Нога сделал дурашливо-тупое лицо, вскочил с кресла и деланным строевым шагом вышел из зала. Из-за двери послышался его командирский рык:
— Лейтенант Фарада с подчиненными, ко мне!!! Внеплановая проверка физической подготовки!!!
Голос его стал удаляться, и послышался топот множества бегущих ног. Я еще раз рассмеялся и подвинул к себе бумаги. Дел действительно было невпроворот.
Спустя три часа я, постучавшись, вошел в комнату, в которой оставил Старика. Берзин сидел перед выключенным телевизором с закрытыми глазами и был донельзя бледен. Я подвинул стул и сел напротив него. Не открывая глаз, Старик проговорил:
— Все это просто чудовищно. Сначала кровопускание, потом мясорубка еще одной мировой войны, потом загнивание, упадок и разложение. Как же вы все это пережили?
Он открыл глаза и в упор, с прищуром, посмотрел на меня, как будто первый раз увидел.
Я усмехнулся:
— Пережить-то пережили, но великий народ и великая страна надорвались, Ян Карлович. Вы и ваши подельники загнали их, как лошадь, а потом бросили подыхать. Ну и каждый начал выкарабкиваться как может. А вокруг полудохлой лошади, естественно, и падальщики собираются, ну и шкурники, естественно, появились с ножами.
Берзин тяжело вздохнул:
— Значит «Мы» — ошибка истории?
— Скорее прививка, Ян Карлович. Я, в общем-то, хочу только одного, чтобы эту прививку испытали на ком-то другом. Если другой народ захочет, конечно. Не больше. Согласитесь, что слова Столыпина о великих потрясениях и Великой России как никогда актуальны после того, ЧТО вы просмотрели.
— Согласен. Но знаете, где-то в глубине души я надеялся, что, пойдя с вами и убрав Усача, мы сможем поставить на его место кого-то из более достойных коммунистов, и все пойдет по-другому.
Я жестко посмотрел ему прямо в глаза:
— Даже в мыслях не рекомендую держать, товарищ начальник Разведки Красной Армии. С прогнозными роликами вы, надеюсь, тоже ознакомились?
Старик кивнул головой:
— Ознакомился. Там вообще мрак.
Он встал и прошелся по комнате. Потом подошел ко мне и остановился. Я поднялся со стула. Старик протянул мне руку:
— Я в деле, до любого конца, Андрей Егорович. Доверяю вам всецело.
— Ну, вот и славно, — я крепко пожал протянутую руку. — А теперь давайте закончим философствовать о судьбах мира и вернемся на нашу галеру. Гребцов на ней катастрофически не хватает. Вам пора надувать щеки перед нашими военными. Надеюсь, вы не забыли, что вы начальник службы безопасности заговора высшего командного состава РККА?
Берзин раскатисто и как-то облегченно рассмеялся:
— Нет, не забыл.
— Ну, тогда я завтра, как ваш заместитель, по вашему приказу собираю заговорщиков. Что мы им будем говорить и какие планы предлагать, изложено вот здесь. — Я протянул ему толстую папку…
Волки уходят в небеса.
Горят холодные глаза.
Приказа верить в чудеса
Не поступало.
И каждый день другая цель,
То стены гор, то горы стен.
И ждет отчаянных гостей
Чужая стая.
Би-2 «Волки»
Поздним субботним утром 18 ноября 1933 года на тихой улице Цюриха Шайдегштрассе, одном из мест проживания состоятельных горожан, появилось медленно едущее такси. Машина плавно подкатила к бордюру на дороге и остановилась перед домом, обнесенным высоким каменным забором. Увидев останавливающуюся машину, из «ситроена», припаркованного напротив дома, быстро выскользнули трое спортивного типа мужчин, один из которых решительно направился к остановившейся машине, а двое других зачем-то расстегнули свои пиджаки.
Задние дверцы такси открылись, и из него вышли двое мужчин, один из которых держал в руках нарядно оформленный букет цветов. Второй из прибывших жестом остановил приближавшегося пассажира «ситроена», мол, все в порядке — свои. Тот, увидев, кто поднял ладонь, молча кивнул головой и, развернувшись к подчиненным, тихо скомандовал:
— Назад, в машину.
Приехавшие, больше не обращая ни на что внимания, подошли к кованой калитке в заборе. Мужчина, сопровождавший гостя с цветами, открыв ее ключом, произнес:
— Прошу прощения, Андрей Егорович. Я первым войду.
— Конечно, Петр Михайлович. Однако, я смотрю, местных ты хорошо натаскал. Эк они резво из машины-то выскочили.
Второй усмехнулся:
— Я специально взял такси, а не служебную машину. Лишняя проверка бдительности охраны никогда не помешает.
Войдя во двор, приехавшие очутились под пристальным взглядом трех молодцеватых садовников, граблями собиравших опавшие листья. Работники лопаты и лейки, увидев, кто сопровождает незнакомца, также как и пассажиры «ситроена», сразу потеряли к прибывшим интерес и с увлечением продолжили свои садовнические дела.
По ухоженной дорожке, обсаженной осенними астрами, гости подошли к дому, и тот, кого назвали Петром Михайловичем, поднявшись по ступенькам, четыре раза нажал на кнопку входного звонка. Спустя несколько мгновений кто-то за дверью посмотрел в «глазок», щелкнула снимаемая цепочка, тяжелая дверь открылась, и на ее пороге возник здоровяк, полностью загораживающий своим телом проход. Он вытянулся перед вторым и щелкнул каблуками:
— Господин капитан. На вверенном объекте…
Капитан приложил палец к губам:
— Тсс… Тихо. Лучше позови кого-то из Юденичей.
Здоровяк полуобернулся в глубь дома и проговорил кому-то сзади:
— Поручик, будьте добры, пригласите Александру Николаевну.
Жена генерала еще вчера отпустила горничную Катю на выходные и поэтому готовила поздний завтрак сама. Напевая что-то под нос, она увлеченно взбивала тесто для блинов, которые ее Коленька просто обожал, не забывая при этом переворачивать уже жарящиеся. Блинов она намеревалась наготовить целую гору, так как не мыслила себе, что свободная смена из охраны, появившейся непонятно почему в доме больше двух месяцев тому назад, не будет присутствовать за ее столом. Все отнекивания она воспринимала как личное оскорбление. Работы было много, и поэтому, когда ее позвали, она недовольно оторвалась от своего занятия и, вытирая руки полотенцем, вышла из кухни:
— Чего тебе, Веня? Небось опять ваши «садовники» мне все цветы потоптали, и ты извиняться пришел? Ну, ответствуй, злодей.
Поручик торопливо замотал головой:
— Все в порядке с цветами, Александра Николаевна. Там к вам приехали.
— Кто приехал-то? — Жена Юденича торопливо вышла в холл и увидела стоящего на пороге гостя. Тот снял шляпу и, улыбаясь, протянул ей цветы:
