снайпера, — захлопнув папку, поведал странности дела комиссар. — Судя по невысокой скорости пули и направлению её полёта, стреляли из пневматического ружья со стороны автомобиля Ронина, подъехавшего к парадному входу. Очевидно, стрелок работал через лючок в крыше салона, потому и звук выстрела из тихой воздушки был приглушённым. Но особенно удивляет выпущенная пуля: она пистолетная и главное — позолоченная.
— Ронин известный пижон, — пожал плечами Сталин и выказал осведомлённость в обстоятельствах неудачного покушения: — Остальных «террористов» его люди тоже золотыми пулями нашпиговали?
— Нет, тут дело ещё запутаннее, — поёжился виновник провала операции. — Агенты схватились друг с другом, и, упав на тротуар, стреляли в упор из своих браунингов, пока не опустошили магазины.
— Выходит, один из агентов переметнулся на сторону парагвайцев, — сделал логичное заключение Сталин.
— Да нет, Иосиф Виссарионович, это были надёжные люди, — сразу поспешил оправдаться комиссар. — Особенно удивляет, что половина попаданий были смертельными. Такое впечатление, будто мертвецы превратились в управляемых зомби, и методично потрошили друг дружку выстрелами.
— Тоже всё свалишь на гипноз, — прищурив глаз, не поверил басням Сталин. — А остальных семерых бойцов, как Ронин ухитрился свалить?
— Я сам видел, как четверых в моём кабинете Ронин вырубил ударами джиу–джитсу по болевым точкам, а вот, что случилось с людьми в приёмной — неясно. Специалисты говорят: у них контузия, как после рядом произведённого сильного взрыва, однако следов воздушной волны в помещении не обнаружено.
— Тебя тоже контузило невидимым взрывом? — недоверчиво усмехнулся Сталин.
— Нет, меня и сержанта, дежурившего в холле, оглушил гипнотический удар, — болезненно поморщившись, осторожно тронул бинт в районе виска Ежов, а затем, вынув из папки листок бумаги, неуверенно протянул хозяину: — Тут вот ещё один документик к делу приложен.
— Справка из дурдома, — съязвил недовольный вождь.
— Вам будет интересно ознакомиться, — шагнул ближе к столу комиссар и положил листок перед Сталиным. — Написано лично Рониным на бланке пропуска.
Сталин всунул трубку в зубы и, двумя пальчиками брезгливо взяв за уголок серый типографский бланк, поднёс куцый листок к глазам. Ровные чернильные строки текста оказались адресованы лично хозяину Кремля: «И. В. Сталину. Прошу соблюдать исполнение условий договоров с парагвайской республикой и не препятствовать самостоятельному выходу наших людей с территории Советского Союза. В час грядущих тяжёлых испытаний они придут на помощь исторической родине. Ваш верный союзник А. М. Ронин». В нижнем углу записки красовалась размашистая подпись.
Сталин с задумчивым видом отложил листок в сторону, минуту помолчал, попыхивая трубкой, а затем махнул ладонью:
— Пусть уходят, не будем мешать эвакуации парагвайцев из страны.
В принципе, коммунистическая власть именно этого и желала добиться, покушение на войскового атамана должно было запустить процесс выдавливания нежелательных персон с подконтрольной комиссарам территории. И хорошо, что Ронин, тонко прочувствовав политический момент, сам решил свернуть пропагандистскую деятельность.
Все многочисленные торгпредства спешно вывели персонал в Парагвай. Осталось лишь посольство в Москве. Однако весь потаённый смысл, зашифрованный в коротком послании Ронина, стал окончательно ясен только через месяц.
В этот раз о чрезвычайных событиях докладывал Сталину уже новый генеральный комиссар госбезопасности, Берия:
— После сбора и анализа всех данных установлено, что в течение прошедшей недели в северных, сибирских и дальневосточных районах отбывания наказания граждан СССР осуществлён массовый вывоз осуждённых. Из лагерей расположенных вблизи морского побережья в районах: Мурманска, Архангельска, Магадана и Сахалина — заключённые вывозились на судах парагвайской республики. А из сибирских лагерей формировали в партии, а затем пешим строем или автомобильным транспортом доставляли к речным причалам на реках и отправили на буксируемых баржах вниз по течению, в районы Крайнего Севера.
— Лаврентий, в устьях северных рек, за полярным кругом, вода в это время уже скована льдом, — со знанием дела заметил, бывавший в Сибири, ссыльный революционер. — Баржи застрянут на середине пути, если вообще смогут в эту пору далеко спуститься по руслу рек.
— А их парагвайцы и не собирались доводить прямо до северных морей, — поправив пальцем дужку пенсне на носу, разъяснил коварный план врага Берия. — Им главное было оторваться от возможной погони. Авиаразведка обнаружила брошенные баржи на кромке образования речного льда.
