У нас никто, танк не водит, а то в лесу КВ приныкан, вот супер-сюрприз был бы, если, в неожиданный момент, использовать КВ как туза козырного.
— Слышь, бойцы, трактор или танк, кто водить может?
И на тебе в ответ сюрприз!!!
— Я могу, — говорит, мне Никифоров.
— Да ты чо, неожиданно быдловской фразой удивляюсь я, — так все-таки трактор или танк?
— И танк, и трактор товарищ капитан, я до армии на тракториста учился, тут призыв, говорят в танкисты, пойдешь, а все друзья в пограничниках. Ну, не мог я в танкисты, вот и уломал военкома на пограничника, брат у меня летчик, ну и я не должен отставать от него, должен был я стать пограничником.
— А он у тебя случайно, не истребитель, и не зовут ли его Еремеем?
— Да, товарищ капитан, Ерема он, лейтенант истребитель, летает на И-16.
— Ошибаешься брательник твой, уже в старлеи выбился, и летает уже второй – третий день на юнкерсе, ах да еще и медалью его наградили, и вообще придем на базу там его и увидишь.
У Васька, так зовут младшего Никифорова, полные штаны радости, как же брат и жив, и не в плену, а еще и старлей и медаль получил. Да и самое главное сегодня он сможет его увидеть, рассказываю ему о КВ стоящем невдалеке, в лесу. Тот радостно хрюкать, мол он ради встречи с братцем готов бронепоездом в одиночку ворочать.
Ну и мы дали ходу, тем более Фатхула говорит до танка километр, не более, у нас блин крылья появились, и моторы по тыще лошадиных сил на брата. Минут пятнадцать и Васёк чуть ли не целует КВ-шку, быстро откидываем маскировку с танка и всей толпой рванули в него, из пушки танковой никто стрелять не умеет. А нам и не нужно, Фатхула как самый меткий сел за курсовой пулемет, и кинув клуб черного солярочного дыма, мотор взревел.
Как притаившийся тигр стремительно бросается на какую-нибудь косулю, танк вылетел из кустов и ревя железным сердцем, нет скорей металлическим нутром, рванул к дороге. Практически выпрыгнув на дорогу, танк сделал пол-оборота и взяв нужное направление, полетел вперед, на помощь нашей базе, в той стороне приглушенные ревом мотора были слышны выстрелы и вообще канонада.
На танке, гораздо быстрее, чем пешком, и более внушительно, с наибольшим рейтингом мы вторглись в кучку немецкого транспорта. Немчура видимо оставила свои тачки здесь под охраной и сами рванули в лес, раздавив два или три грузовика и постреляв из пулемета охрану, мы полетели дальше к лагерю. Я еще через люк добавил сперва гранату, в немецкую кучку, устроившую тусняк за опельком, потом весь магазин туда же, скажем не контрольный выстрел, а контрольный магазин. И тут вижу, что немцы залегли вокруг лагеря и пуляют туда, кричу приказ Ваську:
— Васек влево пятьдесят метров и оттуда поворот влево.
Васек выжимает мощь из нашего железного мастодонта, Акмурзин пуляет из курсового по немцам. Само собой немцы в афиге, полный аут у них, подправляю курс нашего сухопутного дредноута. А Васек давит немцев по живому, те вскакивают и пытаются бежать, но Акмурзин не дает, да и с базы отвечают из немецкого МГ. Продолжая хардкор, мчимся вперед, немцы чувствуют себя цыплятами против кабана, а еще Акмурзин перекрестил очередью, какого-то майора, это вызвало отпад. Абдиевские броневики тоже взялись, как говориться, откуда не возьмись, и тоже добавили жара. Послышалось многоголосое ура, пехота рванула в штыковую атаку, на деморализованных питомцев Гитлера, довершая разгром.
Командую Ваську, что бы он разворачивался, нам надо назад, что бы, ни один немец не вырвался, из капкана. Никифоров лихо развернулся, и втопил педаль газа (ну или что там) и танк понесся в обратный путь, по пути делая из панически бегущих немцев натюрморты. Наконец перегнав (местами перестреляв) немчиков разворачиваемся на дороге, и ждем, рядом появляются броневики, и оба синхронно разворачиваются по бокам от нашей махины. Останавливаются в метрах 40–50, один само собой справа, другой слева, прочесывая изредка отходной путь немцев. Те увидев технику, по моему притаились, уже-то темнеет, а жить хочется всем. Грянуло ура, и стрекоча автоматами, пулеметами, трескуче раскалывая вечер залпами винтовок и карабинов, на немцев рванули наши пехотинцы.
Бой догорает, раздаются последние выстрелы, местами бойцы работают штыками, докалывая из милосердия зольдатиков, мы же их к нам не звали. Затем начинается зачистка остальных окрестностей, и постепенно на волю выводятся из захованок последние немчурбасы. Всех собирают в кучу, один из них капитан, то есть гауптман, он дрожит, не ожидал суперменш, что его войско какие-то уберменши отымеют, скашиваю глаза и понимаю, почему дрожит немец. Рядом стоит Йигитали, и чистит пучком травы, какой-то страшенный клинок. Такое ощущение, что у этого оружия папа был ятаганом, а маму звали катаной. Ах да, еще у катаны еще, и любовник был, которого вовсе серпом звали.
У рыцарей был нож милосердия, или как там его называли, ну такое перо которым побежденного рыцаря (приколитесь во имя милосердия) закалывали как свинью.
Вот и Йигитали, оказывается, техническим гениям Прибылова, заказал это уродливое до невозможности, и страшное до обсикания оружие, которым чингисханозаменитель и проявлял "милосердие" по отношению к новоявленным господам советского народа. От вида данного мутанта в славном роду красавцев племени холодного оружия, немец и потерял контроль и адекватность.
— Их бин коммунист, их либе Тельман, — или еще что-то в данном ключе, хрюкал немчура.
Всего собралось пять легкораненых, и одиннадцать вообще не раненных немца, остальные оказались тяжело раненными, и потому к ним мы проявили "милосердие". Затем Йигитали легко, дистанционными взмахами своего (короче, я не знаю, как это назвать) оружия погнал пленных на базу. За ними потянулись и остальные.
На базе меня встречают командиры комполка Ахундов, комполка Савин, само собой Онищук и остальная братия, ну и сверкая как алмаз всеми гранями и выпуклостями, товарищ начтыл, кстати, теперь командир роты тылового обеспечения ДОН-16 Машкова Мария. Меня встречают объятьями все, и даже Маша, само собой просят рассказать, и я рассказываю, что со мной было. Рядом стоят бойцы, пришедшие со мной, посмотрев на них, я вспоминаю, что с нами пришел Васёк, младший Никифоров.
— Братцы, а где Еремей, где наш бывший истребитель, чудесным образом преобразившийся в пикировщика? Тут мы в лесу его брательника нашли, он не ест, да не пьет, все братку просит.
Один из бойцов рванул на аэродром, за новообращенным пикировщиком, с нападением немцев, все летуны, техсостав и взвод охраны рванули туда. Еще минут десять и навстречу нам летит Еремушка, вначале он видимо не видит Васька, и лезет обниматься ко мне.
