсолютно не интересный объект для самолётов люфтфаффе. Во-вторых, скорость её невелика. Проезжая на ней и осматривая позиции дивизионов и пулемётные точки, можно разглядеть любые огрехи в маскировке. Времени, конечно, эта неспешная езда займёт немало, но грандиозность предстоящей операции оправдывала подобную расточительность .
До наших засадных позиций мы добирались больше часа, а, чтобы преодолеть все двенадцать километров позиций обороны, нам понадобилось времени в четыре раза дольше обычного. И дело не в том, что шоссе было забито отступающими войсками и беженцами, вовсе нет. Просто в пути нам приходилось слишком часто останавливаться, так много было различных недостатков в маскировке. Я всё горло сорвал, распекая нерадивых командиров. Хотя, если прямо сказать, народ подошёл к делу ответственно и почти все недочёты выявил Якут своим, особо натренированным взглядом охотника. На взгляд обычного командира, особых недостатков я не заметил.
До наблюдательного пункта 681 полка, находившегося за мостом, мы добрались только в одиннадцать часов дня. Спрыгнув с телеги, я приказал Якуту и Шерхану после обеда повторить эту инспекционную поездку, указав командирам на неисправленные недочёты. А уже под вечер сам собирался проехать этим же маршрутом. И тогда уже командирам, не исправившим своих ошибок, не поздоровится.
На НП, кроме командира 681 полка майора Чекалина, был и мой заместитель Осипов. Виктор Александрович подробно рассказал о том, как они с Фроловым поднимали гаубичные полки по тревоге. А было это ещё до начала бомбардировок. Первые два полка выступили в сторону Ружан ещё в 2-40, потом прибыли бригадные трактора, и карусель с передислокацией этого Резерва Главного Командования закрутилась в полную силу. Комиссар, сопровождая 528 и 554 гаубичные полки в сторону Ивацевичей, отбыл в 16-20. Как сообщил прибывший от него делегат связи, эти артполки добрались до места благополучно и сейчас занимают позиции согласно доведённому из штаба бригады приказу.
- Кажется, на том направлении всё тоже получается как надо, - подумал я, - только, конечно, у Ивацевичей огонь послабее будет, но ничего, немчуре и этого мало не покажется.
Командир 681-го Чекалин объяснил мне и причину того, что шоссе сейчас практически пустое. Оказывается, передовые части немцев заняли Пружаны, но утром были выбиты оттуда частями 20 танковой дивизии. В настоящее время в окрестностях города продолжается жаркий бой между танкистами и наседающими на них гитлеровцами. Сведения эти были почерпнуты не только из опросов, вывозимых из Пружан раненых, но и из передач радиосвязи, которая, хоть и была неустойчивой, но иногда всё же удавалось услышать штаб 30-й танковой дивизии. Бойцы дивизии знали, что позади них встали противотанкисты, может быть, это обстоятельство и давало им силы так упорно контратаковать немецкие войска.
Буквально полчаса назад удалось наладить связь и со штабом бригады. Пителин сообщил, что и у мехгруппы Сомова произошли первые боестолкновения с немцами. Самое успешное для нас случилось в районе деревни Ятвезли. Там была уничтожена целая немецкая колонна, в том числе девять танков, шесть бронетранспортёров и более тридцати грузовиков. Убитых немцев подсчитать не удалось - гитлеровцы продолжали удерживать левый берег реки Нарев. У нас тоже имеются потери, и самая обидная из них, это танк Т-34. И ладно, если бы мы его потеряли в жестокой схватке с немцами, но он просто утонул. И вместе с этой грозной боевой машиной утонули и два члена его экипажа.
Ничто не предвещало этого печального конца. Как и было задумано, после взрыва бетонного моста через реку Нарев, немцы длинной колонной растянулись вдоль реки по направлению к деревянному его предку. И, естественно, попали в прицелы нашей засады. Отстреляв почти весь боезапас, танки Т-34 отутюжили эту вражескую колонну, после этого направились на другой берег реки. Первые два танка благополучно миновали деревянный мост, а замыкающему не повезло. Под этой, запредельной для старого моста тяжестью, он развалился, а наш Т-34 оказался на середине реки, в самом её глубоком месте. Затонул он молниеносно. Из него удалость выбраться только командиру и заряжающему.
После нашего импровизированного совещания на НП мы направились в штаб 681 артполка, там пообедали, после чего я смог хоть немного отдохнуть в блиндаже командира полка. Проснулся в 16-00. Умывшись, сразу же направился в штабную землянку. Сведения, которые поступали по различным каналам связи в штаб 681 полка, носили угрожающий и сумбурный характер. Но ясно было одно - оборона Красной Армии разваливалась. По непроверенным сведениям вермахт уже захватил Гродно. Белосток ещё держался, но только из-за того, что немцы не собирались его серьёзно штурмовать. Они наносили фланговые удары. Гитлеровцы уже захватили Гайновку, и теперь на их пути к Волковыску стояли только части моей бригады. Упорный бой шёл под Сурожем, там крупные силы немецев пытались уничтожить новое подразделение капитана Сомова. Потери у нас были очень большие и если бы не своевременная помощь со стороны одного из подразделений 6-го Мехкорпуса, то, наверняка, опорный пункт, довольно рыхлая сводная группа Симонова, не удержала. Сейчас Сомов усилил эту сводную роту двумя танками Т-34 и двумя отделениями противотанковых ружей. Одним словом, всех сил моей бригады на том направлении явно не хватало. В радиограммах Пителин намёками просил передислоцировать на то направление хотя бы роту КВ и средние броневики. А по рации он, пренебрегая кодами, прямо предупреждал, что завтра оборона бригады будет продавлена, и немцы выйдут к Волковыску, перерезав трассу Белосток - Барановичи.
