скоро Петр Иванович должен вернуться, — предупредил я.
— Ничего, — отмахнулся первый секретарь. — Вместе послушаем. Рассказывай.
И я начал. Сначала поведал о приходе к власти Горбачева, антиалкогольной компании и других «реформах». Как запускалась «Перестройка» и чем она в итоге обернулась. Как все газеты, принадлежавшие ЦК КПСС и другим партийным структурам, поливали грязью «партократов» и клеймили наше прошлое. Как любовно взращивались банды спортсменов и воров в законе, обложивших данью новоиспеченных предпринимателей. О ГКЧП, распаде СССР, воцарении на троне «царя» Бориса, гремящих 90-ых, с бандитскими разборками, безработицей, нищими пенсионерами, грабительской приватизацией, расстрелом Белого дома и войнами на различных окраинах некогда единой страны.
Появился Ивашутин, деликатно приоткрыл дверцу, вопросительно глянул на Машерова. Получив разрешение, устроился на сиденье рядом с местом водителя, а я все не мог выговориться, выдавая новые подробности распада Союза и лихолетья 90-ых.
Лицо Петра Мироновича было темнее тучи. А уже давно всё знающий Ивашутин сохранял невозмутимость.
— Мрази, просто мрази, так всё испоганить, — сквозь зубы прошипел первый секретарь, когда я закончил.
— Хорошо, что вы предлагаете? — продолжил он после секундной паузы.
— Петр Миронович, будущее можно изменить. Я вам рассказал, что произойдет, если мы позволим этим подонкам, реализовать их планы. Мы можем избежать этого. Вам нужно объединиться с Романовым, Гришиным, Щербицким, Пельше и многими другими членами Политбюро, не относящимися к заговорщикам. Можно, и даже нужно, привлечь в союзники Щелокова. При всех своих неоднозначных качествах Николай Анисимович враг Андропова, а значит наш потенциальный союзник. Первая задача, уничтожить заговорщиков и взять власть в стране. А потом строить обновленный Союз. Взять и развить всё хорошее, что у нас есть и убрать плохое. Но это тема для отдельного разговора.
— Ого, — усмехнулся Машеров. — Да ты, Леша, целую стратегию разработал. Не сильную нагрузку взял на себя? Тебе же лет 17–18.
— Петр Миронович, поверьте, Алексей правильно всё говорит, — вступился за меня Ивашутин, — Благодаря своему дару, он дает отличные советы. И сущность людей видит. Мне его рекомендации сильно помогают.
— Да? — Машеров задумчиво глянул на генерала. — Возможно, вы правы, Петр Иванович. Просто это необычно. Алексей же ещё пацан совсем.
— И, тем не менее, он знает, что говорит, — настоял начальник ГРУ. — Я к нему всегда прислушиваюсь. И ни разу ещё об этом не пожалел. Наоборот, благодаря Леше, столько всего раскопал.
— Хорошо, — вздохнул Петр Миронович. — Давайте тогда прикинем нашу стратегию и тактику. Что делаем в первую очередь, какие цели будем достигать в среднесрочной и долгосрочной перспективе? И как залегендируем наши встречи? Ведь к ним точно возникнет нездоровый интерес. У КГБ в первую очередь. И я не о наших местных чекистах говорю.
— Последнее, как раз очень просто, — улыбнулся генерал. — У вас же брат республиканским домом ДООСАФ руководит? Вот и ему тоже найдется дело. Будем военно-патриотические клубы развивать в Белоруссии на примере подмосковного, который Алексей вместе со своим тренером организовал. Поверьте, там есть что перенять. А насчет остального, конечно, давайте прикинем.
6 декабря 1978 года
Белая разметка дороги исчезает под колесами машины. Мимо проносятся автомобили, темные кроны деревьев, пустые почерневшие поля, а мои мысли упорно возвращаются к прощанию с дедом….
Москва встретила нас первым мокрым снегом, тающим на темных мостовых, потоками людей, спешащих утром на работу. Сначала мы отвезли Константина Николаевича домой. Там же и перекусили под оханье бабушки, недовольной мимолетными посещениями внука и длительными поездками. Когда мы с Виктором собрались в Новоникольск, дед вышел нас проводить. Перед самой машиной он остановил меня, придержав за локоть.
— Алексей, ты сделал всё, о чем мы договорились? — генерал-лейтенант внимательно наблюдал за мной.
— Нет, — честно признался я. — Не успел. Но вернусь, и обязательно этим займусь.
— Не откладывай, — строго сказал Константин Николаевич. — О чем мы говорили, помнишь? Записку мою не потерял?
— Нет, товарищ генерал-лейтенант, — браво отрапортовал я, — все в целости и сохранности.
— Хорошо, — кивнул дед и неожиданно резко с силой обнял меня. — И помни, в любом случае, если со мной что-то случится, жизнь на этом не заканчивается. Если мы позволим этим негодяям победить, грош нам цена.
— Деда, ты чего? — растерянно забормотал я, — ничего с тобой не случится. Перестань. Помнишь, ты говорил: мы ещё вместе прогуляемся по Красной площади, после нашей победы. Зайдем в кафе мороженого поедим, по Арбату пройдемся, ВДНХ посетим. Ты ещё правнуков понянчишь. Все отлично будет, вот увидишь.
— Дай бог, — вздохнул генерал-лейтенант. — Береги себя, внук.
— И ты тоже, дед, — улыбнулся я.
Почему-то прощание оставило тягостное впечатление. Возникло неясное предчувствие, что видел деда в последний раз. Я попробовал воспользоваться даром и заглянуть в будущее и… ничего….
— Леша, мы уже подъезжаем, — предупредил Виктор, заставляя отвлечься от воспоминаний и невеселых мыслей. Красный жигуль «трешка» притормозил перед моим подъездом. После прощания с дедом, Виктор заехал домой, быстро передал ключи от служебной волги сыну Андрею, высокому, крепкому парню. Затем мы пересели в машину шофера, и помчались в Новоникольск. Занятый раздумьями, даже не заметил, как приехали к дому.
— Зайдешь к нам? — спросил я, вынимая сумку с вещами из багажника.
— Нет, — отказался Виктор, — я в часть, доложусь о прибытии, отдам документы и отдохну немного. Поспать надо. Лучше Александра Константиновича и Анастасию Дмитриевну потом навещу, когда в себя приду.
— Как скажешь, — кивнул я.
6-15 декабря 1978 года
6 декабря
Глухо клацнул замок, открываясь. За дверью послышались торопливые шаги.
— Леша? — неуверенно спросила матушка.
— Он самый, — весело подтвердил я, распахивая дверь и появляясь на пороге.
— Сынок, вернулся, — счастливая родительница повисла на шее, и звонко чмокнула меня в щеку.
Из гостиной вышел улыбающийся отец в майке и трениках и сразу остановился, ожидая, когда матушка перестанет меня тискать.
— А чего это вы не на работе? Среда ведь? — удивился я, отстраняя от себя сияющую мамулю.
— Твой папа из командировки сегодня рано утром приехал, а я у себя в институте отпросилась, тем более что Константин Николаевич утром позвонил, сказал, что тебя домой отправил, — сообщила родительница.
