— Твой образ нежной девушки тут не катит, — сказал я Ольге. — Давай-ка взлохматим тебе прическу, чтобы ты немного почувствовала себя рокершей, и попробуй взбодрить себя, будь немного отвязнее. Голос тоже должен звучать более экспрессивно, на нерве. Жаль, что мы с тобой не в студии с полноценным ансамблем, но попробуем хоть что-то исполнить под фортепиано.
Не сразу, но Ольге все же удалось воплотить в жизнь мою задумку. Когда мы закончили первый репетиционный день, за окном уже сгущался вечер, и я по телефону вызвал для своей подопечной таксомотор. Все-таки хорошо, что уже в эти годы существует подобный сервис, пусть только и в больших городах. В ожидании машины напоил ее чаем с конфетами, а на прощание вручил ноты и тексты песен, чтобы на досуге девушка тоже поработала.
— Запомни, никто пока не должен знать о нашем проекте, — сказал я Ольге уже в дверях. — Максимум — мама с папой, и их предупреди, чтобы слишком много не болтали. Думаю, до осени мы с тобой запишем магнитоальбом, а там, глядишь, и пластинка выйдет. Тем более — лично мое мнение — материал по-настоящему достойный…
"Хотя и голимая попса за редким исключением", - подумал я.
— Ладно, беги, а то вон водитель уже сигналит.
Насчет ансамбля я быстро подсуетился. Выручили ребята из "Апогея", которые согласились аккомпанировать Завьяловой на своей репетиционной базе в парке Горького, где мы и провели следующий месяц, не считая моих отлучек на тренировки. По расчетам клубного медика, в конце июня я уже мог выйти за дубль, а там, если все нормально, и до основы рукой подать. Пока "Динамо" шло на втором месте, отставая на четыре очка от "Спартака". Не помню, если честно, как развивались события в чемпионате в прежней реальности, не исключено, что в этом сезоне уже красно-белым улыбнется удача. Тогда мне нужно побыстрее возвращаться на поле, чтобы своей игрой внести соответствующие коррективы.
С помощью "Апогея" мы до малейших деталей отработали весь музыкальный материал Ольги, которой меня так и подмывало придумать псевдоним. Не Мадонна, конечно, но хотя бы что-то вроде Адель. Нравилась мне эта английская певица, что уж тут… Так ведь опять же, мать его за ногу, худсовет зарубит на корню. А может, имя оставить, а изменить фамилию? Так ведь многие артисты делают, и ничего, сходит с рук. Все-таки Завьялова — какая-то увядающая фамилия, нам бы что-нибудь пожизнерадостнее.
И затягивать с этим не стоит, мы уже планировали запись альбома, на который я собирался требовать деньги у ее родителей. Мог бы и сам оплатить, деньги имелись, но и так уже творчески в нее вложился, пусть теперь мама с папой приложат руку.
А еще я планировал пристроить свою подопечную в какое-нибудь учреждение типа филармонии, иначе кто ее выпустит на сцену?! А так все официально, комар носа не подточит. И худсовет тоже будет ее слушать при филармонии, принимать программу.
Понятно, что в столичную не пробьешься, а вот в провинциальную, как "Апогей", почему бы не попробовать? Может, туда же и пропихнуть Ольгу, во Владимирскую? Вроде бы не так далеко от Москвы, будет, как мои рокеры, там числиться, появляясь во Владимире лишь эпизодически.
— Можно попробовать, у нас на следующей неделе как раз там отчетный концерт, закину удочку, — сказал Миха, выслушав мое предложение. — Думаю, твое имя должно сыграть свою роль. Во всяком случае, с нами это прокатило.
Прокатило и на этот раз. Сначала, конечно, девушку пригласили на прослушивание, куда она все же поехала как Адель. Я голову изломал, и в итоге все же решил, что такой творческий псевдоним ни к чему не обязывает, можно придраться разве что к тому, что имя иностранное. Но, к моему удивлению, прокатило.
