— Так поймали-то мы…
Сию реплику сотник гордо проигнорировал, да не столь уж громко она и звучала.
— Слышь, Кончевич, — позвал Алексей. — Ты Здравко не видел?
— Чолича? — сотник повернул голову. — Так он погиб, кажется…
— Погиб? — Лешка вздрогну. — Где? Как?
— Говорят здесь же, у этих ворот… Но я сам не видел.
— Пойдем, поищем, — тронул за плечо Алексея кто-то из близнецов. Лешка рассеянно повернулся:
— Да-да, поищем… конечно…
Аккуратно сложенных в ряд убитых — сербов, поляков, венгров — уже готовили к погребению, пленные турки невдалеке копали могилы. Православный батюшка и католический капеллан — оба в одинаковых черных рясах, длинноволосые, только капеллан — бритый и с тонзурой — лениво переговариваясь, готовились к заупокойной службе. Каждый к своей. Католиков и православных, естественно, хоронили отдельно… Как и турок — для тех пригласили муллу — седого высокого старика в зеленой чалме хаджи — державшегося с невозмутимым достоинством. Лишь, посмотрев на пленных, осведомился у священников — что с теми будет.
— Мы не казним их, — дружно заверили те. — По возможности, обменяем на наших.
Мулла улыбнулся и воздел руки к небу:
— Иншалла!
Пока близнецы осматривали убитых, старший тавуллярий подошел к священникам, осведомившись насчет Чолича.
— Чолич? Серб? Нет, такого, вроде бы, не было.
То же вскоре подтвердили и близнецы.
— А раненые? — встрепенулся Лешка. — Где раненые?
— За воротами разбиты шатры — лазарет.
Шатры? За воротами?
Парни взметнулись в седла…
Лешка не очень то и понимал в этот момент — ну, казалось, что им до какого-то Чолича, пусть даже хорошего парня? Кто для них этот молодой серб? Случайный знакомый, не больше. И все же… И все же, очень хотелось, чтоб он был бы жив.
И еще… Поиски Чолича заставляли хоть немного отвлечься от того, что сейчас творилось в захваченном крестоносцами городе, точнее сказать — освобожденном…
Хлестнув коней, парни наметом вынеслись за ворота.
— Вон шатры, — махнул рукой Лука. — У рощицы.
Коней — в галоп! Рванул в лицо ветер…
— Чолич? — хмурый монах покачал головой. — Нет, среди раненых таких нет.
— Да не может быть! — возмутился Лешка. — Веселый такой серб, русый, лет, может, шестнадцати… Здравко Чолич. Неужели нет?
— Здравко… — монах задумчиво наклонил крупную голову. — Здравко… Слушайте, это, часом не Здравко-юнак?
— Он! — парни радостно переглянулись. — Он!!! Точно он!
— На ручье ищите… После перевязки он обычно туда ходит.
Парни рванулись из шатра… Правда, тут же обратно заглянул Леонтий:
— А где ручей?
Ручей оказался неширокий, но бурный, с каменистыми, кое-где поросшими чертополохом и репейником, берегами. Сидевший на берегу парень с перевязанной головой лениво бросал в воду камни.
— Здравко, — негромко позвал Алексей.
Юноша обернулся…
Точно, Чолич!
— Ого! Рад вас видеть, парни!
Все обнялись, посмеялись, уселись. Леонтий достал прихваченную баклажку с вином. Пошла беседа…
— Кончевич? — Лешка переспросил серба. — Жив, и даже вполне преуспел — лично схватил турецкую ведьму. Ту самую, которая когда-то покушалось на самого короля!
— А, — Чолич улыбнулся, — Опознали по родинке?
— По ней… Интересно, что теперь с этой ведьмой будет?
Здравко пожал плечами:
— Да ничего такого не будет — казнят, и все дела. Скорее всего — на кол посадят.
— На кол? — внутри у Алексея вдруг что-то оборвалось, и он сам еще не до конца понимал — почему. На кол… Мучительная лютая казнь, весьма продолжительная… Да, конечно, Фекла-Халия доставила ему — и не только ему — немало неприятностей. Но… при этом она ведь всего лишь исполняла свой долг… Как и сам Лешка… На кол…
— Интересно, где будут содержать столь важную пленницу?
— А черт ее… Кстати, вы говорили о какой-то грамоте? — вдруг вспомнил Чолич.
— Ах, да! — Алексей и в самом деле чуть про нее не забыл. — Кто-то из важных воевод должен бы дать ее мне… Нет, граф Ференц не подойдет. А вот Бранкович…
— Скучно здесь, — пожаловался юнак. — Наверное, сбегу на днях.
На кол!
«Черной крови супостатов напейтесь»!
— Слышь, Здравко, — Алексей почесал бородку. — А что было там, под Доместицами?
— Напоролись на турок. Небольшой отряд сипахов — мы их разбили. Один молодой турок там так отчаянно бился — ранил Кончевича, а уж тот вояка бывалый. Мало того — ранив, ускакал, скрылся!
— А не было среди сипахов такого молодого русого парня с чуть оттопыренными ушами… — Лешка описал Аргипа.
Юнак покачал головой:
— Нет. Вроде бы, такого не видел. Да и не особо, честно сказать, разглядывал.
…на кол…
Тепло простившись со Здравко и пожелав ему скорейшего выздоровления, парни вскочили на лошадей и понеслись обратно в Златицу. Золотое, прорвавшееся сквозь пелену облаков, солнце, клонилось к закату. Пожаров видно не было, видать, жители все потушили, но явственно пахло гарью.
— Кто такие?!
Ага! У ворот уже выставили часовых!
— Люди воеводы Бранковича! Где нам отыскать воеводу?
— Ищите на главной площади.
Парни хлестнули коней.
— Эй-эй, — спохватились стражники. — А тайное слово?
Хм, слово… Лешка уже завернул за угол — теперь догоняйте. Раззявы — сразу нужно было пароль спрашивать.
На рыночной площади были разбиты шатры, воины поили лошадей из фонтана.
— Где воевода?
— Во-он тот красивый дом, видишь?
— Еще бы…
Стоявшие у крыльца часовые в сверкающих латах пропускать незнакомых людей отказались. Более того, пригрозили вообще бросить их в узилище.
— Во-он, видите башню? Там уже сидит одна ведьма.
— Ведьма? И что с нею сделают?
Стражник усмехнулся в усы:
— Уже вкопали кол!
Кол…
— А не боятся, что убежит? Они ведь, ведьмы, могут… Кто хоть охраняет-то?
— Кто и поймал — Кончевич. Его сотня.
— А, Генчо… Знаю.
— Что здесь за шум? — вышел на крыльцо сам воевода. Дородный, бородатый, в богатом алом плаще, щедро расшитом золотом.
— Белград — город мирный! — быстро напомнил Лешка.
— А, это ты… — Бранкович улыбнулся. — Заходи… Твои слуги пусть подождут здесь.
— Они мне не слуги, господин…
Вслед за воеводой Алексей поднялся на второй этаж и прошел анфиладою комнат, в каждой из которых находились вооруженные мечами и короткими копьями воины. Под высоким сводчатым потолком гулко отдавались шаги. В стенных нишах жарко горели свечи.
