Компания дружно загоготала. Дмитрий, поняв намек, без слов наполнил тару новой порцией.
— Ну за что второй пьем?
— Давай за то, мы живы, и что вместе с нами жив еще русский язык, — предложил Сергей.
— Во, загнул! — улыбнулся Сенцов.
— А что? Хорошо сказал! — одобрил майор.
Выпили по второй. Закусили. Потом Столяров просил:
— Мужики, меня любопытство распирает! Про себя Сергей мне рассказал. Такая романтичная история в стиле: «Занимайтесь любовью, а не войной». Серега, ты случайно до войны в хиппарях не ходил? Нет? Как в книжке. А ты-то, Николаич, как в Грузию попал?
— А у меня история немного похожая. Я-то сам челябинский. И вот моя дочка в грузина втюрилась. В студента. Коте его звали. Костя по-нашему. Я-то поначалу против был, чуть ли не костьми был готов лечь. Но понял, что у них вроде как все серьезно, да и парень был толковый. Я и ушел с дороги, не стал мешать. — Рассказывая это, Юрий Николаевич заметно помрачнел, отводил взгляд.
— Поженились они, уехали в Грузию. В Батуми жили. Внучата родились. К себе меня пригласили. Приехал я к ним, посмотрел, как живут, — вроде все чин чинарем, зять зарабатывает, на жизнь хватает, Надюша довольна. Дети у них подрастали. Близнецы… Сашка и Ниночка. Тут первая война в 2008 году. Я с ними остался. Потом, когда все стало успокаиваться, хотел было домой, да где там… Граница закрыта. Посольство эвакуировали, даже не посмотрели, что еще куча русских в Грузии осталась. Выбирайтесь, как хотите. Хорошо еще, что грузины простых людей наших не трогали, даже помогали. Ну вот, продал я квартиру в Челябинске, да и остался в Грузии. Под боком у молодых доживать, внучат нянчить. Вот… А за два дня до ядерной они меня попросили в Хашури съездить. Коте «тачку» купил по Интернету, а сам не мог забрать, работал. Ну, я и вызвался перегнать. На вокзале они меня провожали, Надюша такая веселая была… А через два дня… Извините, сынки, дальше не буду рассказывать, ладно? Сердце что-то расшалилось…
Старик прикрыл глаза ладонью, будто закрываясь от света. Столяров сконфужено сказал:
— Извини, пожалуйста, Николаич. Я виноват, не стоило… Я-то бездетный, а с женой развелся за год до Войны… Если плохо, давай фельдшера позову?
— Да нет, нормально… Наливай лучше… У тебя курить можно? — Юрий Николаевич достал из кармана коробку с самокрутками.
— Конечно, о чем разговор! — Дмитрий уже разлил водку по стаканам.
— Ну, мужики, давайте… За всех тех, кто уснул навеки…
Трое мужчин встали, взяли стаканы, и выпили, не чокаясь, по старому обычаю. Свет лампы заволокло табачным дымом. Двое офицеров замолчали, будто бы вспоминая павших поименно. Повисла давящая, тоскливая тишина.
Сергей не знал, что сказать. Да и не стоило пока наверное ничего говорить… Он достал из кармана купленную рубку в виде дракона, набил ее табаком, закурил. Вскоре все вновь присели. Столяров принялся раскладывать по жестяным тарелкам теплую вареную картошку.
— Серега, а что это у тебя за сувенир? — спросил Сенцов. — Ну-ка, хвастайся! Где взял?
— Купил на рынке, — недоуменно ответил Сергей.
— У Курбана что ли? — поинтересовался Дмитрий.
— Да. Ты его знаешь?
— Конечно. Он всем нашим старшим офицерам трубки свои уже втюхал! Говорят, хорошие. Только не накуриваешься совсем.
— Это уже от табака зависит. Бывает такой, что одну тягу сделаешь, — и все, завис! — засмеялся Сенцов.
— Ну это уже не от табака, а от махорки, — поправил Дмитрий.
— Да один хрен! — махнул рукой Сенцов. Мы что только не курим! Зачастую одно только название, что табак!
— Курить вредно! Пить полезно! — поучающе сказал майор.
— Так наливайте. Вон, на донышке уже осталось.
— Слушай, а в чем твои ребята накосорезили? — спросил Сергей. — Помнишь, ты на рынке сказал?
— Пипец полный! — махнул рукой Столяров. — Двое моих сопляков попались на покупке наркотиков. Ты, когда по рынку ходил, не видел какого-нибудь торговца, который в наглую дурью торговал. Будто для него законы не писаны?
— Да, видел. Какой-то дедулька сидел с чемоданом.
— Никакой это не дедулька, — поправил Дмитрий. — Это подставной человек из местной полиции. Ведь на территории рынка запрещена не только продажа наркоты, но и покупка. Садится такой «дедушка» и вроде как торгует. А рядом патрульные ходят, но его не трогают. Какой-нибудь проходящий мимо лох, наблюдая это дело, думает, что запрет на наркоту сняли, или что у этого барыги можно купить без опасности. Покупает, и тут же его хватают под белы крылья и тащат на разбор. А там — или штраф, или полугодовое рабство. Или вся община вылетает на два года с рынка.
— Это же ваши правила. И что, твои ребята не знали об этом?
— Нет! И это не наши правила! Ты думаешь, что общество в Южной Осетии монолитно? Черта с два! Рынком вообще занимается Цхинвальская Торговая гильдия. Большая ее часть, конечно, осетины, но много здесь и пришлых. Владикавказцы, вайнахи, ингуши, кабардинцы. Этакая местная транснациональная корпорация! Это ее территория, и здесь действуют свои законы. Здесь своя власть. Своя полиция. Мы, армейцы, всего лишь владельцы земли, на которой находится рынок. За это мы не платим пошлину и пользуемся некоторыми привилегиями. Например, не платим за аренду помещений.
— Гильдия какая-то! — удивился Сенцов. — Как в Средневековье!
— Да, вроде того, — согласился Дмитрий. — Есть гильдия землепашцев, гильдия скотоводов, гильдия кузнецов, ткачей. У нас армейская гильдия. Есть, конечно, и отдельные труженики. На все это накладываются родственные узы и клановые связи. Все переплетено так, что и не разберешься с непривычки. У нас даже есть «Гильдия землекопов и тоннельщиков».
— Кто?
— Про Рокский тоннель слышал.
— Кажется, тоннель, соединяющий Северную и Южную Осетию?
— Правильно. Там и обосновались тоннельщики. Живут тем, что ремонтируют тоннель и взымают плату за проезд.
— Но все, так или иначе, замыкаются на рынке? — спросил Сенцов.
— Да, конечно. Самые могущественные гильдии образовались на базе бывших министерств и силовых ведомств. Во главе каждой гильдии стоит свой пахан, бывший чиновник, или генерал, или бандюган.
У Сергея не укладывалось это в голове. Ну что же за природа человеческая?! Умирает природа, гибнут люди, уходит в небытие цивилизация. А эти самодельные «олигархи» даже здесь борются за власть, за влияние, делают богатство на крови и страданиях.
— А почему нельзя жить как люди? Без всяких гильдий? — спросил Сергей.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дмитрий. — А, ты в этом смысле… Потому, наверное, что начальников до **я! Больше, чем тружеников! Пока солдаты и ополченцы воевали и очищали радиоактивные земли, начальнички по убежищам отсиживались! Поэтому их и уцелело так много! — съязвил майор. — А у вас как?
