– Эй, Мешко, – ты чего? – Позвал Андрей.
– На Велену мою похожа, – Отозвался Межислав подойдя к девушке, с опушенной головой, которая смотрела в землю. – Он аккуратно поднял ей голову и поглядел в лицо. Девушка была худа, явно они здесь не жировали.
– Показалось, конечно… – Смущенно сказал Межислав. – А глаза – пустые.
Он убрал руку, и девушка словно магнит её тянул, снова опустила взгляд в землю.
– Петр показал старосте на мешки сложенные у одной из изб на тележке.
– А что там? Дань?
– Да, высокий.
Петр подошел к мешкам, открыл один из них. Вытащил на солнце янтарно блеснувшую на солнце вяленную рыбу.
– Рыба?
– Да высокий.
– Во всех мешках?
– Разве я бы посмел обмануть?! – Склонился старик. – Самая лучшая, высокий господин.
Но Андрея привлекла не рыба. Он повернулся левее, и подошел к одному из жителей, бывших неподалеку от мешков. Тот как и все был в круге, но в отличие от прочих, не стоял. Потому что ни рук ни ног у него не было. Рубаха без рукавов не скрывала обрубков. Человек на земле молча смотрел на подняв голову приблизившегося Андрея, и взгляд его жег.
– Ребята, – позвал Андрей.
Трое подтянулись к нему. За ними семенил полусогнутый староста.
– И руки, и ноги – по одному удару на каждый. – сказал тихонько остальным Межислав. – Чистая работа. Умелая рука. Но не воина, – палача.
– Кто это с тобой сделал? – Тихо спросил у человека Андрей.
Человек на земле молчал. Но лицо его кривила гримаса, а вся душа жила в глазах. Там была чистая концентрированная ненависть.
– Что с тобой случилось? – Снова спросил Андрей.
– Он не может ответить, высокий господин. – Сказал сзади староста. – Это Герб, он пострадал за дерзость. Когда высокий господин удостоил чести его невесту…
– Удостоил чести? – Переспросил Андрей.
– Да, высокий. Герб не смог оценить оказанного ему благодеяния. Он… повредился умом и позволил себе… поднять руку на высокого господина.
– И что вышло?
– Истинно, Герб повредился рассудком. Он перерезал высокому господину горло. Он забыл, что высокого нельзя убить. – Забормотал староста глядя на Андрея как кролик на удава. – Потом Герб сбежал в леса. А высокий господин снова пришел, сжег свое мертвое тело, и отправился охотится за Гербом. Он привез его в деревню обратно, вот такого как сейчас. И сказал, что мы должны очень хорошо заботиться о Гербе. Для памяти, так он скзаал… И еще он сказал, чтоб никто не смел оказать Гербу смертельное милосердие. И еще сказал, что если Герб умрет, он сделает еще с десяток таких, из первых мужчин и женщин, что подвернуться ему под руку. Но… Мы очень хорошо заботимся о Гербе, господин. Очень хорошо. Вы видите, он сыт, ребер не видно, и даже волосы расчесаны. Вот – Старик показал на молодого парнишку стоящего рядом с калекой. – Это его младший брат. Он и заботится. А если надо мы все помогаем.
Андрей хмуро взглянул на парня. Тот стоял упорно глядя в землю.
– Убитый вернулся и сжег свой труп? – Повторил по-русски Стас. – Потом искалечил убийцу? Чертовщина какая-то…
Эй, Уприя. – Мрачно вмещался Петр. – Давно ли вами правят… Давно ли мы правим вами?
– Высокие господа всегда были, есть и будут, до конца света! – Тут же страстно оттарабанил Уприя.
Межислав сделал шаг к Петру и положил ему руку напредплечье.
– Там у воды. Старик сказал, что они ждали нас… –
Он особо выделил слово "нас". Это было единственное, что он сейчас мог позволить себе, говоря на общем знакомом-незнакомом языке, и Петр его понял, кивнул. И снова обратился к старосте.
– Уприя.
– Да высокий.
– Ты сказал что вы ждали нас. Как вы узнали о нашем приходе?
– Как узнаем обычно, высокий. Голос в кумирне поведал нам.
– Веди нас к нему. Туда где слышите голос.
– Сюда, – поклонился староста – сюда, высокий.
Старик засеменил к одному из домиков окружавших площадь.
– Идемте, – махнул рукой Петр, бросив взгляд на калеку, и они двинулись за стариком. Люди мимо которых они шли, стояли опустив головы. За все время на площади никто не кинул на них ни одного прямого взгляда. Если бы не посвист речного ветра и клекот птицы… Андрей поднял голову и увидел в небе большую птицу неторопливо парящую в высоте. Силуэт был виден четко – длинный, без малого журавлиный клюв, и двойной хвост навроде ласточки. Чужая птица… Но не это сейчас занимало Андрея.
– Все здесь запуганы до смерти. – Сказал он по-русски.
– Это еще слабо сказано, – кивнул Петр. – Они выполняют наши команды как автоматы. Этот старик… Он так сильно боится сделать что-то не так, что почти ополоумел. Иначе он бы уже давно сообразил, что мы не те за кого нас принимают.
– А если появятся те?
– То-то и оно. Взглянем на их кумирню. – Может быть это хоть что-то прояснит, – и убираемся к чертовой матери. Надо бы прихватить у них мешок с рыбой…
– Нет, нельзя! – Поднял голос Андрей. – Мы не мародеры.
– У нас уже желудки с голодухи скоро к хребтам прилипнут. А они эту рыбу все равно кому-то в дань отдают, ты же слышал,
– Тем более нельзя. – Решительно сказал Андрей. – Что если те, кому предназначена дань, её не дополучат? Что они сделают со здешними? Ты подумал? А догадаться нетрудно… Эксплуатация здесь творится. Угнетение трудового народа. И судя по тому как того безногого-безрукого бедолгау обкорнали, здесь нечисть не хуже фашистов на хребет людям влезла.
– Рыбу брать неразумно, – поддержал Стас. – Пока что мы у реки себя и сами кое-как прокормили. Если возьмем чужую дань, наступим кому-то на чужой интерес. А мы пока даже не знаем – кому. Сколько их. Чего хотят. Как вооружены. Нам это не надо. Можно взять у местных что-то полезное не из дани. Жратвы немного, и очень неплохо бы пару ножей. Без них в поле трудно…
– А потом? – Спросил Петр.
– А потом рвать в прилегающий к деревне лес. Сделать в нем петлю, и снова выйти к деревне, с другой стороны. Заляжем, и посмотрим на здешних хозяев, когда те заявятся. Старик сказал, что они прилетят… Местные им про нас все как пить-дать выложат. Вот и посмотрим на их реакцию. Может им до нас дела нет. Может, а может им сам факт что здесь кто-то чужой был поперек горла станет, и засуетятся. Увидим их вооружение и экипировку. И если решим, что игра стоит свеч… Старик сказал, что они прилетят… – Может мы их крылышками и затрофеемся.
– Вот это дело предлагаешь, – обрадовался Андрей. – Не знаю что здесь за хозяева обосновались, но уже видно, – угнетатели. После того как я увидел безукого-безногого…. И наш интернациональный и классовый долг помочь здешним людям…
