не стали делать ничего подобного.
Сейчас гораздо интереснее давать деньги в рост. Можно завладеть всем имуществом заемщика, главное — дружить с судьями и городской стражей, чтобы никто не убежал.
* * *
Театр располагался на пологом склоне, образованном берегом реки. Тут выдолбили ниши и ступени, образовав подобие амфитеатра. Над задними рядами был даже натянут полог на столбах, для защиты от солнца. Впрочем, большинство представлений проходило ночью, при свете огромных масляных ламп.
В самом низу размещался хор и музыканты с флейтами, лирами и еще какими то инструментами — не оркестр, но тем не менее.
Закатное солнце освещало амфитеатр, откуда открывался вид и на сцену, и на реку. Нагретые камни амфитеатра хранили тепло солнца. Мы уселись не в самом амфитеатре, как все, а в ложе под балдахином в центре.
Сначала зазвучала музыка — трубы и флейты — и на сцену вышел рассказчик. Он с пафосом и завываниями говорил что-то про историю дема Симмунов, патетически возносил руки, показывал всем на сидящего неподалеку от нас главу дема — немолодого бритоголового крепыша по имени Амафет. После такого анонса начались короткие представления, сменяя одно другое. Сначала шли сценки про Алуэн и Семмуна — Семмун побеждает врагов, а Алуэн где хитростью, где мольбой, уговаривает не убивать то пленных, то семьи врагов. Была сцена, где участвовал актер, игравший меня, про то как я остался жив и был признан пророком небесных богов… Причем сцена была такая, что было понятно что выжил я лишь милостью Семмуна и заступничеством Алуэн. Главная роль всегда была у актера Семмуна. Главную роль в представлении играл хор — именно он рассказывал основную нить событий, а актеры только иллюстрировали рассказ своими жестами и нарядами, лишь иногда отпуская реплики.
Потом пошли небольшие пьесы в основном комического содержания — про приключения каких то поселян или горожан, — то ловкий торговец обманывает всех на рынке, так потешно что все хохочут; то перипетии влюбленных парочек, то мошенничества отставного ахайра, то проделки возниц, в общем — обычные «народные» комедии. Многие, как я понял, помнили пьески наизусть. Надо же, а я и не знал, что в Митте есть театр.
Наконец представление закончилось. Последние пьесы играли при свете огромных масляных светильников. В проходы внесли факелы, и зрители расходились, предшествующие факелоносцами-рабами.
Зои обернулась ко мне.
— Сейчас все поедут на пир в нашу виллу. Не желаешь присоединиться?
Да. Наверное, да. Почему бы и нет? В конце концов, могу я наконец оторваться от этих бесконечных дел, а то пашу тут как раб на галерах, света белого не вижу.
Отправив десятника ахайров в Совет стратегов с донесением о том, где я буду находиться, я отправился за Зои.
Вилла Симмуридов находилась за городскими стенами Митты, недалеко от берега реки. Я спросил Зои, почему их дворец находится не в городе.
— Наш дем долго не хотел переезжать из Адажиона — ведь там была древняя столица адаже. Мы приехали в Митту последними, все участки за городскими стенами уже были разобраны. А нам нужен был большой и хороший участок для красивой виллы.
— Не страшно жить незащищенными стенами города?
— Ну, сейчас в наших местах безопасно, да и стена у нас есть — своя.
Действительно, вилла была окружена кирпичной стеной в 8 локтей высотой. Приземистое здание из светло-бежевого камня утопало в зелени садов. Из его окон наверняка открывался прекрасный вид на Реону. Место действительно отличное.
Мы въехали внутрь через крепкие двустворчатые ворота. Пара стражников у ворот, похожих друг на друга как братья-близнецы, с окладистыми черными бородами, помогла двуколке протиснуться через неширокий проем стены.
— Отчего ваши стражники носят бороды? Ведь сейчас это не принято?
— Традиция. Мы были великим демом задолго до новой моды брить все, что можно, и что нельзя — хихикнула Зои.
Мы вошли внутрь дома. В нем было заметно прохладнее, чем на улице. Я очень давно не бывал в жилищах горожан, и не мог не заметить разительных перемен в интерьерах жилища.
Полы теперь были не глинобитные, а каменные, причем в главных помещениях они были покрыты мозайкой из мелких речных камешков и осколков ракушек. В приемном зале на полу была мозаика, изображающая бой быков во время праздника Таурокам, в других помещениях — батальные сцены и сцены охоты.
У стен отделанных деревянными панелями и камнем стояли бронзовые светильники в человеческий рост, освещавшие все помещение.
Глава дема — Амафет, жгучий красавец с совершенно черными волосами и бородой, еще совсем нестарый, приветствовал меня у порога пиршественной залы.
— Не могу передать — говорил он, кланяясь и прижимая руку к сердцу — всего восторга от непередаваемого счастья видеть ваше ослепительное присутствие в скромном жилище Симмуридов! Поверьте, у вас нет более преданных слуг, чем наш дем!
— Спасибо, я тоже рад познакомиться. Вы устроили прекрасное аллонаццо! Я и не знал… впрочем, неважно. Куда проходить?
Мы вместе прошли в залу.
Поскольку собравшиеся были очень многочисленны, пир проходил во внутреннем дворике дома — или, скорее, дворца Симмуридов, накрытом сверху матерчатым пологом, днем, видимо, защищавшим от солнца.
Освещали зал бронзовые светильники в человеческий рост, видимо — очень тяжелые.
Огромный стол овальной формы состоял как бы из двух «подков», внутри которых сновали слуги, наполняя столы. Стол был сделан из толстенных, отлично подогнанных досок, с красивым древесным рисунком. Зои сказала мне, что эти столы из горной кемирской туи и цена такого дерева неимоверно велика.
— Мы сидим за стадом в тысячу быков — сказала в шутку. Она была очень оживленной, много болтала с гостями на необременительные темы, смеялась над шутками и отшучивалась в ответ. Ее мелодичный серебристый смех то и дело рассыпался по залу. Гости сидели на парных скамейках, положив ноги на небольшие ножные скамеечки, или непринужденно слонялись по атриуму. Блюда подавались на стол со стоящих рядом треножников, снабженных жаровнями — так они были горячими до момента подачи на стол.
Амафет, сидевший напротив нас с Зои, развлекал нас шутками и историями.
— Однажды — начал он очередную байку — купцы ляо прибыли на север купить шкуры, привозимые нами от северных варваров. Экронтом Адажиона в то время был Харал дем Аррум, известный скряга, который взимал какую-то невообразимую пошлину на северный мех. И вот, те сбросили свои шелка, сшили на скорую руку по меховому плащу, и в этих плащах проехали через Адажион! Личная одежда же пошлиной не облагается! Ни разу
