Третьим «стреноженным» капиталшипом оказалась «Адзума», у которой результатом повреждения труб и мощного пожара стал выход из строя котельных вентиляторов и потеря тяги, в результате чего, еще до начала боя кораблей Того с отступающими «Россией» и «Рюриком», она начала отставать от линии, став вскоре целью десятидюймовок «Осляби»…
Но пока Григорович всего этого не знал, и не осознавал грандиозности уже содеянного «стариками». Он страстно хотел помочь оказавшимся в беде товарищам, и еще раз «достать» до японских линкоров, не взирая на тяжелое, если не сказать — критическое, положение половины своих. Но если продолжать идти под берег в расчетную точку встречи с транспортами, то Рудневу точно уже ничем не поможешь… А отжимать «Россию», «Рюрик» и «пересветы» Того будет скорее всего к западу, так что нужно поправочку к курсу внести. Поразмышляв еще немного, он обратился к флаг-офицеру:
— Подготовьте общий сигнал по отряду, пожалуйста: «Поворот вправо, 6 румбов последовательно»… Пойдем так, чтобы «пересветы» оставались у нас на правом крамболе. «Головной „Севастополь“, затем „Петропавловск“, „Полтава“, „Сисой“, „Святители“ и „Победа“. Ход — 11 узлов. Команда имеет время обедать на боевых местах. Быть готовыми к продолжению боя через полчаса». Распорядитесь в машину — дать максимальные обороты на десять минут. «Полтаву» обойдем на повороте. Передайте им семафором, чтобы пропустили.
* * *
— Степан Осипович! Слышна канонада, и сдается, что прямо у нас по курсу, — войдя в штурманскую рубку, доложил Макарову каперанг Васильев, командир флагманского эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический», — Слышим стрельбу уже отчетливо, так что с прокладкой у нас, по-видимому, все впорядке.
Флагштурман, подполковник корпуса флотских штурманов Александр Александрович Коробицын, облегченно вздохнув, оторвался от карты, и ни к кому конкретно не обращаясь, констатировал:
— Что, собственно, и требовалось доказать…
— Спасибо, все ясно. Сейчас иду к вам! — скороговоркой выпалил Макаров, которого с утра не покидало чувство раздражения. И было от чего. Все пошло наперекосяк практически сразу после выхода в море. Для начала вместо шести броненосцев у него осталось пять. Вот ведь нашептал же ему черт с рассветом решить провести пару эволюций! Зачем? Корабли и так научились вполне сносно ходить и маневрировать отрядами. Но нет, надо было еще разок проверить, посмотреть… Посмотрел!
На перестроении в пеленг марсовые и сигнальщики «Орла» прохлопали сорванную штормом мину. Броненосцы Макарова к тому времени проходили Талиенван, так что и мина-то эта, скорее всего, была наша, «енисейская». К сожалению, рассмотрели опасность поздно. Командир броненосца каперанг Юнг понимая, что попытка сразу уклониться маневром, скорее всего приведет к удару в районе миделя или даже ближе к корме, хладнокровно шел не рогатую, надеясь, что резкая перекладка в самый последний момент, отобьет мину волной от форштевня. Чуть-чуть не рассчитал. Взрыв произошел точно под первой якорной полкой левого борта. Броненосец сразу стал садиться носом с заметным креном на левую.
А останавливаться было нельзя! Макаров приказал Матусевичу перейти с «Ретвизана» на «Орел», дабы возглавить спасательные работы и возвращение поврежденного броненосца в базу. Прикрыть его было поручено Рейценштейну. В итоге всей этой катавасии, его крейсера не только не удалось выслать вперед к Чухнину и Рудневу, они и пятерку броненосцев Макарова догнали всего-то час назад, когда впереди уже гремело сражение. С началом которого Степана Осиповича немилосердно выводила из себя недостаточная информация от Чухнина, а позже от Руднева: он не мог однозначно представить картину происходящего. После депеши о смертельном ранении Григория Павловича, вместе с болью утраты пришло понимание, что даже получасовое опоздание его отряда может стоить флоту победы и серьезных потерь в корабельном составе. И дернул же Руднева нечистый сразу с крейсерами на Того наскакивать! Ведь предупреждал же. Просил ведь… И правда, мальчишка!
Потом начались сомнения в верности штурманской прокладки, из-за чего можно было и вовсе «опоздать на всю жизнь»… Но тут хоть, кажется, все начинает вставать на свои места. Макаров в сопровождении Васильева вышел на правое крыло мостика, где к ним присоединились контр-адмирал Молас и старший офицер флагманского броненосца Семенов.
«Ну, чему быть, того не миновать… — подумал Степан Осипович, когда ветер донес до ушей отдаленные громовые раскаты, — Да, это главные калибры. Бьются. И бются жестоко… И машинное дергать сейчас бесполезно. Все делают что могут. Выше головы не прыгнешь. И так узлов 16 с небольшим идем. Дай Бог такой ход еще минут тридцать-сорок поддержать. Из „бородинцев“ никто явно не отстает, и то славно».
— Команда пообедала? Прекрасно. Итак, господа адмиралы и офицеры… Боевая тревога! Все по местам. Боевой ордер № 4 согласно инструкции. Строим «фронт». Справа «Суворов» и «Александр», слева «Ретвизан» и «Цесаревич». По обнаружении Того — спускаемся на него, не меняя строя. Там чьи-то мачты, так? Ясно, что пока не разобрать. Поднять стеньговые! Что докладывают Рейценштейн и Ферзен?
— Ферзен передал координаты и курс японского головного броненосца, перед ним два трехтрубных броненосных крейсера. После чего японцы передачу забили. Рейценштейна и Рейна потом забили сразу, так что от них ничего не разобрали.
— Так, ясно… Примите румб правее, выйдем Того прямо в лоб, кратчайшим путем. У него сейчас все в одном кулаке, на флажной сигнализации. Так что теперь он телеграммы будет глушить. А, скорее всего, разглядел Рейценштейна, и уже ждет нас, потому и пакастит как может. Но нам и того, что передал «Изумруд» пока хватит. Отстреляйте сегментные. Всем кораблям — заряжать бронебойными, кроме наших пристрелочных! И еще раз напоминаю, когда сойдемся, сначала бить супостата в корпус, водичку ему пустить, чтобы не ушел.
Хотя, думаю я, он уже не так быстр как у Элиотов. Как-никак, а на контркурсе мы стреляем не хуже. Думаю, что наши ему все-таки наподдали изрядно. Да что там говорить! Молодцы: ведь двоих-то уже точно потопили. У нас только «Кореец» погиб… Царствие небесное… И Григорию Павловичу… Что Руднев?
— Все забито наглухо, Степан Осипович, даже позывных передать не успел. Разобрать тоже ничего не смогли.
— Понятно. Подойдем — увидим… Григорович, судя по его предыдущему докладу, сейчас нам вряд ли поможет. Зря мы его транспорта встречать отправили. Когда Того драпать начнет, то мимо него, восточнее пробежит. А нам, ох как нужно постараться никого не упустить!
