Вячеслав Сизов - Еще один попаданец

Покончив с делами, мы сели обедать. Правда Таня сначала отправила меня мыть руки. Пришлось подчиняться, такому прекрасному командиру. И ненадолго так задержаться, проделав необходимые миссии, чтобы потом не бегать. Когда вернулся, то застал ее сервирующей стол. Очень сноровисто и умело так сервировала. Расставляя приборы в каком-то только ей известном порядке, но явно правильно. Вот никогда не мог такому научиться всегда обходился одной ложкой и вилкой, а тут их целая куча и никогда не знаешь что из них к чему. Об этом я и сказал ей. Она же только тепло улыбнулась в ответ. Сказала, что это так для красоты. Можно пользоваться тем, чем умею. А научится не сложно, было бы желание.

Было такое ощущение, что я участвую в каком-то дурацком кино о жизни на Западе. Красивая женщина. Красивая фарфоровая посуда. Начищенные приборы. Хрустальные стаканы. И в качестве украшения бутылка коньяка "Юбилейный", которую Таня достала с нижней полки тележки, до этого прикрытой полой скатерти.

За обедом Таня рассказала, что она работает в гостинице уже несколько лет. Сюда попала по комсомольской путевке. И чтобы здесь работать, училась на специальных курсах. Где их очень многому научили, в том числе и такой сервировке стола. Иногда ей это приходится делать, помогая накрывать столы в банкетном зале. Живет с мамой в Малаховке. И оттуда ездит на работу. Отца нет, погиб на Гражданской войне. Но друзья отца их не забывают и помогают по возможности. Учится на вечернем отделении в пединституте, на факультете иностранных языков. Очень помогают курсы, где она училась. И продемонстрировала свои знания на немецком, а затем французском и испанском языках.

Ее вопрос, а какие языки знаю я, поставил меня в тупик. Сказал, что учил немецкий. Как язык вероятного противника и родины классиков марксизма. Со смехом Таня попросила показать свои знания, рассказав о себе на немецком. Что я и сделал, рассказав биографию Седова. Все-таки я огреб огромный бонус, что смог ее прочитать.

Мы мило беседовали. По чуть-чуть пили коньяк. Так самую малость, обоим нужно быть трезвыми. Мне в дорогу, ей на дежурство. Все было прекрасно. Умная женщина, приятный разговор. Правда мне казалась, что Таня очень грамотно и профессионально ведет допрос. Сразу и не заметишь. С такой очаровательной и скромной улыбкой на устах. И озорными чертиками в серых глазах.

После обеда, сидя в креслах, пили очень чай с вкуснейшими пироженными, сделанными здесь же в гостинице. Было хорошо и уютно. Словно дома, а не в чужом городе. В чужом во всех смыслах. Наверное, именно так и должен выглядеть мирный день в приятной компании или семье. Говорили о современной литературе. О Толстом, Шолохове, Пушкине, Гоголе, Сергее - Ценском. Классике. Музыке и музыкальных новинках. Оказывается Таня, музицирует на фортепиано. Разговор перешел на авторов и исполнителей. Вот тут я чуть не прокололся. Конечно, я помнил по пластинкам романсы и песни в исполнении Петра Лещенко, Вадима Козина, Клавдии Шульженко, Леонида Утесова, Изабеллы Юрьевой. Но Татьяна стала называть фамилии и имена исполнителей и актеров, которых я и не слышал. А если и слышал, то и не знал что они еще и популярные исполнители песен. Поэтому пришлось соглашаться с их оценками Тани.

Время пролетело быстро. Настала пора собираться на вокзал. Об этом как заботливая жена мне напомнила Таня. И предложила помощь в сборах. Показав на чемодан и пакеты, сказал, что уже все собрал. Осталось только скоросшиватель уложить в чемодан, и я готов. На глаза попалась так и не прочитанная "Севастопольская страда". Мелькнула провокационная мысль, что я ее зря таскаю с собой. Кто ее будет читать в части? Кому она нужна, кроме меня? Ведь через пару недель придется бросить, облегчая свой ранец, ища место для патронов. А ведь жалко, жаба так и давит. Здесь и сейчас отношение к книгам не такое как у нас в начале 21 века. Еще раз, бросив взгляд на книгу, решил ее подарить Тане. Все лучше, чем погибнет в огне.

Радости было море. А поцелуй долгим, многообещающим и горячим. Но блин поздно. Без продолжения. На вокзал пора, а я тут ля МУР развожу. Таня все поняла без слов. На листочке бумаги написала свой домашний адрес и предложила обязательно приезжать и писать. Я пообещал, положив адрес в карман гимнастерки. Надев портупею и планшетку, поцеловав на прощание Таню, с багажом в левой руке покинул гостеприимный номер и гостиницу.

У входа в метро бросил в почтовый ящик письмо и, смешавшись с толпой, двинулся на Белорусский вокзал. К новой странице своей еще не прожитой жизни.

...- Ну и, что ты на это скажешь? - выключая магнитофонную запись разговора Седова с немцами, сказал хозяин кабинета.

- Тоже, что и вчера. Парень не тот за кого себя выдает. Отлично знает немецкий. Вон как с гансами шпрехает. Мы с тобой так не сможем. Хоть и практики хватает. Либо он жил долго за границей и либо немецкий его родной язык. Нашего поля ягода. Точно тебе говорю. А еще письмо в сейфе, не говоря об остальном.

- Ага, и в военное училище специально у нас поступал, чтобы узнать, как готовят командиров в Тамбовском пехотном. Дурью не майся. Не верится, что парень враг. Мы о нем ничего не знаем. Кроме того, что проверка по нему ничего не дала. Язык мог и выучить. Рапорт Татьяны, сам читал. Я склонен верить ее оценкам.

Письмо в сейфе не показатель. Вполне возможно ему поручили его передать. Кстати где остановиться мог ему подсказать тот же, что и передал письмо. Вдобавок могу сказать. Уровень у Седова не дотягивает для таких дел как письма Сталину писать, а вот курьером поработать вполне. И тот, кто письмо дал ему полностью доверял. Кто писал письмо, спросишь ты? Не знаю. Кто угодно. Но человек тот обычной фельдпочтой отправлять побоялся. Или не решился. Посчитал лучше посыльным. Мне думается, что писал письмо кто-то из его командиров. С другими курсанты не особо общаются. Но с этим уж пусть другие разбираются. Не нашего ума это дело. Мы на Седова внимание обратили, проверили и все. Не нужны нам чужие заботы. Скажи, что я не прав?

- Прав, конечно. Но все равно не нравится он мне. И письмо мне это не нравится.

- Мне может тоже вся эта история не нравится. Но и рисковать лишний раз не хочу. Что в письме мы не знаем. Лезть в него и читать, не имеем права. Мы и так закон нарушаем постоянно, хоть нам и по инструкции положено. Отметки на письме ты видел сам. Кому адресовано тоже. А он такие письма читает только САМ. Я бы на месте Седова, такой пакет с собой везде таскал. А он видишь, в сейфе оставил. Доверился нам, дурья голова. Ты конверт случайно вскрыть не пытался?