И в принципе нам без этого, наверное, все равно будет не обойтись. Потому как в местных условиях человек стать воином, чуточку лучшим, чем остальные, и при этом оставаться пахарем-рыбаком-пастухом не может. Нет, реально, – рыбак почти весь день в море, скорчившийся в тесной лодочке, ставит-убирает сети, вынимает добычу, везет ее до дому. Почти весь день убит, и все силы отданы добыванию пищи.
Пришел домой, пока жена готовит ужин, он сети чинит или плетет новые, латает дыры в лодке, чинит крышу в доме, и когда в таких условиях еще и тренироваться в строевой подготовке и личных единоборствах?
Та же хрень и у всех остальных. Каждый кусок хлеба насущного достается тяжелым трудом. И вот представьте, выходит этот пахарь-рыбак против парня, который с утра до вечера учится работать копьем да махать дубиной? Это как школьный шахматный кружок против мастера спорта по боксу. Даже если шахматисты будут пытаться досками отмахиваться – не поможет, боксер их всех поубивает на фиг! Вот такими вот мастерами я и хотел видеть ирокезов. Нет, не потому что жаждал лавров Македонского или Чингисхана. Просто иначе нам тупо не выжить – заклюют, схарчат или разотрут по земле, ничем не выделяющиеся от общей массы (ну разве что прической) племена. Если мы, как все, то кому мы нужны? Хочешь стать нужным – научись делать что-то, что никто, кроме тебя, делать не умеет. Стань уникальным!
А значит, дополнительное вещевое и харчевое довольствие от Леокая нам необходимо. Чтобы было время заниматься тренировками.
Но Лга’нхи прав – нужна романтика! Нужно, чтобы каждый парень в Степи и ее окрестностях (а с точки зрения степняка, есть Степь и всякие прочие недоразумения) мечтал стать ирокезом. Чтобы на нас смотрели с завистью и восторгом, мечтая к нам присоединиться. Потому что мы – Толстые! Ну или крутые!
Тогда и Леокаю будет не так-то просто от нас отмахнуться. Пока мы на его стороне, ему и защита, и почет, а главное, противовес против собственных вояк. Я-то еще помню, как он мялся да мямлил, объясняя мне, что никакой он не Тотальный Деспот, повелевающий своими подданными, а паршивенький демократ, пожизненно избираемый на должность Царя Царей. Причем уход с поста, как правило, означает и уход из жизни. Уж мимо такой заманухи, думаю, Леокай не пройдет.
Да если мы придем к Леокаю не как просители, а во главе сильного войска-народа, ему куда сложнее будет от нас отмахнуться или задвинуть в дальний угол. Осталось только решить вопрос, как будем распространять информацию о себе в этих, ставших такими пустынными, местах?
А… А… А… Что же такое придумать на «А»? В голову почему-то лезло только «арбуз» и «аиотеек». Вот на «К» – копье или «И» – ирокез – проблем с подбором слов никаких не было, благо на местном оба слова начинались с одного и того же звука «и». Для остальных, преимущественно согласных, звуков я тоже довольно быстро подобрал примеры. А вот с гласных звуков тут почему-то начиналось довольно мало слов. А брать примеры из аиотеекского языка, чуть ли не полностью состоящего из одних гласных, мне как-то не хотелось. И так уже пришлось брать «оикия» для буквы «о». Но «оикия» это уже было практически родное ирокезское слово. Мы, считай, с него и начались. Но вот другие слова лучше все-таки использовать из местной речи.
И в связи с этим что же мне делать с этим «а»??? Начинать Азбуку со слова «аиотеек», – это вообще на фиг идеологически не верно. Изучение родной речи должно начинаться с чего-то родного и близкого, но никак не с имени заклятого врага! А арбузов я тут вообще никогда не видел. А если бы и видел, то наверняка у местных было бы для них какое-нибудь другое прозвище, чисто по закону подлости начинающееся не с «а».
Тут почему-то при том, что звук «а» встречается во многих словах, с него почти ничего не начиналось. И что прикажете в таких условиях рисовать в Азбуке напротив соответствующей буквы? Наконец, после долгих мучительных воспоминаний я вспомнил «аиста». Тут, правда, этот «аист» больше походил на скворца и со знакомым мне аистом общего имел только звук «а» в начале слова. Но и это уже было что-то.
В общем, в очередной раз я, Дебил, связался, не подумав, с грандиозным геморроем и теперь ломаю голову над тем, как приспособить русские буквы к местному языку, и так, чтобы правила грамматики были доступны широкому кругу читателей-писателей без долгих и мучительных объяснений.
И как же, спросите вы меня (я себя вот уже за последние пару часов раз двадцать спрашивал), мне удалось влипнуть во все это безобразие? Что ж, путь Дебила к тем азам, с которых он когда-то сам начинал свое обучение, как обычно, был долог и извилист.