— Беглецы что, пешим ходом дальше следуют? — осознавая всю абсурдность зимнего похода, удивился Сталин.
— Нет, парагвайские лесозаготовительные и торговые компании заранее подготовили автомобильный транспорт: электромобили, трактора, аэросани и множество крытых повозок на лыжах для санных автопоездов. По пути следования на берегах оставались ещё с окончания навигации вмороженные в лёд баржи с продовольствием и топливом. В конечных пунктах, в устьях рек, для беглецов тоже запасено всё необходимое, чтобы без проблем прожить до начала летней морской навигации.
— А нельзя ли их догнать?
— Не получится, товарищ Сталин, — понурив голову, честно признался комиссар. — У беглецов недельная фора по времени. Реки в верховье имеют слабый ледяной покров: катер уже не запустишь, а колёсную технику лёд ещё не держит.
— А у парагвайцев, значит, выдерживает? — со злым прищуром, вперился взглядом в нерадивого подчинённого кремлёвский хозяин.
— В северных широтах воды застывают быстрее, да и парагвайцы тоже выжидали, пока лёд окрепнет. В некоторых районах, наверное, ещё и в дорогу не тронулись.
— До морских баз беглецам ещё долго добираться, — заметил Сталин. — Может, всё же успеем нагнать? Или в устьях рек перехватим?
— Пробовали некоторые горячие головы организовать преследование, — потупившись, признался Берия. — Однако отряды НКВД были остановлены снайперским и пулемётным огнём заградительных отрядов. В атаках также участвовали парагвайские автожиры с пулемётами на борту. Жертв среди наших бойцов нет, но двигатели автомобилей и лошади пострадали. Я считаю преследование по руслу рек или организацию засады в устье… — комиссар чуть замялся, но высказался прямо: — провальной затеей.
— Поясни свою мысль, Лаврентий, — прищурил глаз Сталин.
— Люди в речных посёлках, пройденных беглецами, доложили, что освобождённые заключённые хорошо вооружены автоматическими «парагвайками» и гранатами.
— И сколько контрабандных автоматов появилось у них на руках?
— Пока точно сказать трудно, но из бывших командиров красной армии не менее десяти стрелковых полков парагвайцы сформировали, — ошарашил убийственной статистикой Берия. — Они легко захватят поселения в устьях рек. Без подкрепления мы северные районы не удержим, а флот может помочь только в конце весны, когда растает лёд.
— Лаврентий, ты хоть понимаешь, что говоришь⁈ — нервно хлопнул ладонью по столу Сталин. — Это же масштабный контрреволюционный мятеж! Такую операцию парагвайцы должны были не один год готовить.
— Товарищ Ежов боялся трогать парагвайцев, а они годами вербовали ответственных работников во всех министерствах, — не чувствуя свою вину в провале работы предшественником, спокойно дал объяснение Берия. — Триггером для начала операции послужило неудачное покушение на Ронина, но оружие и продовольствие парагвайцами было завезено в страну заранее.
— Как, вообще, получилось, что целую неделю органы власти на местах выполняли команды парагвайских диверсантов? — задал главный вопрос Сталин.
— Команды поступали из центральных аппаратов госбезопасности и партийных комитетов в областных центрах и даже из столицы, — не моргнув глазом, доложил о масштабе предательства Берия. — Не всегда это были распоряжения реальных руководителей, чаще всего телеграммы, телефонограммы и радиограммы рассылали внедрённые в органы правительственной и ведомственной связи шпионы. Однако после начала вражеской операции «Ледниковый период», исчезло немало руководителей из министерств и партийных органов. Правда, некоторых товарищей из дома ночью похищали подставные представители НКВД и обманом заставляли содействовать враждебной деятельности, но обнаружилась и масса завербованных парагвайцами шпионов, такие исчезли бесследно.
— А те, которых обманули, что говорят? Как можно было купиться на ложные команды? — негодовал Сталин.
— Во–первых, приказы поступили по официальным каналам и дублировались из разных источников, — пожал плечами Берия. — А во–вторых, люди боялись перечить грозным НКВДшникам, которые размахивали поддельными документами. Да и указания были весьма неопределённые: «Оказать оперуполномоченным госбезопасности максимальное содействие в деле срочной передислокации особо опасных осуждённых в более удалённые северные лагеря. Не допускать волокиты и формализма. Обеспечить выделение необходимых транспортных средств, запаса продовольствия и тёплой одежды. Обеспечить охрану списочного состава заключённых до района их передачи спецконвою НКВД. Все подробности операции и списки заключённых получить от присланных оперуполномоченных. Обеспечить полную секретность операции».
— И никто не решился перепроверить сомнительные приказы? — засомневался в абсолютной исполнительности местных бюрократов Сталин.
— Подконтрольные
