Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем обнаружила, что осталась в комнате одна. Дверь была прикрыта, а ее плечи заботливо укутаны одеялом. Затем она услышала доносившиеся снизу голоса.
— Мы потратили на обсуждение этой темы достаточно времени, Арчибальд. Будем считать вопрос решенным. — Голос Этельреда шел из окна прямо под ней.
— Я знаю, Арчибальд, вы разочарованы. — Она узнала отеческий тон регента Сальдура. — Но все же должны принимать в расчет общее положение дел. Это вам не какой-то дикий захват земель. Мы ведь строим империю!
— Всего-то два месяца во главе войска, а ведет себя так, словно он закаленный в боях генерал! — рассмеялся Этельред.
Кто-то еще заговорил, но голос был слишком тихим или его обладатель находился далеко от окна, и Модина ничего не расслышала.
— Я силой взял Глостон и Риланскую долину, — снова раздался голос графа, — чем укрепил северную границу Уоррика. Думаю, я вполне доказал свои способности полководца.
— Способности? Вы позволили маркизу Ланаклину бежать в Меленгар и не смогли спасти пшеничные поля в Рилане от пожара. Этот урожай мог бы целый год кормить солдат империи, но теперь он потерян, потому что вас больше занимал захват пустого замка!
— Он не был пустым… — Они продолжали говорить, но слишком тихо.
— Маркиз бежал, следовательно, не было смысла брать замок, — раздался мощный голос Этельреда.
Судя по всему, регент стоял очень близко к окну, потому что она слышала его лучше всех.
— Господа, — вмешался Сальдур. — Все это — дела давно минувших дней. Незачем возвращаться к прошлому. Сейчас мы должны думать о настоящем и будущем, а в данный момент они носят одно и то же имя — Гонт.
Они снова понизили голоса, и вскоре наступила тишина. Модина не слышала ничего, кроме звуков, доносившихся снизу, где слуги пололи овощные грядки.
— Я согласен, — вдруг сказал Этельред. — Надо было давно убить этого ублюдка.
— Успокойтесь, Ланис, — прозвучал голос Сальдура. Модина не знала, обращается ли он по имени к Этельреду или к кому-то другому, чей голос она не могла расслышать. — Всему свое время. Мы все наперед знали, что патриоты не откажутся от своей свободы без драки. Хотя, конечно, кто бы мог предположить, что Гонт возглавит целую армию да еще окажется столь успешным командиром. Мы привыкли считать его всего лишь надоедливым смутьяном, одиноким голосом в пустыне, вроде нашего дьякона Томаса. Его превращение в искусного военачальника было, должен признать, весьма неожиданным. Однако мы все-таки держим под контролем его успехи.
— И что это значит? — спросил кто-то.
— Луис Гай предусмотрительно наладил связь с человеком, который способен устранить проблемы под названием Делгос и Гонт. Сегодня он с нами. Господа, позвольте представить вам Меррика Мариуса. — Его голос зазвучал тише. — Это весьма замечательный человек… сделал для нас… в… — Голос Сальдура стал совсем неразличимым, когда регент отошел от окна.
Последовала долгая тишина, затем вновь заговорил Этельред.
— Дайте ему закончить. Вы все поймете.
И снова они говорили слишком тихо, и она ничего не расслышала.
Модина слушала, как ветер колышет листву. Вернулись ласточки и снова принялись играть, проделывая в воздухе немыслимые трюки. Со двора внизу доносились резкие выкрики стражников — там проходила смена караула. Она почти забыла о разговоре в комнате под ее окном, когда вдруг услышала громкие восклицания.
— Тур Дель Фура? Да вы шутите! — раздался незнакомый ей голос.
Еще тихий шепот.
— …и, как я уже говорил, после этого Дегану Гонту и патриотам наступит конец, — сказал Сальдур. — Навсегда.
— Но какой ценой, Саули? — раздался еще один голос. Ранее он звучал слишком далеко, но теперь казался громким и отчетливым.
— У нас нет иного выбора, — вставил Этельред. — Патриоты идут на север, к Ратибору. Их надо остановить.
— Это безумие. Поверить не могу, что вам пришла в голову подобная мысль!
— Она не просто пришла нам в голову. У нас уже почти все готово. Разве не так? — спросил Сальдур.
Модина напрягла слух, но ответ был слишком тихим.
— Мы отправим это морем, когда получим подтверждение, что все готово, — объяснил Сальдур. Последовала очередная пауза, и он снова заговорил: — Думаю, мы все это понимаем.
— Не вижу смысла дальше колебаться, — сказал Этельред. — Надеюсь, мы обо всем договорились?
Несколько голосов подтвердили свое согласие.
— Прекрасно! Мариус, вы должны немедленно отправляться…
— Есть еще кое-что… — Она раньше не слышала этот голос, и он тут же исчез, видимо, потому что его обладатель удалялся от окна.
Вернулся голос Сальдура.
— Правда? Где? Немедленно расскажите!
Еще приглушенные реплики.
— Черт подери, парень! Могу заверить, вам заплатят, — сказал Этельред.
— Если он привел вас к наследнику, больше от него толку нет. Не так ли, Саули? Вы с Гаем больше в этом заинтересованы, но если не возражаете, предлагаю как можно скорее от него избавиться.
Еще одна долгая пауза.
— Думаю, империя Нифрона для этого подойдет, вы согласны? — сказал Сальдур.
— Однако же вы настоящий волшебник, Мариус, — сказал Этельред. — Надо было раньше прибегнуть к вашим услугам. Я не большой поклонник Луиса Гая и прочих кураторов церкви, но, похоже, он принял верное решение, наняв вас.
Голоса замолкли, и наконец воцарилась тишина.
Большая часть услышанного была Модине неинтересна — слишком много незнакомых имен и названий. Она очень туманно представляла себе, кто такие патриоты, роялисты, имперцы. Тур Дель Фура был известным городом, где-то на юге, о нем она раньше слышала, но Деган Гонт — всего лишь еще одно незнакомое имя. Она обрадовалась, поняв, что совет закончен. Ей больше нравилось слушать тихие звуки ветра, деревьев и птиц. Они возвращали ее в иное время и место. Глядя на открывшийся ей маленький кусочек мира, она вдруг пожалела, что больше не может плакать.
Сквозь плотную завесу проливного дождя трудно было что-либо разглядеть, но Гилл был уверен, что прямо к нему приближается какой-то человек. Он нащупал висевший на боку рог и с сожалением подумал, что утром напрасно засунул его под плащ. За тридцать дежурств рог понадобился ему впервые. Напрягши глаза, Гилл всмотрелся повнимательнее: никакого войска, всего лишь один человек. Незнакомец был одет в плащ, висевший на нем, словно мокрая тряпка, капюшон откинут назад, волосы прилипли к голове. У него не было ни доспехов, ни щита, но на поясе висели два меча, а за спиной Гилл заметил двуручную рукоять еще одного большого меча. Человек уверенно шагал по раскисшему от дождя полю. Один он не представляет угрозы для почти тысячи человек в палатках на холме. Если Гилл поднимет тревогу без должной причины, ему потом этого не простят. Уж с одним-то он как-нибудь справится!
