– Я считал, что это досужие выдумки, которыми пугают детей.
– Для выдумок они слишком материальны. Одно из их искусств – чтобы их все считали несуществующими. Они возникают из небытия и уходят туда же.
Принца передернуло. Он представил, в какой компании Видящий маг провел эти дни.
Хакмас был бледен. Выглядел он неважно, его глаза лихорадочно блестели.
– Нам нельзя терять времени. Завтра настанет Ночь пяти стихий. Тогда мы возьмем Саамарит. – Но где последний камень? -.воскликнул принц. – Там, где его не достать.
Видящий маг объяснил все. Реакция у принца была такой же, как и у мага Синего Заката.
– Я пойду и возьму его.
– Нет. Мы проведем ритуал без пятого камня.
– Но, учитель, ты же погибнешь!
– Значит, так суждено. Кровь мага заменит пятый камень.
– Ты сам говорил, что наш путь – не путь крови.
– Да. Но можно принести кровь на алтарь.
– Тогда возьми мою жизнь!
– Нет. Выкликающий.может пожертвовать только собой.
Принц устало понурил плечи. В глазах его засела тоска. Он понял, что скорее всего завтра потеряет учителя. Человека, который заменил ему отца и мать. Который указал ему путь.
– Столько жертв ради Саамарита, – вздохнул принц. – Он стоит того?
– Он стоит всего! – воскликнул Видящий маг.
– Ты так ни разу и не обмолвился, что же такое амулет амулетов, – Кусок дерева с вырезанными словами такого древнего языка, что мы не знаем никакого сравнения ему и не можем понять смысла начертанного.
– Всего лишь кусок дерева, – горько усмехнулся принц.
– Да, но какого дерева! – торжественно произнес Видящий маг.
– Какого?
– Древа познания!
– Древа познания? – ошарашено выдавил принц.
– Да. Древо Познания. Оно же Древо Любви. Оно же Древо Чудес. Существует на перекрестках миров некий Первомир, куда сходятся токи и мысли, идеи и энергии со значительной части Вселенной и откуда они, преображаясь, уходят обратно, меняя мир. Там живут первобоги, первомаги, первостихии, первоидеи. Там произрастает Древо Познания – источник благодати и добра.
– Я считал это сказкой.
– В любой сказке – доля истины. Под шелухой скрывается драгоценный камень.
– И получивший частичку Древа Познания получает силу?
– Эх, если бы. Так считает Картанаг. А он Просто глупец. Он мечтает о Саамарите, надеясь, что тот дарует ему силу, власть.
– А что может ему дать предмет его вожделения?
– Для злодеев и дураков Саамарит лишь бесполезная деревяшка. Мудрецам, Пророкам, Просветленным Саамарит тоже не принесет счастья, а доставит лишь испытания и страдания. Но… Саамарит способен указывать пути и изменять их для целых народов. Он сияет светом истины. Он преобразует хаос. Недаром демоны Темной Реальности заточили Саамарит тысячелетия назад.
– Он укажет нам путь?
– Только не Атлантиде.
– Но почему его не освободили раньше? Тогда бы сегодня мы не стояли перед концом круга.
– Значит, мы были недостойны освободить его. Может, новый мир будет достоин Саамарита. – Те, кто придут за нами, будут лучше нас?
– Они будут нами. Только в новом мире. Я знаю; Ты говорил.
– Пойдем, – приказал Видящий маг.
Они Прошли в лабораторию. Па «подсвечнике» четыре гнезда занимали четыре Великих Камня. Место для одного оставалось свободным. Камни пробуждались – достаточно было иметь небольшую сверхчувствительность, чтобы понять, какие энергии собираются сейчас в них. Камни предчувствовали, будто были живыми, завтрашнюю ночь – Ночь пяти стихий.
Видящий маг протянул к ним ладони и зажмурился от наслаждения, купаясь в животворном тепле камней. Отошел от них, крикнул слугу.
– Позови Раомона, – приказал, он. Принц удивленно посмотрел на учителя. Раомон появился через пару минут.
– Ты звал, хозяин?
– Ты, мечтающий о мудрости, видел ли ты когда-нибудь вместе четыре Великих Камня Стихий?
– Я слышал о них, – выдавил Раомон, завороженно глядя на камни.
– С их помощью в Ночь пяти стихий мы извлечем Саамарит.
– Откуда? – просипел мгновенно севшим голосом Раомон.
– Монумент старых богов расположен на территории замка. Как раз под твоими окнами. Он столько тысячелетий скрывал Саамарит. И теперь настал час.
– Но…
– Я получу амулет амулетов. И ты будешь присутствовать при этом.
Раомон был ошарашен. Потом он упал на колени и протянул руки к Видящему магу.
– Убей меня, Хакмас! Я достоин смерти! Я змеей проник в твой дом; Я передавал услышанное, увиденное проклятому советнику Картанагу. Я был всего-лишь слушающимся хозяина псом, для которого нет ничего страшнее его палки. Убей меня!
– Я не убиваю людей, Раомон. И я не бросаю слов на ветер. Я знаю, что ты доносил на меня Картанагу.
– И все равно приглашаешь меня на открытие дверей?
– Да. Твоя душа не погибла для добра. Твои слова сейчас говорят сами за себя. Ты увидишь это.
– Увижу. А потом пускай Картанаг делает что хочет. Он слишком сильно держит пальцы на моем горле. Но я уже не боюсь смерти. Моя душа принадлежит тебе, Видящий маг. И за тебя я готов умереть.
– Душа человека не принадлежит никому.
– Картанаг ничего не знает о том, когда Ты найдешь Саамарит. И где он находится. И теперь не узнает.
– Узнает, – возразил Видящий маг.
– Как? У него есть уши, кроме меня, в твоем замке?
– Нет. Он узнает все от тебя.
– Да отсохнет мой язык!
– Ты служишь теперь мне. И я приказываю тебе. Только не передавай наш разговор.
– Повинуюсь.
Шпион покинул лабораторию.
– Что ты задумал, учитель?
– Картанаг так хотел увидеть явление Саамарита. Так пусть он полюбуется им!
– Открывай быстрее!
Стрелец в богатых одеждах, с дорогой, отделанной каменьями саблей на боку, заколотил ногой в ворота. Из дверей терема выглянул испуганный старик-ключник, подбежал к воротам, посмотрел в щелку между створками и крикнул:
– Дома никого нету. Староста по делам ушел, а женушка его с детишками к самому воеводе в гости отправилась.
– Ты чего, пустомеля, посланника из самой Москвы, из разбойного приказа, пустить не хочешь? Да тебя хозяин как Сидорову козу выдерет!
Ключник почесал в затылке.
– А где ж это видно, что ты из самой Москвы посланник?
– Дурак, а кафтан у кого такой бывает? У разбойника или у человека государева?
– Так кафтан кафтаном, – ключник все-таки распахнул калитку и теперь стоял перед гостем, критически и бесцеремонно разглядывая его.
– А что? – стрелец вытащил из кармана сложенную бумагу. – Смотри, не государева ли печать?
Ключник потянулся к бумаге, но стрелец хлопнул его по рукам ладонью.
– Куда грязные лапы к важной бумаге тянешь?