обувь — обычные чёрные балетки, а в другой сумке сложена физкультурная форма. Белая майка и короткие, как трусы, чёрные шорты с белыми лампасами по бокам, кеды и белые гольфы. Арина померила и форму. Неплохо, даже очень неплохо…
Арина, удручённая, что в школу придётся тащиться, как ишаку, с портфелем и двумя сумками, оделась опять в домашнее и села на диван, глядя на приготовленные вещи. Придётся привыкать…
Мама пришла с работы, увидела озадаченную Арину, и слегка улыбнулась.
— Вещи к школе готовишь? Молодец! Иди сюда, поцелую! Как я рада, что пойдёшь учиться!
— Чему радоваться-то? — мрачно спросила Арина и шмыгнула носом. — Тут плакать надо. Ходила сегодня в школу. Мама, это ужас!
Естественно, что ей показалась ужасной обычная школа СССР 1986 года. Элитная гимназия, в которой училась Арина, находилась в ухоженном старом сталинском здании с просторными кабинетами, вежливыми учителями, привыкшими, что у них учатся непростые дети, и удобными шкафчиками, где можно оставить все эти мешки, которые ей завтра придётся тащить с собой. Сейчас эта гимназия, невзирая на царивший в ней снобизм учеников, казалась раем…
— И какой же там ужас? — недоверчиво спросила мама. — Школа как школа. Самая современная в городе. Что случилось-то? Раньше ты в восторге была. От учителей, от кружков, от спортивных команд. Что изменилось, Люся?
— Я изменилась, — всё так же мрачно, и даже как-то обречённо сказала Арина, и глубоко вздохнула. — Ладно… Давай не будем загоняться. Что будет, то будет. Поужинаю, немного позанимаюсь, и спать…
Пожалуй что, это был самый лучший выход…
Следующее утро проснулась отдохнувшей и полной сил. Волнения и вчерашняя тревога ушли и растаяли, как дым. Внутри было лишь лёгкое утреннее недовольство, вполне нормальное для любого человека, вынужденного утром тащиться на работу или учёбу. Пока делала зарядку, мама хлопотала на кухне с завтраком. «Тосты», — подумала Арина. — «Хороший завтрак. Надо есть».
— Я на обед тебе сдавала 2 рубля на неделю, и ты в столовую не ходила, когда болела, напомнишь Ираиде Семёновне, — во время завтрака сказала Дарья Лееонидовна. — Но на всякий пожарный возьми ещё деньги. Тебе же на тренировку ещё после школы. Пять рублей лежат на тумбочке в прихожей.
— Да. Спасибо, ма, — машинально ответила Арина, раздумывая, что придётся после школы идти домой, а уже потом ехать в ДЮСШОР. Не таскаться же с портфелями и сумками на переполненных автобусах? Но Левковцев сказал, что тренировка начинается в два часа. Успеет ли она? Всё это предстояло проверить лично.
Одевшись, Арина посмотрела в зеркало. Высокая красивая девочка, стройная, длинноногая, с прекрасной белой кожей, чёрными волосами и ярко блестящими зелёными глазами. Арина первый раз в этом мире одела бюстгальтер. И не потому, что он был край из носу необходим, — грудь у Люськи, откровенно говоря, ещё так себе, а лишь потому, что по школьному дресс-коду бывшей гимназии Арины требовалась эта вещь женского обихода. Наверное, и тут надо… Да ещё и физра эта с тесной короткой майкой…
Советский лук был неплох, особенно с пионерским галстуком. Его, правда, Арина завязала наугад, по наитию, но, кажется, верно. Ещё бы подкрасить глаза и губы… Нарисовать красивые длинные зумерские стрелки, как она любила.
— Ма? А где моя косметика? Почему я ничего не вижу, кроме твоей? — недоумённо спросила Арина, разглядывая мамину помаду. Цвет был так себе, нечто ярко красное, определённо вечернего стайла, но за неимением лучшего, сойдёт и эта…
— Люся, ты что делаешь? — строго спросила мама, заглянув в прихожую и видя эксперименты Арины с мейк-апом.
— Я… Эмм… Хочу утренний мейк ап нанести, и никак не найду мою косметичку, — неуверенно ответила Арина, проклиная себя, что не позаботилась об этом заранее, ещё вчера. Пока предыдущие дни ходила по морозу, мазала губы вазелином, чтоб не потрескались, но в школу идти с жирными губами — идейка так себе. Гигиенической помады тут не было, судя по всему. По крайней мере, у мамы.
— Люся! Ты с ума сошла! — возмутилась мама. — В школу с косметикой ходить строго запрещено! На собрании сколько раз говорили! Заставят тебя стирать всё на виду у класса.
— Это… Это какая-то тюрьма! — недовольно заявила Арина. — Мне что, теперь, как бабе-яге ходить? На улице мороз, я не хочу, чтоб губы потрескались. Да и вообще…
— Люся, перестань! Раньше ты нормально к этому относилась! — мама подошла сзади, обхватила Арину двумя руками и прижала к себе, поцеловав в щеку. — Перестань дуться. Ты и так абсолютная красавица, посмотри на себя! Не нужна тебе косметика.
Мама ещё раз поцеловала Арину, и чуть оттолкнула её, как будто отправляя в жизнь.
— Придёшь из школы, пообедай тем, что в холодильнике, — сказала мама, начиная одеваться. — Поешь, потом уже езжай на тренировку. Не ходи голодом. Тебе нужно развиваться.
— Ясно. Удачного дня.
Мама ушла, и Арина, недолго думая, всё-таки слегка подвела губы, чисто для терапевтического эффекта. Помада, правда, по качеству была отвратительная. Похоже, тот же самый жирный вазелин, только подкрашенный и с неприятным запахом.
В школу Арина решила идти в шубе — единственный пуховик порядком надоел. Немного покрутившись перед зеркалом, взяла в одну руку портфель, в другую сумку со второй обувью и физкультурной формой и вышла из квартиры. Терра инкогнита в виде советской школы ждала её…
Глава 30
Великолепная физкультура
На улице, как всегда в это утреннее время, ручейки взрослых текли по направлению к автобусной остановке. Другие ручейки, поменьше, направлены почти в обратную сторону. Взрослых среди них мало, разве что шли родители первоклассников и редкие учителя. Основные участники шествия — дети и подростки. Арина присоединилась к ним, и уже через пять минут подошла к школе.
Не успела войти внутрь, как очутилась в толчее у двери, которую устроили пятиклассники. Один толкнул другого, другой — третьего, и началась шутливая потасовка: все старались побыстрее миновать толпу у входа и зайти внутрь. Что интересно, не было слышно матов, присущих общению современных нам детей. Трёхэтажными забористыми выражениями крыли даже первоклассники из элитной московской гимназии, где училась Арина. Здешние советские дети просто звонко смеялись и толкались, иногда отпуская обычные шутки.
— Миха, я тебя щас как толкну!
— Нет! Я сильнее!
— Нет, я! Сейчас как толкану, в снег улетишь!
— Потише можно? — недовольно
