Из обращения Марины Красницкой.
Уважаемый президент Российской Федерации!
Простите, что я трачу Ваше время, обращаясь к Вам с этим письмом, но больше мне обратиться не к кому. Вы моя последняя надежда.
Наша беда вот в чем. В 120 километрах от столицы нашего государства существует пансионат, который называется «Долина роз». Пансионат принадлежит президентской администрации. Последние годы он используется как гарем, в котором насильно удерживается около тридцати девушек, от пятнадцати до двадцати пяти лет, в основном русских. Среди них и моя дочь Дарья.
Девушки попадают в «Долину роз» по-разному. Одних находят через социальные сети, других, как Дашу, похищают на улице. Их заставляют подписать контракт, который потом продлевается без их согласия.
Профессиональных проституток среди девушек нет, но всех пленниц принуждают заниматься проституцией, в извращенных формах. Похоже, авторы этого проекта попытались создать модель мусульманского рая, в котором «гурии» всячески ублажают души праведников. Иногда девушек заставляют показывать на практике сцены из порнографических фильмов Пазолини, Тинто Брасса и т. д.
Неоднократно пленницы совершали самоубийства, не вытерпев унижений. Были попытки убежать, но охрана ловит пленниц и убивает после самых изощренных истязаний. Право добить измученную жертву представляется участникам ночных оргий.
Жалобы на существование «Долины роз» безрезультатны. Фактически хозяином пансионата является племянник президента. Он приглашает на оргии республиканскую элиту, включая руководство силовых ведомств. По некоторым сведениям, иногда в оргиях участвует элита соседних государств и высшие офицеры американского контингента в Афганистане — им обещают «экскурсию в рай».
Уважаемый президент, я обращаюсь к Вам, потому что надеюсь: в отличие от Ваших предшественников, Вы не оставите людей в беде. Кроме Вас, больше надеяться не на кого. К моему заявлению прилагаются другие документы о том, что происходят в «Долине роз». Пусть Ваша разведка подтвердит, что это не ложь.
Помогите или ответьте, что мне остается только молиться. Я даже не знаю, жива моя Даша, или нет, и боюсь, что она может умереть в любую минуту. Если же вы не уверены, что сможете спасти мою дочь и других русских девушек, не делайте ничего. Не используйте мою фамилию. Если спецслужбы президента узнают, что я была в России и передала какие-то документы, то Дарью убьют.
Марина Красницкая
Есть ли разница между психологической и физиологической зависимостью? И если есть, то где она начинается? Дилетант ответит сразу. Профессионал задумается. Особенно, если вопрос касается его самого.
Был ли Валера Муравский профессионалом? Пожалуй, да. Диплом выпускника Первого медицинского института ему предстояло получить только летом, но у него было все в порядке и с теорией, и с практикой. Был он не из медицинской семьи, но биологией интересовался еще в школе. Поэтому и вуз выбирал не ради армейской отсрочки, но с перспективой на будущее.
Вот только с будущим было не очень ясно. Точнее, географически — более-менее ясно. Учился Валера в Питере, здесь же и собирался работать. Не возвращаться же в родной Орлец — райцентр северной области, на тридцать тысяч жителей. Зарплата молодого специалиста чистыми — четыре тысячи двести рублей. Понятно, можно крутиться, получать надбавки, брать дополнительные дежурства, дотянуть до десяти тысяч. А к тридцати годам будешь получать тринадцать, может даже, четырнадцать тысяч… Всё равно более-менее приличные деньги — конвертные благодарности от пациентов — ты получишь лишь в областной больнице. Но там надо иметь хороший блат. Или, без всякого блата, просто самому занести в конверте пятьдесят тысяч главврачу. Причем еще подпадешь под кампанию по войне с упырями в белых халатах. Скрутят, как взяткодателя.
Поэтому гораздо лучше, без всей этой нищеты и страха, поискать работу в Питере. И здесь, конечно, непросто: самая денежная, да и престижная работа тоже дается по блату. Сыновья профессоров сами идут в Мед, а начинать в окраинной поликлинике неохота. Тогда какая-нибудь частная клиника, пусть не по профилю, зато сразу двадцать тысяч в зубы.
Так что же насчет психологической зависимости? Для Валеры это был интернет. Не утренняя чашка кофе, не сигарета — да-да, он же врач, а не пропагандист ЗОЖ. А переползти через задремавшую Ксюшу, спрыгнуть с кровати, тронуть «мышкой» спящий экран. Комната — Ксюшкина, комп — Ксюшкин, но сегодня утром он первый юзер.
Вошел в почту. От кого письмо? От комитета региональных координаторов по родной области?
Открыл. Начал читать. Медицинские тексты понимал хорошо, а вот в беллетристическом и эпистолярном жанре обычно тормозил. Поэтому, чтобы лучше воспринимался текст, начал читать вслух, шевеля губами.
— Валер, чего ты? — спросила заспанная Ксюха. — Письмо счастья пришло?
— Ну да, чего-то вроде этого.
— Чего предлагают?
— Говорят, что изучили мою биографию, также результаты учебы. Предлагают войти в программу «Новый сельский врач». Считай, моя деревня. Ну, не совсем моя — поселок Кулябово.
— А платить будут солеными кулябликами?
— Не. Взрослый оклад — сразу пятнадцать. Как врачу общей практики. Также коттедж на три комнаты, с двором, котельной, участком. Водопровод, интернет-вайфай, беспроцентный кредит на автомобиль — объезжать пациентов.
— Ничего себе замануха! И что за это хотят?
— Контракт на пять лет. Если продлить еще на три года — дом мой. Если женюсь, двух детей рожу, тогда раньше. Еще и объясняют, зачем это все надо. Они считают, что эти места, не само Кулябово, а вообще, вокруг — перспективная территория. Лес, агрокомплекс, Беломошское озеро — туризм. Хотят народ удержать в деревне, может, даже кто-нибудь переселится.
— Забавно.
— Знаешь, если это не лажа, то даже не забавно, а интересно. Там у нас и правда, туристский край. Настоящий бор на берегу, белый мох. Грибы, ягоды, рыба — ловить некому. Если бы электрические провода не рвались, вообще — рай. А так, без электричества по два дня, какой тут белый мох.
— Ты клюнул?
— Нет, пока. Летом съезжу в родные места по грибы — посмотрю на месте. Они еще говорят: обратите внимание, это не предвыборный, это послевыборный проект. Всерьез и надолго. Короче, Ксюша, поехали. Вдруг не врут.
* * *
Столбов выпил много. Но даже если бы выпил вдвое больше, все равно проснулся бы без будильника, в привычный час.
