Год 1941 Священная война - Александр Борисович Михайловский

Когда советского вождя с краткосрочным визитом посетили Серегин и Рокоссовский, тот готовился к встрече с британским послом Криппсом. Неплохой человек этот Стаффорд Криппс, по убеждениям почти социалист, но товарищ Сталин уже знал, что с Британской империей ему совершенно не по пути. С Рузвельтом еще можно иметь дело из расчета «ты мне, я тебе», а вот с Черчиллем так не получится. Вражина он лютый, и Советский Союз ненавидит ничуть не меньше, чем Гитлера. Держава, над которой пока не заходит солнце, смертельно больна, и не стоит продлевать ее агонию. Если теперь у Советского Союза есть такая заручка, как товарищ Серегин, то пусть в этой войне каждый будет сам за себя, а там посмотрим, с кем товарищ Жуков будет пить водку в Берлине за Победу. Так что с господином Криппсом стоит поговорить на общеполитические темы и отпустить пока восвояси ни с чем.

И вот, едва только Верховный пришел к этому решению, как в его кармане тоненько запищал «портрет» Артанского князя.

- Товарищ Сталин, - сказал «портрет» (а на самом деле энергооболочка Серегина), - у меня здесь генерал Рокоссовский во плоти, собственной персоной. Будет ли вам удобно принять нас двоих прямо сейчас для обмена информацией и получения товарищем Рокоссовским мандата на командование 6-й армией с подчинением исключительно Ставке Верховного Главнокомандования, то есть вам? А то есть опасения, что товарищ Кирпонос, с позиции самого важного петуха в этом углу курятника, может опять наломать дров и свести на нет все результаты операции. Да гражданин Клоун там совсем неподалеку, а с этим кадром никогда не угадаешь, какая вожжа попадет ему под хвост.

Упоминание Клоуна, то есть товарища Хрущева, было для советского вождя той самой последней соломинкой, что ломает спину верблюду. Да и сам товарищ Серегин еще ни разу не беспокоил хозяина этого кабинета по незначащим обстоятельствам. Каждый его визит был строго по делу и шел на пользу как делу борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, так и лично товарищу Сталину. Времени до появления британского посла действительно осталось немного, однако Артанский князь тоже не был склонен к затягиванию разговоров. Да и взглянуть на товарища Рокоссовского перед назначением Истинным Взглядом совсем не вредно.

- Хорошо, приходите, - ответил Верховный. - Только времени у нас будет мало, через двадцать минут у нас назначена важная встреча.

- Раз-два, - произнес «портрет» Серегина. - Мы уже здесь.

Подняв взгляд, хозяин кабинета увидел, что действительно товарищ Серегин уже здесь, а с ним генерал Рокоссовский в чуть помятой и запыленной полевой форме, загорелый под жарким украинским солнцем и отчаянно обалдевший от мгновенного перемещения из прифронтового леска в главный кабинет страны.

Верховный бросил на генерала пристальный Истинный Взгляд и удовлетворенно кивнул.

Кристальной чистоты человек и способный полководец - не чета надутому как индюк и такому же глупому маршалу Тимошенко.

- Здравствуйте, товарищи, - сказал Сталин. - Мы вас слушаем.

Первым делом Артанский князь жестом фокусника подвесил в воздухе изображение тактического планшета. Объяснять Верховному ничего не потребовалось: дырки в советской обороне были наглухо заколочены свежими артанскими соединениями, и сейчас в них отчаянно бились серые волны германского нашествия.

- Это только начало, - сказал Серегин, - получив дверью по пальцам, генерал Клейст взбеленился, и сейчас готов бросить на штурм все, что найдется под рукой. Поэтому мои войска -это лишь временная заплатка. Через некоторое время, когда спадет накал сражения, их надо будет сменить вашими местными частями, пополненными за счет мобилизованных резервистов. И вообще, у некоторых ваших генералов есть такой недостаток, как война по карте. Они видят значок, отображающий стрелковую дивизию, и задачи ей ставят соответствующие дивизии, но им невдомек, что в предыдущих боях эта дивизия сточилась по численности до полка или даже до батальона и утратила все тяжелое вооружение. Вот и получается, что на картах все красиво, а на местности выходит пшик. То же самое с танковыми дивизиями, утратившими всю материальную часть и воюющими по-пехотному. Новые танки вы еще наделаете, промышленность у вас от войны не пострадала, и в дальнейшем тоже сохранит свои возможности, а вот взять танкистов и, самое главное, танковых командиров с боевым опытом, выживших в тяжелых сражениях первых дней войны, в случае их гибели в пехоте вам будет негде. А кадровый состав с боевым опытом - главный ресурс любой армии.

- В этом мы с вами согласны, - сказал Верховный. - Вы хотите сказать нам что-нибудь еще?

- Да нет, товарищ Сталин, - ответил Серегин, - на этом все. Все остальные дела мы должны решать прямо на месте с товарищем Рокоссовским, ибо бегать в этот кабинет из-за каждой мелочи будет невместно. Естественно, я ежедневно буду осведомлять вас о ходе развития операции, но и только. А сейчас нам тоже нужно спешить. Тяжелые бои разгорелись за нашим левым флангом на северном фасе Остропольского укрепрайона, где занимает оборону двести одиннадцатая воздушно-десантная бригада и части усиления. Сегодня я ожидал там от противника только прощупывающих атак, а потому выделил для поддержки десантникам сводный танковый батальон и два звена «Шершней» со сроком готовности на вторую половину сегодняшнего дня, но шестнадцатая танковая дивизия германцев полезла на том участке буром уже сегодня. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь слабонервный местный начальник, не чувствуя над собой твердой руки командарма, дал приказ на отход своим частям, или товарищ Кирпонос начал бы мешать расклады, перемещая ценные боевые единицы по своему усмотрению - например, к Бердичеву. Греха, то есть глубокого обхода по флангу потом не оберешься. Не исключено, что там мне придется бросать в бой еще одну дивизию из своего резерва, хотя делать это крайне нежелательно, так как эти силы могут понадобиться мне в другом месте. У германцев сейчас вопрос стоит «пан или пропал», и у нас, собственно, тоже.

- Хорошо, товарищ Серегин, - кивнул советский вождь. - Мы согласны с вашей оценкой ситуации. Если товарищи в Киеве начнут местничать и раскачивать ситуацию, то мы их поправим со всей большевистской решительностью.

Затем Верховный на вырванном из блокнота листе своей собственной рукой написал распоряжение, что генерал-майор Рокоссовский назначается командующим шестой армией, до особого распоряжения подчиняющейся только Ставке Верховного Главнокомандования, с правом привлекать к выполнению задач любые части и соединения, находящиеся в зоне его ответственности. И подпись красным