Аккомпанировал Адель ВИА "Апогей", благо что ребятам во Владимир дорожку уже проторили и считались в филармонии своими, чуть ли не доморощенными звездами, как написали в одной из местных газет. Да и кто еще мог быстро выучить репертуар, все партитуры? Я заранее договорился с парнями, что девушке пока придется кататься и выступать вместе с ним. То есть у них будет и своя программа, и совместная — "Адель и вокально-инструментальный ансамбль "Апогей". Понятно, что технически в это время нереально еще было сделать минусовую фонограмму, да и я был всю жизнь противником и "плюсов", и "минусов".
А затем местный худсовет ознакомился с репертуаром, я при этом, кстати, лично присутствовал, и был свидетелем, как трое товарищей в костюмах и одна немолодая дама единогласно проголосовали за подборку песен начинающей певицы Адель.
— Единственная проблема, — сказали Ольге, — вы же учитесь на очном отделении училища имени Гнесиных. А согласно трудовому кодексу у вас не получится совмещать учебу и работу в филармонии. Либо…
— Либо что? — спросил я.
— Либо мы берем вашу подопечную на полставки.
— Идет, — махнул я рукой, не давая Ольге и рта раскрыть. — Она согласна.
В общем, одну проблему решили. Жаль, конечно, что нельзя самому заделаться продюсером и замутить собственный проект, те времена еще не наступили, а может и не наступят — не знаю, как там Шелепин работает с моим письмом, и дошло ли оно до него. Как бы там ни было, следующим пунктом в моих планах была запись альбома под рабочим названием "Адель". Ну а что воду мутить, нормальное название, сразу понятно, кто поет.
Когда я по телефону озвучил сумму Владимиру Климентьевичу, тот на некоторое время замолчал, в трубке раздавалось лишь его сопение. Затем Завьялов наконец выдавил:
— Пятьсот рублей? Это же… Это две моих месячные зарплаты.
— Ну а как вы хотели, Владимир Климентьевич? Аренда студии, звукорежиссеру нужно заплатить, демо-запись — все денег стоит.
Как ни вздыхал папа восходящей звезды эстрады, а, поскребя по сусекам, необходимую сумму собрал. Затем одну из копий магнитоальбома я отвез на Апрелевский завод грампластинок, который тем временем уже готовил к выпуску второй диск трио "НасТроение". Доложил Льву Борисовичу, что и на этот раз материал согласован с худсоветом Владимирской филармонии, а вот вам еще и подборка цветных фотографий нашей Адель для обложки будущей пластинки, ежели такая, хочется верить, появится. Фотографировал я девушку лично на свой "Nikon F", используя привезенную еще из Японии цветную пленку, а вот проявкой-печатью занимались уже в фотоателье Дома быта. По моей просьбе напечатали несколько снимков большого формата, которые я и вручил Льву Борисовичу.
— Мда, однако, — бормотал под нос Кугель, разглядывая снимки сквозь толстые линзы очков.
Действительно, некоторые фотографии неподготовленного советского гражданина мужского полу могли ввести в чувство легкого… возбуждения. Нет, там было без особых фривольностей, но то, что через двадцать пять — тридцать лет станет нормой, пока воспринималось весьма вызывающе. Как, например, снимок, где Адель стояла в мини-юбке, раздвинув ноги на ширину плеч, одна рука на поясе, а вторая вытянута вперед, и указательный палец нацеливается в объектив фотоаппарата. Да еще и прическу Ольге-Адель по моему требованию пришлось изменить, причем мы поехали в парикмахерскую, не ставя ее мать в известность, а после драки, как известно, маши кулаками сколько влезет. Избавились от длинных волос, которые девушка отращивала несколько лет, и под моим чутким руководством сделали ассиметричную прическу "боб" с легким мелированием. То есть слова "мелирование" столичные парикмахеры еще не знали, да и во всем мире, возможно, тоже, так что мне пришлось доходчиво объяснять, что я хочу видеть на голове своей подопечной, которая сидела в парикмахерском кресле ни жива, ни мертва.
