— Он говорил это про красных.
— Вы видите большую разницу?
— В общем, да. Хотя бы в том, что большевики получили власть в ходе государственного переворота, а нынешнее правительство Поднебесной вполне легитимно.
— Но методы, князь!
— Ах, ваше величество, межгосударственные отношения всегда сложны и запутанны, — развел я руками. — История всегда пишется победителями, поэтому проигравшие как правило оказываются дьяволами во плоти, а одержавшие победу — ангелами без крыльев. Не мне вам рассказывать, какими методами Россия возвращала себе статус великой державы и вырывалась в лидеры.
— Это риторика, князь, — недовольно поморщился государь. — Мне нужны более веские аргументы, чтобы отказаться от удара по зарвавшемуся императору Поднебесной.
— Единственный аргумент, который я могу привести, ваше величество, состоит в том, что худой мир лучше доброй ссоры. Тем более что речь идет уже не просто о конфликте, но о предстоящей войне. Там будут гибнуть люди, государь. Переговоры помогут сохранить сотни тысяч, а может и миллионы жизней. Мы сможем найти компромисс, который устроит обе стороны и не ослабит Россию. Верьте мне.
Я снова нашел его глаза, и мощный поток внезапно вновь появившейся во мне силы ринулся на императора.
— Вы убеждены в этом? — слабо попробовал сопротивляться он.
— Да, абсолютно.
Через несколько секунд я прекратил давление и отвел глаза. Дело было сделано.
Дверь открылась, и в кабинет вошли Шебаршин, Нессельроде и Вольский.
— Простите, что без доклада, ваше величество, — ровным голосом произнес Шебаршин. — Чрезвычайное сообщение с Дальнего Востока.
— Что случилось? — нахмурился государь.
— Китайский флот приступил к блокаде Порт-Артура, — сообщил Нессельроде. — Армия Поднебесной приведена в полную боевую готовность. Части северных округов выдвигаются к нашим границам.
— По нашим данным, есть приказ о преобразовании этих округов во фронты, — добавил Шебаршин. — Китайское правительство передало ноту правительству вашего величества.
— Это война, — Нессельроде с трудом скрывал торжество.
На мгновение я увидел над головами вошедших хохочущее лицо Гоюна.
— Безумец, — вырвалось у меня.
— Воистину, — задумчиво обронил государь. — Это и вправду безумие — в одиночку кидаться на нас.
— Полагаю, — повернулся ко мне Шебаршин, — его китайское величество не считает себя безумным. Он рассчитывает на поддержку стран Северной Америки и Европы. Тем важнее для нас сейчас нейтрализовать их. — Он снова посмотрел на императора. — Я прошу вас, ваше величество, безотлагательно утвердить мой план... в полном объеме.
— Ваше величество, — едва не перебил я Шебаршина, — боюсь, что императором Поднебесной манипулируют. Возможно, речь даже идет о прямом внушении. Других оснований для такого самоубийственного шага я найти не могу.
«Похоже, так оно и есть, — добавил я про себя. — На каждое действие есть противодействие. Вот первый сюрприз, который приготовил мне Гоюн. Мой враг действует теми же методами. И то, что ради своих целей он подставляет под удар собственную страну, кажется, его нисколько не заботит. Что же, я тоже действую исходя из интересов всего мира, а не только России. Но вот только интересы России и мира для меня одно. Для меня не может быть счастья мира, если пострадает какая-то из стран, да даже отдельная семья. А вот ты, Гоюн, похоже, считаешь возможным погубить миллионы в своей игре. Кажется, я тебя действительно начинаю ненавидеть».
Перед моим мысленным взором снова возник образ Гоюна. Тот пристально смотрел на меня, словно стараясь подавить мою волю яростным блеском своих глаз. Несколько секунд продолжался безмолвный поединок наших взглядов.
— Теперь вы не избежите войны, — услышал я наконец его беззвучный голос.
— Я сделаю все, чтобы смягчить этот удар, — мысленно ответил я.
— Не выйдет, — оскалился он. — Мир ждет хаос, и на руинах этого мира я построю новое справедливое царство.
— Ты в любом случае обречен, — ответил я. — Но я встану на пути разрушения, которое ты несешь.
Напряжение между нами возрастало. Теперь я отчетливо понимал, что наш поединок вполне реален и может закончиться гибелью одного из нас. Давление становилось невыносимым. Вот сейчас либо его защита будет проломлена, либо моя поддастся, и тогда... Я не знал, что произойдет, инфаркт, инсульт или что-то еще, но я знал, что либо через несколько мгновений упаду, бездыханный, в кабинете императора Всероссийского, либо в неведомой мне, но явно далекой части мира оборвется жизнь моего врага.
Внезапно все исчезло, образ Гоюна потух, напряжение спало. Я, ошарашенный, снова стоял в гатчинском кабинете его величества Российского императора. Все взоры были обращены на меня.
— Князь, — император, кажется, звал меня уже не в первый раз, — очнитесь. С вами все в порядке?
— Да, все в порядке, ваше величество, простите, — ответил я.
В ушах у меня все еще стоял звон. Присутствующие переглянулись.
— Вы уже полчаса стоите словно завороженный, — заметил Вольский.
— Простите, может быть, я что-то пропустил? — смутился я.
— Вызвать врача? — заботливо осведомился император.
— Нет, спасибо, ваше величество.
— Васильчиков сообщил, что Поднебесная выдвинула ряд неприемлемых для нас требований, — произнес император. — Кроме уже ранее высказанных они сообщают о разрыве договора аренды Порт-Артура и требуют его передачи под юрисдикцию Поднебесной в течение тридцати суток. Там еще много требований, касающихся морской границы, раздела шельфа, свободы торговли и прочего. Ясно одно: это вызов. Нота составлена в таких выражениях, что попахивает прямым оскорблением. Так просто оставить этого мы не можем. Я приказал отклонить требования китайской стороны и привести армию и флот в состояние полной боевой готовности. В случае пересечения границы империи китайскими военными судами, сухопутными частями или авиацией немедленно открывать огонь на поражение. Об этом решении китайцы будут уведомлены в ближайшие минуты.
— Это война, — печально произнес я. — Он этого и хотел.
— Вот именно, — торжествующе вскричал Нессельроде, — Теперь будут знать, почем фунт лиха.
— Итак, господа, — спокойно продолжил государь, — жребий брошен. Не мы начали эту конфронтацию. Нам надо решать вопросы экономической безопасности, и я, пока вы были в забытьи, князь, уже дал поручение господину Вольскому начать переговоры о закупке хлеба в Северной Америке. Надеюсь, я по-прежнему могу рассчитывать на помощь флота, принадлежащего семейству Юсуповых?
— Безусловно, ваше величество, — кивнул я.
