У купца глаз-алмаз, от него ничто не скроется. Потому, когда я понял, по выражению лица сидящего рядом человека, что раскрыт, таиться не стал и предложил ему подсесть за нашу часть стола. Приглашение было принято, но разговор в трактире меня не устраивал и мы вышли на воздух. Так я узнал, что Милютин, считая расположение Череповца весьма для города выгодным, хлопочет о прохождении через него железной дороги. Дорогу я обещать не стал, а вот о встрече в Гатчине мы договорились.
В Приоратском дворце, всё происходило как обычно. Сначала узнал о состоянии дел в городе на Шексне. Поинтересовался, как прививки от Оспы сделали, какие учебные заведения открыты. Сколько и каких предприятий работают и.т.д. Потом, я рассказал будущему "фанерному" магнату о технологии, разработанной ещё полвека назад, и выказал свой интерес в развитии этого дела именно в Череповце. Механический завод, который хотел строить Милютин, я посоветовал ни в коем случае не отменять, а поручить его заботам брата Ивана Алексеевича. Даже порекомендовал взять в лизинг станочное оборудование, что к концу 65 года будет предоставляться на трёх Российских заводах.
Потом я показал карту-план затопления Череповца водами Рыбинского моря и велел в этих границах все новостройки запретить. Дальше на стол легли планы завода по производству фанеры. Здесь я не скромничал. Просто разделил завод на очереди по вводу. Первая очередь завода у среза воды, представляла собственно "большую лесопильную фабрику" и большой сортировочный стол. Рядом небольшой причал пригодный для швартовки пароходов. Отдельно от них стоял пропарочный цех, а ближе к городу лущильный цех. Через широкую противопожарную площадку располагался прессовый цех и вспомогательное здание котельной для обеспечения паром машин на фабрике. Одиноко стоящее здание ещё одного прессового корпуса вызвало вопрос, на который я пока ответил, что там будут располагаться пресса фигурной штамповки. (Не мог же я сразу вот так с бухты-барахты объявить, что там будут сразу выпресовываться части скуловых обводов торпедных катеров).
Особое внимание было обращено на соблюдение тривиальных правил пожарной безопасности, для чего было рекомендовано ввести в штат соответствующего человека. Затем обговорили доли участия. Я взял на себя поставку паровых и лущильных машин, а также металлоконструкций и прессов для завода. Все остальные вопросы брался решать Милютин. Он попросил прощения, достал маленькие счёты и быстро, быстро застучал костяшками. Потом глянул на меня и сказал, что согласно его расчётов моя доля более 70% получается. Я не стал мелочиться и мотнул головой в знак согласия. Одним контрольным пакетом акций у меня стало больше.
Второй вопрос, частично обговоренный на этой встрече, касался механических мастерских, кузнечного цеха, больших причалов, дока и крытой судостроительной верфи всё в том же Череповце. Я достал пакет чертежей планируемых к строительству сооружений и передал его Ивану Алексеевичу.
- Это для вашего брата.
Сказал я и добавил.
- Пусть внимательно со всеми чертежами разберётся. Определится с реальными сроками работ, потом едет в
Питер. Что бы не искать меня по трактирам, пусть сначала письмо напишет вот по этому адресу.
Вечером я подготовил комплект документов Сабурову. Завтра утром он запустит "высочайшее повеление" о создании верфи малотоннажных судов и казённого фанерного производства в Воронеже. Интересно насколько быстрее пойдут дела у Милютина? В том, что именно так и будет, я не сомневался.
Историческая справка
Лео Хендрик Бакеланд (Baekeland, Leo Hendrik)
родился в 1863 г. в Бельгии и закончил там университет. В 1889 Бакеланд переехал в США и работал на фирме по производству фотоматериалов. В 1893 он основал собственную компанию по производству изобретенной им фотобумаги "велокс", а затем в 1899 продал ее фирме "Истмен Кодак" за огромную по тем временам сумму - 750 тыс. долларов. Затем он организовал лабораторию и занялся поисками заменителя натуральной тропической шеллачной смолы, необходимой для производства политур, лаков и др.
Проведя реакцию конденсации фенола (монооксибензол, карболовая кислота) и формальдегида ( муравьиный альдегид), Бакеланд получил фенолоформальдегидная смолу. Она стала первым промышленным синтетическим реактопластом. В 1909 Бакеланд получил патент (U.S. Patent 0,942,809 - Condensation product and method of making same) на свой материал, который он назвал бакелитом, а в 1910 г. основал компанию Bakelite Corporation.
Фенолформальдегидная смола производится промышленностью с 1912 г. Под названием бакелит. Как и ко многим другим новинкам, к бакелиту вначале относились скептически, и ему было трудно конкурировать на рынке с давно известными материалами.
Положение быстро изменилось, когда обнаружили его ценные свойства - бакелит оказался отличным электроизоляционным материалом, обладающим в то же время высокой прочностью. Сегодня у себя дома мы уже едва ли увидим штепсельные розетки, вилки и электрические выключатели из фарфора. Их вытеснили изделия из реактопластов. Бакелит и родственные ему пластмассы заняли также почетное место в машиностроении, автомобилестроении и других отраслях промышленности.
Начальная история производства бакелита в России следующая. В 1914 году группа химиков В. И. Лисев, Г. С. Петров и К. И. Тарасов, в стенах лаборатории на шелкоткацкой фабрике в деревне Дубровка (близ Орехово-Зуево), синтезировала карболит - российский аналог Бакелита. Одним из участников этого проекта был и П.Флоренский. В начале 1917 года на основе завода "Карболит" было учреждено Товарищество на паях "Карболит". В 1919 году завод, на котором работало уже 132 человека, был национализирован. В 1931 году завод "Карболит" вошел в объединение "Союзхимпластмасс". В 80-е годы на заводе работало около 3000 человек. В настоящее время фенолоформальдегидные смолы выпускаются на многих отечественных химических заводах, а изделия на их основе производятся на сотнях российских предприятий.
Первые в русском флоте трехбашенные фрегаты "Адмирал Лазарев" и "Адмирал Грейг" относились ко второй серии броненосных кораблей русского флота. Они должны были превосходить своих предшественников "мониторной программы" по мореходности, вооружению и бронированию. Кроме того, ставилась задача строить их исключительно на отечественных верфях и с применением железа только русского производства. Потом начались изменения в связи с запросом в январе 1865 г. строителя Н.Г. Коршикова, приступавшего к разработке чертежей внутреннего расположения помещений и артиллерийских погребов "Грейга". выяснилось, что вместо ранее предполагавшихся 381-мм гладкоствольных орудий будут поставляться 229-мм стальные нарезные орудия, производство которых еще только налаживалось Обуховским заводом с помощью завода Круппа.
