В. Бирюк - Рацухизация

Например, есть Гончаровка. Где уже стоят избы и амбары, течёт вода, живут люди… Назовём это — «инфраструктура».

Есть место для моей очередной рацухи. Кстати, то самое, где я когда-то перед Прокуем плясал и загадочно пел:

Вот и сюда конкретно — «нетак» пришёл. В моём лице. С ошалевшем Фрицем на прицепе:

— Фриц, будем строить здесь.

— Вас?!

— Нет. Строить будем не нас, а… поташное производство.

— О! Поташ!

Всё-таки, на восторженную иноземную морду пришлось посмотреть. Что характерно, предложений типа:

— А может — кабак? Или — церковку какую?

не поступало.

На слово «поташ» нынешние немцы реагируют… как кошки на валерьянку. Сразу пытаются лизнуть и потереться.

Собственно, и само название от немецких слов «потт» — горшок и «аш» — зола.

В 14 веке поташ станет «стратегическим сырьём» — немецкие суконщики будут «кушать» его тысячами бочек. Поташный склад под Бременом станет «особо важным достоянием» Ганзы. Один Гданьск в 15 веке будет продавать 6–7 тысяч бочек поташа и 24–26 тысяч бочек сырой золы. В следующем веке амстердамские мыловары потребуют в год 24 тыс. бочек поташа, красильные предприятия в Утрехте и Гельдерне — 12 тыс. бочек.

Слово — немецкое, а продукт — наш. Столетиями — одна из главных статей российского экспорта. Ещё в 14 веке Новгород будет продавать немцам «меха, воск, жемчуг и золу». Типа: в одну цену. Просто золу! На экспорт, за тысячи вёрст, тысячами бочек… Весь Ганзейский союз слюной аж захлёбывается.

Ганзы ещё нет, но Фриц уже облизывается как кот на сметану. Или — как немец на поташ.

В 16 веке Московская Русь так втянулась в это… всемирное поташнивание, что появились специалисты. «Поливачи» профессионально поливали горевшие поленья «сиропом» от промытой золы до получения кристаллической массы. Занятие требовало особых умения и опыта, крестьянских детей отдавали в ученики к поливачам ещё подростками.

По Мордовии бродили боярские передвижные поташные заводы — майданы, выжигая огромные лесные массивы. Россия довела экспорт товара до 2.5–3 тыс. т. в год, вышла на первое место в мире. Тут Петр Великий сообразил: можно ж и у себя применить. И установил монополию: «Нигде никому отнюдь поташа не делать и никому не продавать под страхом ссылки в вечную каторжную работу».

Знаменитые лесоохранительные законы Петра основаны, в значительной мере, именно на необходимости сохранения сырьевой базы поташного производства. Монополия была подтверждена и указами Екатерины Великой: «Поташ и смольчуг для бережения лесов, кроме позволенного из Малороссии отпуску, в вольную торговлю не отдавать».

До XX века в Европе поташ — важнейший промышленный химический реагент. Только к концу 19 века на смену соединений калия (поташ) пришли соединения натрия (сода). Взамен сырья растительного происхождения пошло минеральное.

Имеется ввиду — бескрайность информационного поля. Как и указано выше — моего. А «верхом сяду» — это про Фрица. Уже сел и погоняю:

— Фриц, перестань слюни пускать! Ты с каналами и мельницами уже заканчиваешь? Тогда бери своих копачей и переходи сюда. Смотри. Вон там — вычистить родник. Ниже — прокопать нормальное русло и пруд. Воды должно хватать и гончарам, и кузнецам, и сюда. На самом верху поставишь сарай с ситами. На склоне — короб большой на ножках. Левее — амбар с печкой. Да вот же, я тут всё нарисовал и расписал.

Неделю вечерами мозги морочил и глаза портил. Но теперь есть комплект приемлемой документации. Хоть и на бересте. Главное: мой масон меня понимает. Все эти чёрточки, стрелочки, буковки, цифирьки… имеют для нас обоих одинаковый смысл. Без всяких заморочек с обратной перспективой, нулевыми отметками и тотальной неграмотностью.

«Счастье — это когда тебе понимают». В проектировании — безусловно.

Смотрю на него и радуюсь. Вот человек, который может меня понять. У него есть бригада, которой он может объяснить. У работников есть навыки и орудия труда. Которыми они могут мою задумку сделать. Комплектная система по реализации моих хотелок! Кайф!

Ну, тогда — поехали. Запускаем рацуху под названием — ПП. «Пердуновское Поташнивание», а не — «песец перекормленный…», как вы подумали.

Через пару недель стаскиваем накопившуюся золу в Гончаровку. Оп-па… А я и не думал. Что так много получится.

Всезнающая статистика утверждает, что для отопления небольшого утепленного бревенчатого дома в средней полосе России в 21 веке достаточно 4–6 кубометров дров на сезон.

Реальность 12 века… На крестьянском подворье три печи, используются не только для обогрева, а и для готовки, стирки, мойки, сушки, запаривания кормов… И с теплоизоляцией здесь…

По моим прикидкам подворье с трубными печами «съедает» за год около 20 кубов дров. С глинобитными, которые я, слава богу, в вотчине почти уже вывел — 50. Мои индустриальные и вотчинные — по 100 — они больше и топятся сильнее, непрерывнее, в любую погоду. Пяток «индустралок» — пара-тройка тонн чистой золы в год.

А впятеро не хочешь?! В ней же и остатки несгоревшие, и кое-какой мусор. Да ещё и новосёлы своё подкидывают. У новосёлов детей мало — мыть и стирать столько не нужно.

Факеншит! Я, как приличный человек, решил сделать людям облегчение: сам перемазался как негр, так пусть хоть смерды у меня — белыми людьми останутся. Велел поставить на телегу ящик, проехать по дворам, собрать ненужное.

Ага. А дороги нормальной в Гончаровку нет.

Ладно, взамен телеги переделали лодку. Короб внутри построили в рост человека. Набили, отправили вниз по Угре до устья Невестинки. Лодка только до Невестино доплыла, а там уже народ с берега голосит:

— Ой! Что за чудо-юдо по речке плавает?! Ой, Ванька лысый дерьмо берёт! Ой, а можно и наше?

Мда… В принципе — ничего нового. Вспомнить хоть «Финансиста» Драйзера. Не его самого, а папу одной рыженькой там… Все мусороуборочные компании с этого начинали. Может, мне с селян за вывоз химически активного и сильно загрязняющего… ещё и денег брать?

Как-то не встречал попаданцев, которые на этом порище…