В тот момент уже не только гордый аристократ, но и я готова была залепить ему пощечину.
— Сударь, что вы себе позволяете? — опередив меня на секунду, сказа Миша, поднимаясь из-за стола.
— Я? — удивленно спроси Евстигней. — Вы еще не поняли, граф? Дразню зеленых гусей!
— Я… я требую удовлетворений! — с ненавистью глядя на него, тихим, готовым сорваться на крик голосом сказал Воронцов. — Когда встанете к барьеру, посмотрим, останется ли у вас решимость еще кого-нибудь дразнить!
— Вы меня вызываете? — непонятно чему обрадовался негодяй.
— Именно! — почти с зубовным скрежетом пророкотал Миша.
— Господа, немедленно прекратите! — потребовала я, но они на меня даже не посмотрели.
— Куда прикажете прислать секундантов? — уже спокойным, официальным тоном, спросил Воронцов.
— Сюда, — так же издевательски вежливо ответил Евстигней, — у меня нет другого адреса, нежели этот. Если вам приспичило драться, поторопитесь!
— Сейчас вам будут секунданты! — решительно сказал Миша, — я попрошу о помощи первого встречного благородного человека, и тогда вам придется ответить за свою наглость!
Он огляделся по сторонам, но никого пригодного в секунданты здесь не оказалось, остальные посетители исчезли и только пара испуганных половых смотрели, как ссорятся странные господа. Миша смерил маленького человека уничтожающим взглядом и быстро пошел к выходу. Лишь только Воронцов повернулся к нам спиной, лицо Евстигнея поменялось. С него слетело дурашливое выражение и глаза стали едва ли не испуганными.
— Как вы смеете! — начала я, но он прервал меня, приложив палец к губам.
— Все объясню в другой раз. Вам грозит смертельная опасность! Я специально отослал юношу, чтобы он не вмешался и не погиб. У входа в ресторацию вас ждут убийцы. Немедленно, вот вам деньги, — он сунул мне в руку увесистый сверток, — идите на черный двор, там вас ждет мой человек. Он вам поможет.
— Какой еще человек? — не столько испугано, сколько удивленно спросила я. — Какие еще убийцы?
— Все те же. Бегите, у вас не остается времени, они сейчас уже будут здесь!
— А как же Миша? — быстро спросила я, начиная понимать, что все действительно очень серьезно.
— Я позабочусь о нем! Скорее! Человека зовут Сидором!
— Хорошо, — дрогнув, согласилась я, и быстро направилась к выходу, на который он указал.
Половые не сдвинулись с места, только молча проводили меня взглядами. Выйдя из зала, я оказалась в коротком коридоре, в конце которого находилась распахнутая настежь дверь наружу. Было, похоже, что Евстигней все предусмотрел и рассчитал заранее. Выбежав во внутренний двор, я почти столкнулась с высоким человеком простой внешности с плетеной корзиной в руке. Увидев меня, он сделал предупредительный знак и подошел вплотную.
— Ты Сидор? — спросила я то, что и без того было очевидно.
— Сидор, — подтвердил он, торопливо вытащил из корзины и протянул мне какой-то темный капот. — Наденьте, барин, а то вас узнают!
— Прямо так, на сюртук? — спросила я, беря у него накидку с рукавами и разрезом впереди.
— Скорее барин, сейчас недосуг, потом будем разговоры разговаривать, — нетерпеливо попросил он, помогая мне одеться.
В женском капоте и в парике с треуголкой, я, наверное, выглядела презабавно, но Сидор даже не улыбнулся и достал, помятый, наверное лет десять назад вышедший из моды чепчик с множеством оборок.
— И шапку тоже поменяйте! — потребовал он.
Пришлось мне при нем снять с головы треуголку и парик. Собранные под ним, сколотые шпильками волосы от неосторожного движения рассыпались по плечам, после чего у помощника Евстигнея сам собой от удивления открылся рот. Я напялила на себя страховидный чепчик, а треуголку и парик сунула ему в корзину.
— Ну, что стоишь столбом, пошли, сам ведь меня торопил, — сказала я, словно по волшебству превратившись из молодого человека, в пожилую женщину.
— Пошли, барин, то есть, барыня, — смущенно согласился он, так и оставаясь с открытым ртом. — Вон там есть пролаз, — запоздало, остановил он меня, когда я пошла к заложенным изнутри брусом воротам.
Мы поспешно направились к глухому, дощатому забору. Сидор уже пришел в себя от удивления, только когда смотрел на меня, недоуменно качал головой. Пока вокруг все было спокойно. Чтобы освободить руки, я запихала за пазуху полученный от Евстигнея пакет с деньгами. Мой проводник, уверенно приблизился к известному ему месту и развел в стороны оторванные с гвоздей доски. Я пролезла в образовавшуюся щель и оказалась в переулке. Он выбрался вслед за мной, поставил доски на место и облегченно вздохнул.
В переулке никого не оказалась, только далеко впереди шла какая-то баба с узлами в руках. Нас она не видела.
— Туда, — сказал Сидор, и мы пошли следом за ней.
Я не знала, можно ли мне откровенно разговаривать с проводником, и на всякий случай послушала, о чем он думает. Однако ничего интересного не узнала, он еще не пришел в себя от моей метаморфозы и думал только о том, какие развратные в Москве барыни, не стыдящиеся ходить в мужском платье.
Точно баба! По всему видать баба! — косясь на меня, окончательно решил он. Однако тотчас сомневался. — А с другой стороны — как посмотреть. Ведь был-то молодой парень! И что ж это такое на свете делается! Совсем, видать, люди стыд и совесть потеряли! Баба или парень? А как узнаешь? Не иначе тут какое-то колдовство!
Я решила, что он обо мне ничего не знает, и его Евстигней нанял, чтобы только куда-то меня отвести.
— Далеко нам идти? — спросила я, когда мы отдалились от ресторации на сотню саженей.
— А что Иван Иванович вам, ба… — он помялся, не зная как меня назвать, чтобы не обидеть и попросту, пропустил обращение, — не говорил?
Понять, кого он называет Иваном Ивановичем, было несложно.
— Не успел.
— Да тут не очень далеко, сперва прямо по этой улке, потом туды, — он указал пальцем направление, мы там на постоялом дворе стоим.
— Ты что, не здешний?
— Кто? Я-то? — уточнил он. — Нет, я дальний, прибыл по торговым делам.
— Сидор, откуда ты знаешь Ивана Ивановича? — спросила я, когда мы вышли из узкого переулка на большую, мощеную камнем, улицу.
— Давеча познакомились на постоялом дворе. Он как узнал, что я из Шуи, приказал быть при себе и наградил тремя рублями, — охотно объяснил провожатый. А сегодня велел стоять возле дверей и помочь молодому господину одеться бабой. А вы, простите, кем будите барыней или барином?
— Сейчас барыней, а как сниму капот, да надену треуголку, стану барином, — охотно, объяснила я.
