Взрывы хохота и веселых окриков…
- 'Получил японскую баню? - Водой не то, что осколком! - Плевать на твой осколок - новую рубаху испортило! - Хо-хо-хо! За рубаху опасается! Лоб - тот всякий осколок выдержит! - Не всякий осколок в лоб! '- гудела команда.
- 'Расходись! Честью говорю: расходись! - сердился боцман, - сказано: лишним наверху не быть! Укройся!'
- 'Лается тоже! А сам с 'господами' на мостики маячит! Куды от 'нее' укроешься? На чистоту лучше? - 'Борода' то, чего, утресь, сделал? Верно, что! - пропадай моя голова, зато пример покажу! - Так-то! - А он - укройся! '- ворчали в расходившихся кучках.
Вот разорвался снаряд впереди и влево от нас, под самой кормой 'Дианы'. Там забегали люди, заработали пожарные помпы. Другой 'крякнул' у борта 'Казани', стоявшей позади нас.
- 'Чуть-чуть не попал! Хорошо что 'чуть-чуть' не считается' - сострил кто-то.
Однако с 'Казани' семафором просили прислать врача (их собственный был болен), значит были раненые.
Один 'чемодан' угодил в бруствер мортирной батареи Золотой горы.
Около часу пополудни, когда прилив был в половине и эскадра могла бы начать свой выход в море, японцы удалились. Благодаря Богу, серьезных повреждений на судах не было. Потеряли убитыми и ранеными на эскадре около 30 человек.
Могло бы быть много хуже. Суда эскадры и порта, военные и коммерческие транспорты были так тесно скучены в бассейнах, что свободная поверхность воды вряд ли и в два раза превосходила площадь, занятую палубами кораблей, находившихся под расстрелом.
Надо было что-то делать!
И я отправился в штаб Макарова… Не знаю! Сделал бы я тоже самое, если бы Флотом и Эскадрой продолжал командовать В.? 'Не рисковать! Не высовываться!'- и так мне могли бы припомнить подрыв 'Енисея'…но всё изменилось. Мог ли я трусить?'
Первым, кого встретил в штабе Макарова Степанов- был мичман Б., известный острослов…
'Что скажете, о сегодняшнем казусе? Каково?'
'Да…
Не скучно ль это? - Сидеть и ждать,
Когда в тебя начнут бросать,
Издалека, тяжелые предметы…'
'Ха-ха, смешно-с… как это Вы про японские чемоданы - тяжёлые предметы…обязательно расскажу в кают-компании…'- и командир 'Амура' прошёл в кабинет Макарова…
А мичман, глядя ему след, недоумённо пожал плечами:'Вообще, я это про свою тёщу написал, которая в меня за завтраком тарелку швырнула… то-то я удивился, что про этот казус уже и на Эскадре знают!'
… Степан Осипович внимательно рассматривал принесённую Степановым карту…Никаких сомнений в том, что это- авантюра- у него не было. Более того- авантюра весьма опасная и дорогостоящая. Потому как оборудование минных банок на пути японцев, которые завтра непременно вновь придут для обстрела перекидным огнём города- напоминало описание дворником Ахметшиным Первой Всероссийской Торгово -Промышленной лотереи 1898 года:'Берём ложкам пшена, кидаем в вёдрам вода, палкой мешаем, вилкой ловим…'
Во-первых, было непонятно, где именно выставлять минные банки- проложить точные курсы японцев никто не догадался…
Во-вторых, глубины! Длины минрепов на реальных курсах японцев- просто могло не хватить, а ставить мины под берегом- это всё равно что искать потерянный ключ под фонарём, потому что там светлее…
В-третьих, лишних мин просто не было! Когда-то прибудут обещанные Государем…
Но… 'Задробить' проявленную инициативу - Макаров считал преступлением. Потому что офицер- пришёл сам, и этот офицер был готов выйти в море на бой с врагом…сегодня погасишь такой порыв, а завтра? Пойдут ли за тобой офицеры и матросы? Когда ты их поведёшь в последний и решительный бой?
Мин- жалко…ну пусть выставит штук пятьдесят…как раз на два десятка минных банок…может, и налетит какая-нибудь 'Чихао'…чем чёрт не шутит…
'Согласен, голубчик…только вот будьте пожалуйста, предельно осторожны…'
…Около двух часов ночи 'Амур' вышел на минную постановку. Это был второй выход Степанова в эту войну- и шанс реабилитировать себя он упускать был не намерен. Перед выходом поэтому мухой слетал к 'бакланам'- береговым армейским артиллеристам, на Золотой горе опрокинул стопочку с командиром сигнального поста…Просто вываливать мины в чёрные волны- он был не настроен!
… С тихим лязгом продвигались мины одна за другой… Над морем шёл мелкий дождь, низкие тучи скрывали видимость…и поэтому Степанов всё-таки выставил падающие с кормы 'Амура' рогатые шары вовсе не там, где планировал… а гораздо мористее…
Опускаясь на дно, стопоры минрепов отдавались, и вьюшка, разматываясь, позволяла минам всплывать- увы! Слишком большая глубина! И поэтому мины замирали слишком глубоко- совершенно безопасно для японских кораблей…
Около четырёх часов утра, 'Амур', никем не замеченный, вернулся в гавань…и то хорошо, что без потерь и происшествий.
На следующее утро, погода стояла великолепная. Ясное небо, температура +2,5 Реомюра; ни волны, ни зыби; чуть тянул слабый ветерок от SW.
Прямо на юг, очень далеко, милях в 10-12, чуть обрисовывались над горизонтом трубы и мачты японцев. Можно было, однако же, разобрать, что это броненосцы и броненосные крейсера, двумя отрядами приближавшиеся к Порт-Артуру. На юго-восток, много ближе, виднелись 'собачки'. Впереди и около них суетились отряды миноносцев.
В 8 ч. 45 м. броненосцы, приблизившись миль на 8, повернули на запад.
В 9 ч. 35 м. броненосцы, как и прошлый раз, начали свои рейсы к югу от Ляотешана, в определенном пункте разряжая 12-дюймовки по Артуру. Надо думать, они немало удивились, убедившись, что этому занятию уже нельзя предаваться безнаказанно.
Им отвечали. Стреляли из бассейнов 'Ретвизан', 'Пересвет' и 'Победа'. Наши имели теоретически даже некоторое преимущество, потому что японцы стреляли на ходу, по площади, а у нас броненосцы стояли на строго определенном месте и вели перекидную стрельбу, как сухопутная батарея, руководствуясь беспрерывными указаниями с наблюдательных пунктов.
Однако, кроме некоторого беспокойства, слабо организованная и дурно управляемая стрельба русских японцам не принесла…
Решив, однако, сменить боевой курс- японский командующий приказал поднять оговоренный флажной сигнал…
Как на учениях в Токийском заливе, две 'собачки ' завели за корму длинные тросы, и начали протраливать новый район… они могли бы этого не делать! Потому что их импровизированные тралы проходили беспрепятственно над бесполезно выставленными русскими минами…
… Владелец Коломенской фабрики тросов (станция Голутвин Московско-Рязанской железной дороги, основана в 1773 году) исповедовал извечный принцип:'Казна- как бесхозная корова! Её только ленивый не доит!'