На следующий день после нашей беседы Лга’нхи с десятком воинов слинял в Улот, докладывать Царю Царей Леокаю об успешно выполненной миссии.
Меня не взяли. Я, правда, и не напрашивался. Но Лга’нхи с ходу заявил, что всю дорогу они будут бежать и-и-и, короче, понятно – коротконогих и медлительных просьба не беспокоиться.
Ну да я, в общем-то, и сам не особо рвался. И так последнее время только и делаю, что куда-то спешу, за кем-то гонюсь, от кого-то удираю. Лучше уж проведу недельку на берегу, собирая гербарии в полях, капая на мозги учеников и убеждая по ночам Тишку, что я на нее совсем даже не обиделся, а скорее уж очень даже наоборот. А то моя худышка, по местным меркам страшная как смерть, все время переживает, что такой важный человек, как я, обменяет ее на нечто более котирующееся на местном рынке женской красоты.
Это же какое счастье – несколько дней покоя и мечтательных раздумий.
Нет, конечно, соплеменники все равно будут доставать. Но вроде особо больных сейчас нету, к тому же все заняты обустройством на новом месте, и им не до меня и не до своих болячек. А всякую мелочь вполне можно свалить на учеников. А сам – пойду в поля, пополнять запасы лечебных трав. А с собой Тишку возьму и щенков. Благо псов своих я уже приучил, что в некоторые моменты жизни Тишку от меня спасать совсем даже не надо. И лезть ко мне со своими мокрыми холодными носами и собачьими советами тоже не след.
Мы как раз возвращались с одной такой прогулки, и я решил срезать угол, углядев в растущем на берегу кустарнике что-то вроде просвета, как вдруг щенки залаяли и ломанули в сторону. Лаяли они вполне весело, как на нечто знакомое (в характерных признаках собачьего лая начинаешь разбираться довольно быстро, когда живешь не в теплой уютной квартире, а в условиях дикой и не всегда дружелюбной природной среды), так что я без опаски последовал за ними и внезапно вывалился из-за кустов на что-то вроде полянки посреди зарослей кустарника.
ТА-А-АК!!!! Не знаю, что тут происходило, но, судя по рожам участников, что-то явно незаконное и противуправное! Не знаю, откуда взявшиеся инстинкты околоточного вдруг как-то резко всколыхнули в моей душе желания хватать, не пущать и тащить на суд и расправу, а весело тявкающие щенки, носящиеся кругами и изображающие лагерных псов, лишь подтвердили это желание!
– И чем это вы тут занимаетесь? – грозно нахмурив брови, спросил я, глядя на испуганно жмущихся шестерых своих наиболее мелких соплеменников пяти-двенадцати лет, среди которых, естественно, тусовался и мой уже почти домочадец (однокостерник? однолодочник?) – Дрис’тун.
Кажись, малость переборщил, похоже, у всей мелкоты при виде внезапно появившегося ужасного Шамана Дебила языки от страха отнялись. Ну вот разве что Дрис’тун, на правах старого знакомого, меня не так сильно испугался. Хотя и испугался, что и подозрительно, я его ведь, да все время, что знаем друг друга, даже вроде ни разу не пнул и не ударил. В отличие от его же мамаши и всех моих домочадцев, которые, будучи вдохновленными местными педагогическими воззрениями, не жалели для ребенка тумаков и оплеух. Это только у меня рука не поднималась.
– Да так. Ничем, – бойко ответил мне Дрис’тун, смотря такими честными глазами, что сразу захотелось впаять их обладателю семьсот лет лагерей. – Эта… хворост для костра собираем. – И в качестве доказательства продемонстрировал палку, которую до этого почему-то пытался спрятать за спину. Его подельники и соучастники неведомого мне пока преступления радостно закивали и, в подтверждение слов члена их малолетней банды, резко начали бродить по тайной полянке, подбирая какие-то прутики и веточки с карандаш толщиной.
М-да, а врать-то местные совсем не умеют. Так что находчивость Дрис’туна, пожалуй, даже заслуживает поощрения крапивой по заднице!
Угу, значит, не хотите признаваться? Чувствую, что пора продемонстрировать очередное колдовство, именуемое «дедукция». Вот прям щас вызову страшного демона Шерлока Холмса, и он быстро поведает мне тайны происходившего тут разбойного безобразия. Уверен, Шерлок раскроет это преступление раньше, чем успеет поднести трубку ко рту или засадить иглу в вену.
– Та-та-та, та-ра-та-та, та-ра-та-та-та-та-та-та-та-та, – начал напевать я мелодию из засмотренного до дыр сериала, внимательно окидывая полянку взглядом. И вот, спустя пару минут…
