— Таких городов у нас на пути еще немало будет, — хмуро ответил сотник, не разделявший оптимизма хозяина, — надо бы дозор вперед выслать. Греки могут вернуться.
— Ничего, — отмахнулся Ларин, на которого напало благодушное настроение, — они так пятки смазали, что до самой Греции небось уже добежали. А это все скоро нашим будет, навечно.
Однако вскоре адмирал понял, что расслабляться еще рано. Едва его отряд, обогнув очередную скалу, выехал на край холма, из-за которого открывался вид на прилегавшие к побережью земли, Ларин тут же заметил далеко внизу какое-то движение. Дорога, петляя, уходила влево и вниз, продолжая огибать неровности, и пропадала в обширном лесу, который занимал все пространство под холмом. А из леса, блестя на солнце медью шлемов и наконечниками копий, бодро выходил отряд гоплитов в красных плащах. Все гоплиты были копейщиками и в левой руке несли по щиту, на котором даже с такого расстояния Леха рассмотрел уже знакомую не понаслышке «лямбду».
Адмирал невольно натянул поводья и осадил коня. Инисмей остановил своего, и колонна скифов замерла, еще не выехав на открытое места
— Спартанцы, — проговорил Леха, как бы не веря своим словам, — пришли-таки.
Некоторое время он раздумывал, бросить ли своих людей в атаку сразу или еще выждать, но по мере того, как отряд выходил из леса, стало ясно, что одной сотней тут не победить. Спартанцев было человек пятьсот, во всяком случае, в передовом отряде, а за ними шли другие гоплиты. Колонна, мелькавшая между деревьями в лучах солнца, «тянула» минимум на несколько тысяч. А ее конец вообще терялся в лесу.
— Следом идут, вероятно, фиванцы, — проговорил Ларин, — принесла нелегкая. Не могли на денек задержаться.
Скифы слишком долго наблюдали за передвижениями пехотинцев внизу и те вскоре сами заметили их. Раздалась команда, первая шеренга гоплитов присела, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями. За ними тут же выросла вторая стена из щитов и копий.
— Ты смотри, — усмехнулся Ларин, увидев мгновенные перестроения спартанцев, — боятся. Атаку ждут. Нет, ребята, тут вам не Фермопилы. Не сезон сейчас.
— И обернувшись к Инисмею, он махнул рукой. — Возвращаемся в город. Надо подготовиться к встрече дорогих гостей.
Пока отряд скакал по горной дороге в сторону Одесса, Ларин лихорадочно размышлял, стоит ли принимать бой. У него уже почти все было готово к отплытию. «Может, ускорить загрузку кораблей, запалить город да отплыть себе спокойненько, не дожидаясь вечера, — думал он, раскачиваясь в седле, — зачем мне сейчас воевать? Дело сделано. Только время терять зря да людьми рисковать. И так морпехов поубавилось почти на треть. А этих гостей еще неизвестно, сколько сюда пожаловало. Да и царь ждет».
Окончательно уверившись, что бой в поле принимать не стоит — конницы у него не было, — а осада только задержит его, Ларин решил начать немедленную эвакуацию. И хотя его так и тянуло сразиться с этими хвалеными спартанцами, взвесив шансы на успех, он решил отложить «выяснение отношений» на потом. Когда у него окажется под рукой гораздо больше солдат. Сейчас же адмирал уже не видел ничего зазорного, чтобы выполнить приказ Иллура.
Ворвавшись как вихрь в город, Ларин приказал охранникам запереть ворота н приготовиться к нападению. А сам проскакал в сторону порта и, достигнув верфей, спрыгнул с коня.
— Скачи к Темиру, — приказал он Инисмею. который тоже собрался последовать примеру хозяина. — Пусть готовит «Узунлар» к отплытию и передаст остальным капитанам мой приказ сделать то же самое. Немедленно выходим в море, не дожидаясь вечера. А я тут… разберусь. И скоро сам буду.
Инисмей ускакал, оставив половину эскорта адмиралу. Ларин между тем окинул взглядом все хозяйство местных корабелов: на подпорках стояли пять триер, почти собранных из тесаных бревен, и еще два каркаса.
— Не бывать вам кораблями, — словно извинился Ларин перед ними и приказал изготовить несколько факелов. А когда рядом заполыхали огни, Леха взял из рук морпеха один из потрескивавших факелов и, не раздумывая, двинулся к ближайшему каркасу. Недостроенная триера долго не хотела загораться. Тогда раздраженный адмирал приказал прикатить бочку со смолой, стоявшую на соседнем складе, и облить каркас. Трое скифов бросились выполнять приказание. Поднатужившись, они выкатили из сарая огромную бочку и опрокинули ее содержимое внутрь почти готового судна. Когда все это было сделано, Ларин приблизился и бросил туда факел. Жирный черный дым быстро пополз вверх.
— С остальными поступите так же, — при Леха, вновь запрыгивая в седло и направляясь, к недалеким уже пирсам, — затем подожгите захваченные триеры в порту, а потом возвращайтесь на «Узунлар». Мы скоро отплываем.
Когда он поднимался по сходням своего флагмана, позади него в небо вздымалось уже несколько черных столбов дыма, великолепно различимого на фоне почти белого неба. Ларин на ходу окинул взглядом порт, в котором стояла невообразимая суматоха, — сотни солдат поднимались на свои корабли, волоча на себе награбленное. Вернее то, что успели раздобыть к настоящему моменту. Приказ адмирала застал их врасплох.
Как вернутся все люди, немедленно отплываем! — бросил он Темиру, встречавшему его у борта. — К городу подходит армия греков. Скоро нас окружат с суши, поэтому мы уйдем морем.
— Вам стоит на это посмотреть, — как-то странно проговорил капитан «Узунлара», жестом приглашая адмирала на корму, откуда тот мог взглянуть на море.
Когда Ларин, пройдя между метательными машинами и мачтой, приблизился к парапету, то увидел горизонт, усеянный парусами. Большой флот приближался с юга к Одессу. Он двигался с попутным ветром и развил такую скорость, что легко мог перехватить все корабли скифов, даже если флот Ларина покинет гавань немедленно.
— А это, я полагаю, афиняне, — едва не рассмеялся Леха. — Твою маман! А все так хорошо начиналось.
Глава тринадцатая
Взять Карфаген
Чайка едва успел увернуться от удара рослого воина, длинный меч которого просвистел прямо над его головой. Не успел этот катафрактарий пронестись мимо, схлестнувшись со скакавшим позади него испанским всадником, как щит Федора сотряс новый удар. На этот раз он в последний момент заметил брошенный в него дротик. К счастью, тот угодил в умбон и отскочил в сторону.
Конные порядки противника, пытавшегося остановить их атаку, были разорваны и Чайка, первым вылетев на вершину небольшого холма, увидел перед собой шеренги пехотинцев, ощетинившиеся остриями копий. Позади них уже виднелись обозы, а еще дальше походный лагерь.
