— Я тоже надеюсь. Итак, давайте же к делу! Вы вызваны сюда на особых условиях, с сохранением чина. При этом, вам, как иностранному волонтёру, будет положено двойное жалование. Даже эта сумма, по меркам французской армии, невысока, но вскоре вы заметите, что цены в России тоже заметно ниже европейских. Вам будет предоставлен выбор: либо отправиться в действующую на Юге армию, либо же остаться в Петербурге, в моёй личной канцелярии.
Выражение глаз Бонапарта сразу же изменилось — в них как будто зажглись два крохотных огонька.
— Каковы будут мои обязанности в последнем случае?
— Во-первых, мне нужен учитель военного дела и математики, и вы будете исполнять его обязанности. Во-вторых, мне нужно собрать сведения о военном деле и состоянии вооружённых сил Российской державы с возможными путями их совершенствования. К моменту моего восшествия на престол я хотел бы иметь хотя бы вчерне готовый план военных реформ. В-третьих, ситуация с вероломным нападением шведского короля, хотя и несколько разрешилась, но далека от завершения. Возможно, вам придётся встать в строй для обороны Петербурга. Могут быть и иные поручения. Что вы на это скажете?
Николай Карлович уже горел энтузиазмом. Впалые щёки его покраснели; глаза, казалось, разбегались от переполнявших мозг мыслей и планов.
— Я, безусловно, заинтересован! Для меня честь представлять мою родину, Корсику, в вашей великой северной стране, и, будьте уверены, вы не пожалеете о своём выборе!
— О,я вполне в этом уверен! Имеете ли вы какие-то пожелания?
— Да, принц! Прежде всего, я прошу содействия в переезде в Россию моего семейства…
— Разве вы женаты?
— Нет, принц, я говорю о моей бедной матери, братьях и сёстрах. Мне приходится содержать их всех, и, полагаю, в России это было бы менее затратно. Но средствами на переселение их в Россию я не располагаю!
— Извольте, вам выплатят подъемные в виде годового жалования.
— По поводу жалования. Также, почтительно обращаю ваше внимание, принц, что цены в Петербурге существенно выше, чем в остальной России, и мне будет затруднительно содержать семью даже на двойное жалование…
— Не беспокойтесь. Насчёт квартиры для вас я договорюсь. По поводу жалования, хочу заверить, что при выполнении указанных мною поручений будут полагаться изрядные премии. Я решительно не собираюсь допускать, чтобы мои люди умирали с голоду. В Петербурге вы найдёте немало соотечественников, они расскажут вам про русские порядки и нравы. Кстати, скажите, пожалуйста, почему вы решили поступить на службу в русскую армию?
— Принц, должен признать что я честолюбив и рассчитываю продвинуться здесь по службе. Полагаю, в стране, которая ведёт две войны одновременно, у предприимчивого человека обязательно появятся шансы себя проявить! Я знаю что многие иностранцы добились здесь успеха. Ваш начальник артиллерии, месье Мелиссино — он ведь грек, не так ли?
— Уверен, это так. Есть ещё причины?
— Ваша страна всегда привлекала меня. Право, даже не знаю в чём тут дело! Может быть потому что сам я происхожу с маленького острова, а Россия — это целый океан суши, таинственный и непонятный, таящий в себе нечто загадочное… Наверное, меня увлекает необозримое пространство. Когда-то я мечтал о дальних плаваниях, открытии новых земель, я видел себя на палубе корабля, бороздящего бескрайние просторы океана, где так легко дышится попутным ветром! Я даже подавал заявку, когда собирали к отправке экспедицию Лаперуза, и по сей день еще сожалею, что не попал в неё! Но теперь я понимаю, что мне тогда повезло.
Глаза Бонапарта, пока он произносил это, вдруг стали отсутствующими, будто он, погрузившись в воспоминания, видел теперь себя в детстве, — маленького мальчика, рассматривающего глобус и мечтавшего о далёких просторах.
— Теперь я оказался не в пустынном море, а в гигантской стране, будто бы созданной для великих свершений. Когда в своей школе я смотрел на карту и видел эти бескрайние просторы, даже на бумаге поражающие воображение, я думал: вот страна которой всё по плечу! Моя родина прекрасна, но так мала и незначительна, а здесь я чувствую поступь олимпийских богов, спешащих сокрушить гордых титанов! Великие свершения — вот, зачем я здесь. Я чувствую, что судьба готовит мне не рядовую будущность, и именно здесь, в России, моя жизнь изменится навсегда.
Удивительно, он говорил, будто бы и не для меня даже, а объяснял себе, зачем он, влекомый неясной мечтой преодолел из края в край всю Европу. И на мгновение я остро почувствовал всё одиночество и отчаяние людей, гонимых от дома мечтами о блестящей будущности где-то на краю земли. Сколько их, этих честолюбцев, лелеящих свои великие планы… и далеко не все они — будущие Наполеоны. Большинство сгинет в безвестности; редкие счастливчики удостоятся пары строк в Википедии… как будущий генерал русской службы Николай Карлович Бонапарт.
— Ну что же, великие дела я вам обещаю. На завтрак, обед и ужин, семь дней в неделю! Устраивайтесь на квартиру, и приходите — у нас много работы!
Молодой Бонапарт покинул меня весьма воодушевленным, я же осталс, обуреваемый смешанными чувствами. Похоже, романтический период европейской истории, называемый «наполеоновские войны», нам больше не грозит. Не будет уже ни Лоди, ни Арколе, ни Аустрелица, ни Маренго. Целая эпоха уходит, даже не начавшись! А вместо известного и, в целом, понятного будущего впереди разверзается бездна, «звёзд полна, звезда́м числа нет, бездне дна…». И что там, впереди, совершенно непонятно, ну и, само собою, совершенно непредсказуемо. Всё, Сашенька, кончились твои «видения». Ничего уже ты не предскажешь, разве что взрыв Кракатау, ну или еще «год без лета». Да ладно, чего тут стонать, другие, вон, вообще ничего не ведают, и живут себе спокойно.
* * *
На другой день, устроившись на квартиру и уладив иные дела, месье Бонапарт появился у меня на первый брифинг. Проходил он в моей «столовой-приёмной» Зимнего Дворца, откуда, после долгих просьб и уговоров, убрали, наконец, и качели, и горку, заставлявшие меня страшно комплексовать перед своими взрослыми посетителями.
— Николай Карлович, Доброе утро! Как ваши дела? Привыкаете к нашим российским условиям?
— Офицер и дворянин должен чувствовать себя на службе как дома, Ваше Высочество!
— Ну, вот прекрасно! Сегодня
