договор.
Я усмехнулся. Ну это мы умеем! Навязать кружева глаголов, толком ничего не выразив.
— Но я им зачем? Переманивают?
— Ха, у Светозара ничего просто так не пропадет, — Деян был сегодня на редкость разговорчив.
— Ну и я не его собственность.
Пулеметчик крякнул. Я точно ведал, что он один из егерской старой старшины. Тех, кто строил эту ватагу. А князь, человек пусть и авторитетный, но пришлый.
Деян глянул искоса и бросил:
— Будет еще впереди разговор.
— Хорошо.
Пулеметчик помялся и нехотя добавил:
— В среде дружей насчет тебя согласия нет. В рядовые же не поставишь.
Я задумался. И в самом деле, стал некоей третьей силой в привычном мире егерских хитросплетенных расстановок. Но ведь и их место в этом мироздании не сразу складывалось.
— Придется менять порядок в вашей ватаге.
Деян ничего не ответил, но пищу для размышлений я ему дал.
Тем временем пейзажи вокруг изменились, и мы сбавили ход. Большая протока разбилась на множество стариц, отмелей и узких водных потоков. Катер осторожно лавировал между ними, углубляясь в каменный хаос. И вот впереди показался массивный скалистый остров. С южной стороны он возвышался над водой как некая крепость, выставив обрывистый скальный берег. В отличие от соседних этот остров выглядел более зеленым от множества растущих на нем массивных сосен и кустарников. Да нет, черт побери, это же кедры! В первый раз я увидел в Беловодье кедры.
Мы обошли остров с восточной стороны, лавируя между торчавших из воды каменных валунов. Пожалуй, без опытного кормчего тут и не пройти. Но наш рулевой дорогу знал хорошо и вел катер уверенно. Мы же с любопытством рассматривали поросший густым кустарником берег. Вот среди деревьев мелькнуло большое бревенчатое здание, а вот и люди показались. Смотрят на нас настороженно. Впереди блеснула синева спокойной воды, в небольшой бухте завиднелся деревянный причал, рядом пришвартованы челны и струги. На берегу несколько складских помещений, сушатся сети. Мы неспешно пристаем, и сопровождающий нас черноволосый бородач первым прыгает на берег, тут же пригнувшись как после удара.
Вот это сила-силища! Меня чуть не пригнуло к земле. Оборачиваюсь на друже, они также ощущают себя неважно. Пересвет весь скривился. Бородач также качается и морщится. Это они специально так гостей встречают? Включаю «радар», благоразумно спрятав его за защитные решетки. Так и есть! Сила, гнетущая нас, идет с того пригорка. Делаю в ту сторону несколько шагов. Между толстенных кедровых стволов виднеется синь камня-оберега.
Вот кто тут шалит! Ну и мы не лыком шиты. Сооружаю в голове прозрачный щит, прикрыв сначала себя, затем друже, после сопровождающего. Он нам живчиком потребен. Деян трясет головой, косится на меня:
— Твоя работа, перунец?
— А то ж! Но нехорошо так друзей встречать. А, Щерба?
Бородач довольно осклабился:
— Любят они попужать нашего брата. А ты силен, бродяга!
Щерба — доверенное лицо Саввиных, не последний человек в их кругу. Так что мы надеемся на его связи. Он машет рукой, и мы дружно выдвигаемся по узкой тропке куда-то вверх. Проходя мимо камня, я внезапно понимаю, что ни фига он не чаровный. Это кто же умный создал из него банальный передатчик? Тут же снимаю защиту и включаю «радар». Но немедленному поиску ставит препоны резкий окрик:
— Кто посмел вмешаться в чары священного камня?
Я с интересом уставился на худого до безобразия мужичка. В конце своего кроткого спича он под моим пристальным взглядом дал петуха.
— Ты об этом булыжнике?
— Да как ты…
Дрыщ замечает мое настроение и осекается. Видимо, дошло, что мы непростые гости.
— Нехорошо, Ченей, гостей встречаешь.
Дрыщ оборачивается и замечает Щербу. Его рот кривится, но делает вид, что рад ему.
— Так не ждали никого, болярин! А меня кличут, кто-то важный едет без спроса. В последние дни зачастили к нам всякие. Все дурман-траву ищут.
Я интересуюсь:
— А что, нет у вас таковой на острове?
Ченей насупился:
— Отродясь не было! Это все наветы завистников! Знахарское зелье варим, тем и спасаемся.
Я внимательно смотрю на дрыща, и тот под моим взглядом окончательно теряется. Не привык, что гости так себя ведут. Еще бы. Ты их сначала пугаешь, к земле пригибаешь, а потом напускаешь на себя таинственности, чтобы те сговорчивей были. Но мне с ним чинится некогда, так что обойдется.
— Веди меня, мил человек, к тому, кто камнем сим управляет. И не вздумай обманывать. Накажу.
Для острастки «бью» дрыща ментально. Раз он живет здесь, то должен стать чувствительней. Ченей охает и пригибается, бросая откровенно испуганный взгляд.
— Щерба, зараза, ты кого сюда привел⁈ Сказано же, колдунов нельзя.
— А они и не волхв вовсе, а Перунец, святой человек. Сама Матушка его благословила, а Владыка отправил сюда.
Вот тут дрыща проняло. Только что ноги не отнялись и не сверзился с тропы. Интересно, за кого он меня принял?
— Ладно вам издеваться над убогим! Ченей, брысь отсюда!
Перед нами встала женщина. Таких на Руси звали бой-бабами. Высокая, крепкая, загорелое лицо можно даже назвать симпатичным. Но мой взгляд ей не понравился.
— Вежливые гости так себя не ведут. Зачем убогого обидел?
Считаю, что политесов достаточно и потому жестко её обрываю.
— И хорошие хозяева так гостей не встречают. Веди меня к нему. Или принудить?
Коса нашла на камень, но упрек молча проглатывает. Баба кивает и поворачивается. Шли мы по узкой тропе между разлапистых кедров минут десять. В стороне остался небольшой поселок. Судя по избам и виду немногочисленных людей, живут здесь зажиточно. Ну да, нет у них дурман-травы. Как же!
— Пришли. Тебе туда!
Взгляд у дамочки недобрый, так мне с ней детей не крестить. Выпорол бы её хорошенько, чтобы место свое знало! Внезапно ловлю себя на мысли, что этот мир меня здорово изменил. Дома бы я так и подумать не смел. Бить женщине нехорошо. Но пороть, пожалуй, иногда стоит! Вот такой вот когнитивный диссонанс.
Силу я учуял уже на подходе к беседке. Дьябло, этот человек её все это время прятал за ментальным щитом. Густые каштановые волосы, знакомый профиль.
— Костя!
Каково встретить человека, которого давно похоронил в своем мире. Ведь именно ему я обязан всем этим. Новой жизнью черте знает где, здоровьем и второй молодостью!
— Олежа! А я все думаю, когда ты меня посетишь!
Мы крепко обнялись, и затем я отстранился, чтобы рассмотреть своего давнего друга получше. Мы ведь с Костей знакомы еще с детства. А выглядит он прекрасно! Я помню такое лицо, только это было тридцать лет назад. С ума сойти! Живой и молодой. Эх, что мы тогда в нашей дворовой компании вытворяли! Юность — ты лучшая пора.
— Проходи, Олег, садись. Поля, сделай нам, будь ласка, чаю.
Молодая
