– Прлхтмн, – сказал один из синклита проводнику, так прозвучало обращенное не к ним слово, одни согласные, причем произнесенные на вдохе. Очевидно, это было его имя. Или – должность. – Проводи этих неслышаших в безопасное место.
Последнее Новиков услышал уже в переводе.
– Пойдемте…
Ирина расстегнула браслет и протянула его Андрею.
– Заканчивайте переговоры побыстрее. А нас, конечно, убивать не собираются…
Новикову очень не хотелось отпускать друзей, лишенных единственной защиты, но он тоже верил, что вреда им не причинят.
Левашов нервно кусал губы. Оставлять Андрея с Сашкой здесь, а самому бежать… Невыносимо. Так и выхода другого нет: девушки тоже нуждаются в его поддержке.
– Иди, Олег, иди. Мы постараемся в темпе…
Новиков застегнул ремешок гомеостата на запястье. Посмотрел – экран продолжал панически пульсировать. У Шульгина – то же самое.
Но срок действия прибора, как писалось в инструкции, не ограничен, лично им бояться нечего. А существа, комфортно себя чувствовавшие в такой среде, безусловно, достойны удивления. Может быть, в этом кроется секрет разноса по временнуй вилке здесь присутствующих дагонов и начавших проявлять активность дуггуров?
В какой-то день и год далекого прошлого одним не хватило имеющегося радиоактивного фона или, наоборот, он стал для них избыточен?
Чувствуя себя защищенным, Андрей не мог избавиться от неприятного зуда на коже. Будто все эти атомы и кванты, витающие в пещере, превратились в пыльцу ядовитых растений.
Он сделал единственное, что мог, для успокоения нервов и в пику хозяевам. Щелкнул крышкой портсигара, закурил сам и дал прикурить Сашке.
«Сионские мудрецы», как неожиданно окрестил их Андрей, продолжали сохранять спокойствие. Не ледяное, скорее – полусонное. Вроде стариков из «Белого солнца пустыни»: «Давно здесь сидим».
– Теперь поговорим, почтеннейшие? – спросил Новиков, после трех полноценных затяжек ощутивший некоторое душевное равновесие. Вдобавок он чувствовал интуитивно, что иной, технической опасности бояться не стоит. Не станут их бить каменными топорами по затылкам или выпускать стаи пещерных скорпионов. – Разве вы не знали, что людям с поверхности радиация смертельна?
– Знали, но хотели посмотреть, как она подействует на вас. Очень многие хотят узнать тайны дагонов. Мы их ни от кого не скрываем, только не все способны принять эти тайны…
По-прежнему невозможно было понять, от кого из шестерых исходит проникающий в глубь сознания русский текст.
Мысль сама по себе хорошая – открывать тайны внутри ядерного реактора человеку, не имеющему радиометра. Или в камере, куда вот-вот будет пущен газ «Циклон-Б».
– Почему ваши друзья ушли, а вы остались? Вы – другие? – спросил один из старцев.
– Мы – одинаковые. Есть небольшое отличие – они «не слышат», мы – слышим. Они плохо переносят истекающую от стен вашего дома энергию, мы к ней безразличны.
Показалось, что слова Андрея повергли старцев в изумление.
– Как это возможно? Среди белых людей есть слышащие, есть глухие, но нет способных выжить в наших пещерах.
– Вы мудры, но нет мудрецов, знающих все. Примите нас, как умеющих больше, чем вы знали до сих пор. Хотите разговаривать – мы готовы. Если случилось то, чего вы не ожидали, – решите, как к этому отнестись. Скажете уйти, мы уйдем…
Дагоны начали совещаться, а Новиков с Шульгиным, демонстрируя бесстрастие, продолжали попыхивать сигарами.
– Ты не слишком резко? – шепотом спросил Сашка.
– Хрен его знает. Мне показалось, что так будет определеннее. Да – да, нет – нет.
– Удолина не пора вызывать?
– А я сейчас как раз этим и занимаюсь. Дед будет очень к месту в данном кагале.
– Сдается, мы им интереснее, чем они нам…
– И мне так кажется…
При этом они машинально посматривали на экранчики своих гомеостатов. Страшновато, конечно: таким испытаниям ни приборы, ни самих себя подвергать еще не приходилось. Пули воспринимались проще.
– Давай, Андрей, ты начинай деловой разговор, а я выйду, посмотрю, где и как ребят устроили. Снаружи, думаю, и с профессором легче связаться. Если мы в соотносимых пространствах…
На самом деле. Шли-шли, искали таинственных «предтеч», нашли, а происходит какая-то ерунда, по большому счету. Нужно переходить к делу.
На внезапный уход Шульгина дагоны никак не отреагировали. Наверное, поняли причину, а может быть, у них так принято.
Новиков подвинулся до самого края скамьи, чтобы быть ближе к собеседникам, притушил едва докуренную до половины сигару.
– Давайте начистоту, уважаемые. Если вы собрались здесь, то ведь не просто так? – Он решил не выбирать тона и выражений. Захотят – поймут. – Мы искали вас, вы ждали нас. Почему?
– Наверное, потому, что вы нас искали. Мало кто знает, что нужно искать. Скажи – зачем ты хотел нас видеть?
– Именно вас – не хотел, – продолжая линию «честность – лучшая политика», ответил Андрей. – Нам пришлось столкнуться… Подождите, – прервал он сам себя, – вы знаете, что такое время?
– Мы знаем, – прозвучал ни от кого конкретно не исходящий ответ. – Знаешь ли ты?
– В меру способностей. Линейное, параллельное, встречное, нулевое, боковое… Есть какие-то еще?
– Пока достаточно. Видим, что ты знаешь, о чем говоришь. Но что тебе нужно от нас?
Новиков начал рассказывать, не зная, к чему приведет его откровенность. Выскочат сейчас по неуловимому сигналу несколько монстров из прикрытого шкурами прохода и поволокут… В настоящее место.
Не касаясь многих подробностей, которые считал излишними, обрисовал эпизоды встреч с «монстрами», дуггурами-элоями, то, как он получил, совсем незаслуженно, страшный по силе и последствиям психический удар. Про «медуз» тоже рассказал и о том, что великий мудрец мира «белых людей» подсказал ему, как найти тех, кто знает истину.
– Мы не хотим войны и жертв, но мы не понимаем, кем являются те существа, зачем они через много тысяч лет явились к нам и чего хотят. Наш знающий считает, что вы, живущие в пещерах, их родственники, потомки или предки. Сейчас я говорю с вами и думаю – с кем говорю? Время на полянах перед входом в ваше убежище и время здесь – одно и то же или другое?
После его слов старцы пришли в чрезвычайное возбуждение. Они размахивали хилыми конечностями, щелкали, клекотали и чирикали, доказывая или объясняя друг другу нечто спорное и интересное, однако ни одна их мысль или эмоция до Новикова не доходила. Барьер они поставили плотный.
Новикову, оставшемуся в одиночестве, стало совсем не по себе. Что вполне естественно. «На миру и смерть красна» – давно и не нами сказано. Штыковая атака или сабельная рубка может вызывать душевный подъем и восхищение. Слова генерала Чарноты: «Ах, какой был великолепный бой под Киевом», – вполне отражают настроение прирожденного бойца. Но сидеть одному в неизвестном месте с партнерами, способными генерировать иррациональный ужас одним только внешним видом, не считая прочего, под потоком радиации, едва парируемым аггрианским браслетом…
