– А дальше? – поинтересовался Алексей.
– А что дальше, – сказал обер-офицер, – Петр устроил праздничный молебен. Потом сообщил всем нам, что город сей будет отныне именоваться Шлотсбург. Потом созвал военный совет. Вот только что на нем решали, мне ваше высочество не известно. Меншиков перед самым началом вызвал меня к себе, и велел скакать к вам.
Четырнадцатого мая ближе к вечеру от Петра Алексеевича вновь прибыл гонец. В письме, запечатанном красной сургучовой печатью, с государственным гербом, тот просил сына своего – царевича Алексея прибыть в Ниен, где он должен присутствовать при закладке будущей столицы Империи.
Впервые, заметил про себя Андрей Золотарев, монарх назвал свое государство империей. Эстонец был уверен, что еще чуть-чуть и тот провозгласит себя императором. Станет равным Юлию Цезарю.
Прочитал и взглянул на царевича. У того ноль эмоций, словно ему безразлично, где будет столица государства. Ну, то и понятно мальчонке тринадцатый годок до этого ли. Конечно, так же думал и Андрей, тот предпочел, чтобы столица была где-нибудь южнее. Хотя бы в том же Крыму. Но, увы, там во всю хозяйствовали татары, плюс ко всему же беспокоила своим присутствием Оттоманская империя. Поэтому, выслушав послание отца, царевич только пожал плечами и молвил:
– Ну, надо так надо. Дядя Андрей собирайся, завтра выезжаем.
Как же без него. Золотарев уже давно понял, что по воле судьбы ему суждено стать свидетелем перемен происходивших в России. С переездом из Архангельского городка, сюда ближе к Балтике эстонец вдруг стал скучать по родному Таллинну. Видимо причиной была близость этих мест к Балтийскому морю.
Он поклонился царевичу и вышел из горницы. Уже на пороге Андрей подумал, что занятия по русской истории придется отложить на пару дней.
Уже у себя в комнате обнял Марту (он по-прежнему называл ее так) и сообщил, что просто обязан, вместе с царевичем Алексеем, уехать на пару дней под Шлотсбург.
– Государь дело наиважнейшее затеял, – пояснил он, – город будет закладывать. Новый русский порт, да к тому же столицу государства.
Девушка понимающе кивнула. Отошла к окну, долго смотрела на крепостную стену и башни крепости. Потом подошла к Андрею и кинулась ему на шею.
– Андрюшенька, – прошептала она, – не хотела говорить, но теперь должна. Я беременна.
Золотарев чуть от такой новости не упал, в прямом смысле слова. Пошатнулся, но на ногах устоял. Если подумать, решил Андрей, то этого он ждал столько лет. Сначала с первой своей супругой там в его прошлом. Когда же попал сюда, вообще не надеялся на что-то. Эпоха другая, да и нравы. Вот только ошибался. Люди они во все времена одинаковые. Так же любят, ненавидят, страдают и переживают.
– Если парень родится, – молвил Золотарев, – назовем Силантием, если девочка…
– Елизавета, – перебила его Марта.
Андрей вдруг вздрогнул. Елизаветой так звали дочь Петра Алексеевича, в той истории, где царевич Алексей погиб, а Марту у Бориса Шереметева увел не он, а князь Александр Данилович Меншиков. Вполне возможно, что инициативу по имени дочери царевны проявила, как и сейчас девушка, а Петр просто согласился. Имя Елизавета ничего такого уж сверхъестественного не несло, а толковалось просто, как «Почитающая бога». Андрей обнял жену и поцеловал в губы.
На следующее утро. Он, Алексей, обер-офицер и пара солдат из Белозерского полка выехали в сторону Шлотсбурга.
VII
В акватории Невы было холодно. Карета с царевичем Алексеем и Андреем остановилась около только что возведенного домика государя. Кучер помог выбраться. Обер-офицер спешился с лошади и, не дожидаясь их, поторопился в хоромы, построенные из соснового леса по типу шведскому деревянного дома.
Тут же на улицу выскочил Петр, он даже застигнуть кафтан не успел. Подскочил к сыну, оглядел его, чай, поди, полгода не видел, присел и обнял. Затем встал, подошел к солдатам в фиолетовых мундирах.
– Хороши! Твои? – молвил он, обращаясь к Золотареву, подразумевая фразой, что служивые из воздушного флоту.
– Ваши! – ответил Андрей.
-Знаю, что мои, я спрашиваю летчики?
– Они самые.
– Хороши, ой хороши. Что умеют?
– Почти все, – ответил Андрей, при этом он не лукавил. За последнее время они с полковником обучили солдат своих не только маршировать строем, и проводить различные действа потребные во время боя, но и научили летать. Опробовали и обстрел мишеней с воздуха. Только-только к этому приступили, но уже были некоторые результаты. А всего-то нужно подняться на воздушном шаре, дождаться подходящего ветра, что дул в сторону правобережья (там уже были обслуга, что ждала приземления андлара). Когда подходящий момент наступал, шар отпускали в свободное плавание. Вот тогда то и нужно было с неба запускать в лодки, что специально были приспособлены для этого, камни. Во время баталии предполагалось использовать гранаты. Сию стратегию сам государь придумал.
– Вот и замечательно, – сказал Петр. Затем немного подумал и спросил, – Мою мысль в дело пустил?
– Конечно государь.
– Молодец. Петр вновь присел, посмотрел на сынишку и сказал:
– Учен, стал, посмотрю. Учитель мне письма об успехах твоих писал. Ну, расскажи, что ни будь! Алексей процитировал наизусть псалтырь.
-Ну, этому тебя и так научить смогли бы. Ты что-нибудь дельное поведай батюшке.
Царевич покосился на Андрея, тот подмигнул. И тогда мальчишка процитировал отрывок из Макиавелли.
– Сие что? – поинтересовался Петр.
– Макиавелли «Государь».
– Какой я тебе государь! – вспыхнул монарх. – Я тебе отец!
– Книга так папенька называется.
– Ах, вон оно что, – молвил Петр, достал трубку и закурил, – Умен. Умнее меня стал. Но довольно. Я вас сюда, не для того, чтобы вы знаниями бахвалился, вызвал. Город я здесь заложить хочу. А ну, залезайте в карету.
Андрей и Алексей выполнили просьбу монарха. Петр подошел к другой, там уже были Меншиков, Шереметев, забрался во внутрь. В третье были Зотов и Кирилл Нарышкин, полковник Рен. Монарх высунулся в окно и прокричал кучеру:
– Ну, поехали.
На «Заячий остров», что по-шведски звучало как «Луст Эйланд», переправились на карбасах. Вступили на твердую почву, если так можно было назвать почти болотную землю, одновременно. Государь рванул первым, почти до середины острова, пробираясь через низкорослый кустарник, дошел. Остановился, подождал, пока до него свита доберется и лишь только после этого, громко, словно хотел, чтобы его даже в Стокгольме услышали, произнес:
– Здесь будет новая столица России! Отсюда мы будем ходить на парусных кораблях в Западную Европу. Отсюда мы нанесем решающий удар по шведскому королевству.
