После двух дней эксплуатации техники в госпиталях и получив хвалебные отзывы московских специалистов, было принято решение отправить Гришина вместе с несколькими аппаратами в Москву. Следующей ночью, тепло попрощавшись с Мариной и Олей, к которым он давно испытывал дружеские чувства, с майором Оргуловым и другими обитателями бункера, загрузив в военно-транспортный самолет три аппарата УЗИ, две разобранные рентгеновские установки, шесть ноутбуков, забитых медицинскими справочниками, тремя принтерами, Гришин вылетел через Новороссийск в Москву. По полученной потом от Кристины информации уже к следующему вечеру он прибыл в Усадьбу, где все эти ценности принимались, описывались и проверялись. Первая ласточка нашей технической помощи была отпущена, и это было только начало.
Одним, точнее одной из учениц, кто активно изучал новую технику, оказалась военврач Воронова, которая с интересом и усердием старалась учиться у двух девушек Марины и Оли.
Как женщина, она чувствовала какую-то необычность и загадочность в своих новых учителях. Жесткие, а точнее жестокие меры секретности быстро научили не задавать глупых вопросов, но общая работа сближает, тем более, когда спасают жизни людей. Как то после тяжелой операции, когда они осталась наедине с Мариной и попивали чай из бумажных пакетиков, зашел разговор про необычные случаи и Маша рассказала про бой в госпитале, про необычных пятнистых бойцов, командира которых она лечила, Марина удивленно уставилась на нее.
– Так это ты Сережку лечила?
– Сережку?
– Ну майора. Как его фамилия была?
– Кажется, его называли по фамилии Кречетов, но нам запрещали…
– Точно он. У него еще лицо все побито было…
– Да он.
– Сережка. Вечно во всякие приключения влипает. Это значит, у вас тут и Санька Артемьев лежал.
Маша не удержалась и засмеялась. Артемьева трудно было забыть.
– Да. Все баламутил, сестер с ума сводил своими байками, а как парочка из них стали отвечать на его знаки внимания, он как-то странно повел себя: вроде девушки ему нравятся, а вот на какие либо отношения он не способен, обмолвился что у него есть жена красавица…
Марина отхлебнула чая и вытянула ноги – все-таки восьмичасовое стояние за операционным столом не легкое дело.
– Да. Есть у него жена, Катя, тоже служит, снайпером. У нас ее Снежной Королевой называют.
– Хм. Почему?
– Они тогда оба в группе Сергея воевали. Она к себе никого не подпускала, такая вот красивая и холодная, поэтому так и прозвали. А реально, у нее до этого жених был, убили его, жестоко убили, после этого она и пошла в снайперы, а там другие не выживают. Санька баламут конечно, но парень надежный, все вздыхал по ней, а потом когда группа Сергея попала в засаду, он ее тяжелораненую вынес на себе и долго выхаживал. Измором ее взял: поженились и у них сын родился. Необычная они пара – у обоих все еще шило в одном месте, частенько на боевые выходы мотаются… Вот тебе такая история.
Маша молчала и слушала не совсем связный рассказ Марины, видимо из соображений секретности многие моменты она просто пропускала. Но за войну она всякого наслушалась и навидалась, и все равно как женщина позавидовала таким чувствам. Когда целыми днями по горло в крови, в вони, в человеческой боли и страданиях, по двенадцать часов в операционной, хочется верить во что-то светлое, чистое. А тут такое рядом. Хотя она чувствовала, что с этой парочкой – майором Кречетовым и лейтенантом Артемьевым не все так просто. Что-то было в них другое, необычное, то же самое что и в Марине и Ольге. Такое чувство, что они были из другого мира и от близости какой-то тайны, большой тайны у нее учащенно билось сердце. Затем она задала еще один интересующий ее вопрос.
– Марина, а Кречетов, он говорил, что женат, причем так, что побаивается изменять, а кто у него жена?
И тут же пожалела что спросила. В глазах у Марины проскочило что-то такое… Какая-то боль и тоска. Помимо своей воли, из женского любопытства он спросила:
– Он вам нравится?
И тут же последовала жесткая реакция – Марина не та девушка, кто прощает кому-то копание в своих сокровенных тайнах.
– А тебе зачем? Что, решили покопаться в наших отношения? Передашь своему куратору, что я на контакт не иду…
Маша попробовала оправдаться, но ее уже не слушали. Марина наглухо закрылась и разговаривала только на рабочие темы.
***
Весь первый день, после активной ночи эвакуации, нам удалось основательно удивить немцев и получить некоторое время на организацию планомерной эвакуации. Передав окруженным частям продукты, боеприпасы, топливо, мы стали организовывать оборону, при этом активно отправляя к порталу всю ненужную технику, обозы, имущество. Все это были ценности, на производство которых ушли бы дополнительные средства из экономики СССР, поэтому даже в такой малости можно было помочь своим предкам. Сейчас, при нашем участии, при насыщении войск средствами связи, окруженная, агонизирующая группировка советских войск становилась снова грозной силой, способной противостоять противнику.
Пока майор Дегтярев со своими головорезами и примкнувшими к ним спецам из «внутряков», которые вместо Антарктиды попали в другое время и в чистый мир, отрывались, шурша по тылам наступающих немцев, мы с Судоплатовым пытались проработать хоть какую-то легенду прикрытия для переброски такой массы народа. Для общей массы были приготовлены огромные запасы спиртного, снотворного и даже психотропных препаратов, с помощью которых можно было бы дезориентировать людей, перед переброской и обстоятельства переправки в Крым объявить пьяным бредом. Для пробы, несколько подразделений уже были переброшены на ту сторону и в специальном фильтрационном лагере они к вечеру должны будут прийти в себя и получить соответствующую накачку от сотрудников НКВД. Среди них уже работают «подсадные утки», в задачу которых входит мониторинг общего настроения переброшенных людей. Исходя из результатов, будут проводиться дальнейшие действия: болтунов и непонятливых или в штрафбаты или куда подальше… Понятливых раскидают по частям, строго настрого запретив кому-либо рассказывать обстоятельства своего спасения и предложив тихо благодарить бога, а точнее руководство СССР, у которого оказались такие возможности.
А вот что подумают немцы, нас очень сильно интересовало, поэтому немного подумав, я толкнул Судоплатову, который только что вернулся из Севастополя, свое предложение. Мы как раз расположились в небольшом блиндаже и на ноутбуке просматривали списки личного состава, техники и имущества, требующего эвакуации.
