Образы «нелюдей» у Валентинова вышли очень колоритными. Они легко поддаются идентификации. И если в 1-й трилогии лишь в самом конце ее начинаешь подозревать, что Агасфер скрывается под маской Председателя СНК В. Ульянова-Ленина, то уже во 2-й части эпопеи нет сомнений, что Вечный надел новую личину, и «товарищ Иванов» – это не кто иной, как Иосиф Виссарионович Сталин. Что это? Еще одна вариация на тему известного советского мифа о «добром товарище Сталине», не ведавшем, что его именем в Советском Союзе освящался разгул террора? Вряд ли можно заподозрить профессионального историка А. Валентинова в том, что он способен опуститься до подобного рода мифотворчества. Хотя соблазн велик. Ибо как еще можно понять и объяснить ситуацию, когда вождь уничтожает собственный народ. Разве что тем, что в него злой дух вселился.
Таковых «злых духов» в «Оке Силы» многое множество. Это и почти классические черти, и ожившие мертвецы, и восточные демоны. Демонология, общение героев с потусторонним миром – это вообще один из излюбленных коньков Валентинова. Почти во всех его крупных произведениях вы найдете что-нибудь в этом роде. Наиболее удачным в этом плане образом «Ока Силы» является, на наш взгляд, Всеслав Волков. Это цельный, психологически убедительный характер, персонаж, знакомый читателю еще со страниц «Слова о полку Игореве». Князь-оборотень Всеслав Брячиславич Полоцкий, погубивший свою бессмертную душу волхвованием, никак не может успокоиться. Он вновь и вновь идет навстречу противнику в надежде, что найдется, наконец, тот, кому суждено его остановить. Волков действует в эпопее сам по себе. Он лишь временный союзник Агасфера, порою способствующий противникам Вечного избежать той или иной западни. Всеслав – само олицетворение языческой Древней Руси – неизвестной и загадочной, также в свое время уничтоженной в результате великого эксперимента, начатого в 988 году Владимиром Святым.
Естественно, есть в эпопее и добрые силы, помогающие положительным героям в их ратоборстве с неприятелем. Это персонажи восточного, западного и русского фольклора: хан Гэсэр, братья ди Гуаско, тибетские монахи, запорожцы-призраки, Сергий Радонежский. Примечательно, что эпизоды, в которых появляется каждая из вышеупомянутых персон, стилизованы под соответствующий ее «национальности» фольклорный или литературный жанр. Например, величественная фигура русской истории, основатель Троице-Сергиевой лавры, показан в лучших традициях древнерусского жития. Валентинов бросает смелый вызов Епифанию Премудрому, стремясь дополнить скупые строки книжника эмоционально-визуальным рядом. Несомненно и тяготение писателя к живописности, иллюстративно-образному материалу. Так, при знакомстве с Гэсэром вспоминаются картины Рериха, а при встречах с преподобным Сергием (в эпопее Варфоломеем Кирилловичем) перед глазами возникают иконы Андрея Рублева и полотна Нестерова. Читая «Око Силы», порою трудно определить, сторонником какой религии является сам автор. Его представления о взаимодействии разноплеменных богов и духов близки к античным. Если человек хороший, то вне зависимости от его личных религиозных убеждений все силы добра оказываются к нему благосклонными.
В «Оке Силы» много чудесного и загадочного. Явно следуя законам компьютерных игр, писатель разбрасывает по всему пространству повествования всевозможные артефакты, которые герои должны собрать для того, чтобы победа над врагами давалась им легче: рог Гэсэра, ножны Эскалибура и сам знаменитый меч короля Артура, перстень духов. Такие элементы поэтики отчасти сближают произведение Валентинова со знаменитым сериалом о похождениях бравого археолога Индианы Джонса и не менее известным циклом электронных игр о Лоре Крофт.
И все же в центре эпопеи находятся отнюдь не навьи силы или предметы, наделенные магическими свойствами, а реальные люди. В первой трилогии, как это верно подметил В. Владимирский, романист «главным предметом исследования сделал эволюцию взглядов двух человек (белогвардейского капитана Ростислава Арцеулова и красного комиссара Степана Косухина. – И.Ч.), изначально принадлежащих к противостоящим лагерям, но постепенно постигающих природу сил, приведших страну к хаосу Гражданской войны, и понимающих всю нелепость вооруженного противостояния сторонников различных идей». Героями второй трилогии стали сотрудники НКВД (Сергей Пустельга, Михаил Ахилло) и их жертвы (Юрий Орловский, писатель Бертяев, прототипом которого, несомненно, был М.А. Булгаков, Ника). Хотя разделение на «жертв» и «палачей» здесь чисто условно. Жизнь вовлекла всех их в такой водоворот, что разобраться, кто прав, кто виноват, нелегко. По сути, все они субъективно честные люди, по-своему борющиеся за торжество истины и справедливости. То же можно сказать и о героях трилогии о 1991-1992 годах: Николае Лунине (образ явно автобиографический, имеющий много общего с судьбой самого Андрея Валентинова), Фроле Соломатине, Михаиле Корфе. Центральные персонажи «Ока Силы» очень симпатичны. Вероятно, потому, что это обыкновенные люди, а не машины для убийств из цельнометаллической оболочки. У них есть свои слабости. Этих слабостей даже слишком много, чтобы выстоять в беспощадной борьбе с силами Зла. Поэтому зачастую герои Валентинова гибнут или сходят с дистанции, не выдержав бешеного темпа сражений. Это печально, но гораздо ближе к истине, к правде жизни, чем то, что доводится читать во многих второсортных боевиках. Вспомним, как еще три тысячи лет назад, на заре человеческой цивилизации иранский пророк Спитама Заратуштра говорил о том, что в бесконечном противостоянии Добра и Зла второе чаще выходит победителем. Автор «Гат» лечил свой народ от слепоты, от прекраснодушия горьким лекарством – правдой. Его заветам следует и Валентинов, солидаризируясь со своим великим предшественником в надежде на конечное торжество Добра.
Эпопея «Око Силы» поражает своей цельностью, законченностью всех сюжетных линий, динамизмом повествования, размахом и широтой охвата событий. Уже здесь появляются мотивы, становящиеся сквозными для многих произведений Валентинова: дхары, Овернский Клирик, ожившие мертвецы. В творческих планах автора было намерение написать четвертую, заключительную трилогию, которая должна завершиться «концом света». Правда, после выхода в свет романа «Нам здесь жить» писатель, намекнувший, что Армагеддон уже произошел, и доведший до конца историю дхарского народа, полагает, что уже частично реализовал свой замысел.
«Век-волкодав» отошел в прошлое, так и не раскрыв многие из своих загадок. Может статься, что исследователи грядущего проникнут за кулисы Клио и поразятся тому, как близок был Андрей Валентинов к разгадке подспудных течений и сил, двигавших и направлявших поступь Истории XX века. Ведь уже не раз Литература подтверждала право писателей на особое пророческое прозрение.
