рой деревянных щепок. Тем временем в широкую пробоину мощным потоком хлынула черная, взбаламученная балтийская вода. А когда дым развеялся и к морякам вернулась возможность соображать, «Грета» успела отойти и скрыться в окружавшей их хмари.
Принявший командование пароходом мичман Де-Ливрон до крови прикусил губу, чтобы не расплакаться на глазах у подчиненных. С Вальрондом их связывала настоящая дружба, а сейчас его молодой командир лежал на палубе окровавленный, с пробитой случайным осколком головой и счастливо улыбался. Как будто Сонечка Ермолина, которой он все собирался сделать предложение, сказала ему да, а ее отец — строгий и чопорный надворный советник согласился их благословить.
Помощник лекаря из матросов кое-как перевязал раненого, после чего подошел к мичману для доклада.
— Так что сильно шибануло их благородие! Сомневаюсь, довезем ли живым…
— Отнести господина лейтенанта в каюту, — сухо распорядился мичман. — И будь готов оказать помощь раненым.
— Как прикажете. Только у нас их больше нет.
— Бой еще не закончен!
Вы никогда не задумывались, как дают имена боевым кораблям? Формально это право принадлежит главе государства, но поскольку фантазия одного, пусть даже и очень высокопоставленного человека не беспредельна, обычно он их только утверждает или выбирает из числа предложенных. А вот для того, чтобы предложить, существует целая наука — «каронимика»!
С большими кораблями все проще. Названиями им служат имена великих деятелей прошлого или выдающихся побед. Иногда именами делятся святые или даже целые группы. Так в Российском флоте появились «Три святителя» и «Двенадцать апостолов». Суда поменьше нарекали в честь античных богинь, городов или рек. Так что, когда стали массово строить канонерские лодки, приличных имен уже почти не оставалось, а потому в ход пошла всякая нечисть.
В том числе и «Русалка» с «Ведьмой». Именно так назывались канонерки, которыми командовали два закадычных приятеля лейтенанты Селиванов и князь Шаховской. Поговаривали, что, когда пришло время освящать уже заложенные корабли, батюшка возмутился и отказался нарекать их именами нечистой силы, но так это или нет, никто доподлинно не знал. Верфи и заводы работали тогда при полном напряжении сил, на формальности и торжества времени почти не оставалось, так что это, скорее всего, байка, которых у любого моряка множество!
Еще перед походом хорошо усвоившие, что новая техника не отличается особой надежностью, друзья решили, что атакуют одну и ту же цель, чтобы наверняка пустить врага на дно. С выбором тоже проблем не возникло. Первый корабль в линии темнел впереди несокрушимой громадой, и Селиванов, недолго думая, направил «Русалку» на него.
— Любопытно, а где «Леший» с «Домовым»? — обернулся назад идущий вслед за ним князь.
— Должно отстали в темноте, ваше сиятельство! — скороговоркой отозвался в темноте рулевой.
— Досадно, — пожал плечами Шаховской. — Два румба влево!
Как будто оправдывая свое имя, «Ведьма» незаметно обошла вражеский корабль, чтобы подойти с другого борта. В этот момент где-то неподалеку грянуло несколько пушечных выстрелов, после чего последовал взрыв. На линкоре сразу же раздались крики, свист боцманских дудок, ругань и топот ног по деревянным палубам.
— Ближе подводи! — прошипел на рулевого князь, но тот и сам хорошо понимал, что ему делать, и скоро они оказались совсем рядом с противником.
Следующий взрыв прогремел очень близко, вызвав еще больше шума на корабле. Значит, Селиванов успел первым, но из этого не следует, что его атака увенчалась успехом. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Шаховского, прежде чем он махнул рукой минерам. Те тут же выдвинули шест и подвели его под вражеский борт. Лейтенант замкнул цепь и едва не свалился с ног от сотрясения. Мощность динамита и раньше могла сильно отличаться от партии к партии, но в этот раз химики превзошли сами себя.
— Что это было? — потрясенно спросил князь, поднявшись.
— Кажется, «Princess Royal», — не без воодушевления доложил ему мичман Леонид Сарычев.
— Точно?
— Так было написано на его корме!
— Что ж, недурно, для первого раза…
Много лет спустя, когда останки корабля обследовали водолазы, выяснилось, что во втором взрыве не было надобности. Мина, подведенная Селивановым под нос, проделала значительную пробоину, которую лишенный водонепроницаемых переборок деревянный корабль вряд ли смог пережить. Но вторая, рванувшая под днищем, разорвала его, разом превратив происходящее в катастрофу.
Уничтожив противника, друзья разделились. Ошеломленный картиной гибели князь благоразумно отвел «Ведьму» в сторону, чтобы иметь возможность осмотреться. Что же касается командира «Русалки», то он как будто поймал кураж и повел свою лодку в атаку на следующий во вражеском строю корабль.
Проблема была лишь в том, что на нем тоже видели печальную картину гибели своего товарища и успели приготовиться. Так что, когда наглая русская миноноска пошла в атаку, ее встретил град ядер и целые облака картечи. К счастью для команды Селиванова, канониры слишком торопились и не успевали толком прицелиться. Так что большая часть их снарядов просто врезалась в море. Те же немногие, что достигли цели, сбили все реи и стеньгу, изрешетили фальшборт, ранили несколько моряков, но так и не смогли остановить атаку.
Наконец мина оказалась у борта вражеского корабля, после чего немедленно грянул взрыв. Не такой мощный, как прежде, но все же вполне приличный. Тем не менее, англичане тонуть пока не собирались, и не сумевший сдержать эмоций Селиванов разразился площадной бранью! Рулевой решил, что он приказывает разворачиваться, переложил штурвал, и верткая канонерка скоро исчезла в темноте.
— Мне показалось, или этот варвар что-то нам кричал? — спросил у вахтенного офицера капитан, когда к нему вернулась способность членораздельно выражаться.
— Кажется, он хотел нашей крови! — немного испуганно ответил ему тот.
— Вы уверены?
— Более чем, сэр. Я совершенно точно слышал, как он несколько раз повторил «blood»! [1]
— Чертовы дикари!
— Осмелюсь доложить, что трюмные команды с трудом успевают откачивать воду.
— У нас пробоина?
— Кажется, нет. Но течь довольно сильная.
— Черт бы подрал всех русских и в особенности их великого князя. Прикажите подвести под пробоину пластырь. Я вовсе не желаю потерять свой корабль в этих Богом забытых местах…
— Да, сэр!
Кораблевождение в условиях полной темноты дело и впрямь непростое. Поэтому нет ничего удивительного, что две канонерки отстали от своего отряда. Первая из них – «Леший» — ухитрилась выскочить на отмель и едва не пропорола себе днище. К счастью, у командира хватило выдержки затаиться и не
