Я поблагодарил президента за гостеприимство и за встречу и сказал:
– Вы помните наш договор, что я приеду встречать Новый год?
– Помню, – сказал Джон Кеннеди:
– Спасибо за все и до Нового года, а сейчас я вас провожу.
– Главное не забывайте о предосторожности, – добавил я напоследок.
Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы втроем – Роберт Кеннеди, Васи¬ лий Вершинин и я, выехали в аэропорт Нью-Йорка. Проехав километров 50, мы остановились и еще поговорили о том, что требуется сделать для безопасности Президента США. Все выезды должны сопровождаться верной охраной, цэрэушники, которые бы¬ ли близки к А. Даллесу и сейчас находятся либо в охране президента, либо в его сопровождении, должны быть удалены полностью от этих функций. При любых выступлениях президента на открытых улицах или площадях должны стоять телекамеры. Не допустить его прогулки на открытых автомобилях. Враги президента обозначены, и они постоянно о себе напоминают. Мы много говорили обо всех моментах, которые могут быть опасными, и, когда решили, что все и для всех ясно, мы поехали в аэропорт Нью-Йорка.
4. БОЛИВИЯ И ДВА ВОЛКОДАВА
Где-то в 16 или в 17.00 часов я вылетел из Нью-Йорка в Москву и рано утром 6 марта 1963 г. был уже в Москве. Из аэропорта созвонился с Г. К. Жуковым, он, оказывается, вернулся из КНР 4 февраля. Мы встретились часика на полтора – два, и я улетел домой в Казахстан. 6 марта я уже был дома, где меня, на этот раз, не ожидали в этом месяце. Я пробыл в командировке 13 дней.
Никита Сергеевич находился в Казахстане, как всегда в Целинограде. Я на второй день приехал в Чимкент к Ниязбекову, и мы созвонились с Целиноградом. Хрущев удивился, что я так быстро вернулся, и говорит:
– Ну что ж, встречайте меня в Чимкенте, мы с Исмаилом вылетаем к вам через два часа.
Хрущев, как молодой, сбежал по трапу, но я не вышел навстречу. Видел, как много ротозеев в аэропорту, а поэтому не захотел светиться при всем честном народе около Н.С. Хрущева.
Кавалькада автомашин отправилась за Хрущевым в крайком, я же Ниязбекову сказал, что подъеду минут через десять. Так и сделал. Когда они все вошли в кабинет Ниязбекова, зашел и я, поздоровались с Н.С. Хрущевым и Юсуповым, друг друга поздравили с приездом.
– Да мы-то что, – проговорил Н.С. Хрущев. – Как у тебя дела?
Я сказал:
– Отлично! – И передал привет от братьев Кеннеди и Василия Вершинина.
– Как себя чувствует Джон Кеннеди? – спросил нарочито громко Н.С. Хрущев, что¬ бы все слышали, и добавил, что он его хорошо знает, и что они по-братски обнимались.
Юсупов не выдержал и спросил:
– Когда это, Никита Сергеевич, и где?
Никита Сергеевич начал рассказывать, как мы убегали от своих из Гаваны до базы Гуантанамо.
– Это там же, на Кубе, – объяснил Хрущев,- но оккупирует эту базу США. Вот там мы и встретились впятером: братья Кеннеди, переводчик, я и вот Георгий Петрович, который все устроил. Устроил, да так чисто, что позавидовать можно, а тут у вас он даже в аэропорту должен прятаться, чтоб его с начальством не увидели – сердце кровью обливается. Надо кончать это.
Потом мы с дороги перекусили, кто сколько смог, выпили и поехали смотреть кукурузу в совхозе «Казгуртский». Я обещал директору совхоза «Казгуртский» Хасанову, что привезу Хрущева. Но директор Хасанов Хрущева не увидел, так как был арестован и находился под следствием вместе с главным бухгалтером. Тем не менее, совхозы «Казгуртский» и «Первомайский» мы объехали и показали, где росла кукуруза и какая была урожайность. Потом заехали на мое новое гражданское место работы, все обошли и уехали через Сайрам в дом отдыха Южно-казахстанского крайкома на реке Машат. Там мы поговорили о многих делах по сельскому хозяйству, о целине, механизации в животноводческом производстве, кормоприготовлении, а главное – о строительстве жилья для людей, о поощрении передовиков и о повышении сельчанам заработной платы. О строительстве дорог не только между селами и райцентром, но и по полям, где собирается основной урожай и транспортируется до основных трасс.
Не скрою, что и здесь опять возник вопрос о «легализации» моей работы, много было сделано предложений, как и где это сделать, но тем не менее я попросил время обдумать все самому, в нашем деле много нюансов и все их надо учесть.
Здесь же Юсупов и Ниязбеков попросили Никиту Сергеевича рассказать, как это все было на Кубе.
– О, – говорит Хрущев, – сам не ожидал, что такое может случиться, уехали из Гаваны и ни куда-нибудь, а сами едем в лапы к янки. Прошли метров 300. Он мне (Никита Сергеевич показывает на меня) говорит: «Никита Сергеевич, вправо, в проходную!» Думаю, стой. Говорю: «Сынок, ведь это нарушение, проход на территорию врага, только сделаем два-три шага, будет команда «стой», наручники на руки, и бывай здоров, Никита Сергеевич!» Но он меня подбадривая, уговорил пойти, смотрю, а часовые ему честь отдают как военному, он был в своей форме генерал-лейтенанта. Не успели пройти за угол каких-то складов, а навстречу идут трое, и один из них улыбается во все меха и руки расставил. Я узнал в нем Джона Кеннеди. Я тоже улыбку до ушей и руки нараспашку, обнялись, расцеловались, как старые и близкие знакомые. Кеннеди лопочет по-американски, а я по-русски, но переводчик – молодец, он успевал переводить и все нам пересказывать. Потом, как охотники, уселись не в кабинете, а под каким-то устройством за стол, значит, тяпнули по рюмочке, и дрожь ушла. Главное то, что Кеннеди открыл первую бутылку не виски, а нашу русскую водку. Ну и пошли переговоры, переводчик только успевал переводить. За 2 часа договорились обо всем. Потом еще по рюмашке, да и разошлись: они в одну сторону, мы в другую.
Главное то, что мы еще не выехали в Гавану, а уже самолеты американские перестали летать над Кубой, и корабли стали уходить в сторону Флориды. Вот так, и все это благодаря ему. Потом я военным сказал: прекратите панику, войны не будет, и готовьте 2/3 войск по морю отправить домой. Ракеты положить и демонтировать боеголовки. Все так удачно получилось, сколько ты, сынок, до этого раз встречался с Кеннеди?
Я сказал, что три раза.
– Я посмотрел, как они здоровались, – продолжал Никита Сергеевич, – как друзья, и с Робертом Кеннеди, и с переводчиком, и с президентом Джоном Кеннеди. Глядя на них, я стал чувствовать себя поуверенней, – добавил Никита Сергеевич. – Вот так и закончился, так называемый, Карибский кризис, высосанный этими ястребами-масонами из пальца.
На следующий день, 14 марта 1963 г., мы проводили Никиту Сергеевича в Москву, по возвращении из аэропорта заехали в крайком; я связался с Г.К. Жуковым, и Жуков сказал:
