Когда бронетранспортер остановился возле школы, выбранной для размещения штаба корпуса, на крыльцо вышел лично командующий корпусом генерал-лейтенант Ханс фон Обстфельдер встречать высокого гостя, прибывшего при таких странных обстоятельствах. Они прошли в один из классов, специально переоборудованный под комнату совещаний командования корпуса. Канарис с интересом рассматривал школьную доску, на которой осталась написанная мелом фраза «Домашняя работа», на портреты русских классиков, развешанные по стенам, и в первый раз в жизни с грустью подумал, что за все рано или поздно придется заплатить.
На совещании, посвященном событиям в тылу, Канарис был больше слушателем, изредка задавая уточняющие вопросы. В целом картина была ясна. Неизвестные в форме дивизии СС «Райх» безжалостно уничтожили отряд вспомогательной полиции, который, помимо своих функций, занимался истреблением мирного населения. При этом один из солдат якобы прячется на чердаке и слышит, что обер-лейтенант узнал в командире взвода СС русского офицера специального подразделения НКВД Зимина, которого до сих пор активно ищут под Могилевом. Уже точно известно, что Мельнер имел некоторое отношение к поисковой операции и действительно мог опознать Зимина по портретам, нарисованным художниками Зипо со слов свидетелей.
Дальше события нарастали как снежный ком. Уничтожение отряда, посланного для проверки информации, полученной от уцелевшего солдата, разгром комендатуры и захват концентрационного лагеря военнопленных, из которых формируется и вооружается полнокровное подразделение, с которым нападают на железнодорожную станцию, являющуюся важным узлом снабжения чуть ли не всей шестой полевой армии. Перед самым нападением на станцию был произведен налет советских бомбардировщиков, причем, по мнению специалистов, имеющий отвлекающие функции. После этого освобождаются и вооружаются еще пленные, и со станции вывозится множество техники, оружия, боеприпасов. Затем нападение на аэродром перед самым прилетом туда начальника военной разведки Германии. Все операции сопровождались полным подавлением радиосвязи среди воинских подразделений. С точки зрения Канариса, слишком все сложно, так все согласовать и провернуть можно при наличии стопроцентной информации о размещении и распределении сил противника. Нынешняя разведка русских не могла обладать такими сведениями, а вот посланники будущего вполне могли знать такие вещи.
На нынешний момент бои идут в десяти километрах от города, русские только обороняются, неся серьезные потери. Численность противника оценивается в три-четыре тысячи человек, имеющих на вооружении немецкую артиллерию и несколько танков. По имеющейся информации от перебежчиков и пленных, руководит ими командир специального подразделения НКВД, подчиняющегося ставке Главнокомандующего СССР, что говорит о серьезности и проработанности операции, проводимой русскими, направленной на ослабление давления на Киевский укрепрайон, и стабилизации обстановки на юго-западном фронте русских. По данным разведки, аналогичные действия проводились в районе Нежина в полосе действия 2-й полевой армии, где применялась похожая тактика и вооружение. В том случае была разгромлена 131-я пехотная дивизия и убит ее командир генерал-майор Генрих Майер-Боурх, и наступление приостановилось на несколько дней. Это позволило русским укрепиться на новых позициях и нанести серьезный урон наступающей армии.
Всем сразу стало понятно, что они столкнулись с новой тактикой и с профессионалами, которых у русских было не так уж и много. Адмирал Канарис согласился с решением командира корпуса снять с фронта пехотную дивизию для блокирования и уничтожения группировки русских в тылу армии. Со стороны командования 6-й армии корпусу для усиления передавалась еще одна пехотная дивизия.
После доклада командующего корпусом Канарис позволил себе взять слово.
— Скажите, русские пользуются только трофейной техникой, захваченной на станции?
— Нет, герр адмирал. Зафиксировано применение необычных тяжелых танков с длинной крупнокалиберной пушкой. Эти танки неуязвимы для нашей противотанковой артиллерии, да и тактика применения отличается от принятой в русских войсках.
— В чем же?
— Они нападают из засад, и если контратакуют, то на коротких рывках, метко стреляя прямо на ходу. Очень необычная и грозная техника в руках хорошо подготовленных солдат. Наше мнение, что в данной ситуации против нас действуют танковые асы, такие же как и в русских авиационных полках, составленных из лучших пилотов.
— Что показывает авиаразведка?
— Там лесные массивы, и русские маскируются под деревьями. Учитывая проблемы с радиосвязью, в полной мере использовать фронтовую авиацию пока невозможно. Мы запросили авиаподдержку у штаба армии, но пока не нашли возможности отвлечь авиацию с других участков фронта, да и русские резко активизировались, видимо, уже в курсе того, что у нас происходит в тылу, что говорит о согласованности действий с командованием Красной Армии.
— Какие еще действия приняты для устранения угрозы?
— Через штаб армии обратились к командованию группировки войск «Юг» о временной передаче в наше распоряжение танкового батальона из состава первой танковой группы. Думаю, этих сил вполне хватит, учитывая, что количество бронетанковой техники у русских оценивается в пять-десять единиц. Но при самых благоприятных условиях такую помощь мы получим в лучшем случае к завтрашнему утру.
— Понятно. Все ваши действия одобряю. И со своей стороны постараюсь ускорить решение этой проблемы.
Когда адмирал покинул совещание, все генералы вздохнули с облегчением, хотя новости, постоянно приходящие, не вселяли оптимизма. Русские опять контратаковали и нанесли серьезный урон, при этом не стали развивать успех и отступили.
Канарис, вызвав к себе начальника контрразведки корпуса, развил бурную деятельность. Возле помещений, выделенных ему для работы, была выставлена охрана, и, уединившись со своим личным порученцем, работавшим по «Могилевскому делу», майором Густавом фон Витерсхаймом, он приступил, наверно, к самой опасной и значимой операции его жизни.
— Густав, ты служишь у меня уже шесть лет, и пока не было причин усомниться в тебе. То, во что вылилось «Могилевское дело», может перевернуть судьбу не только Германии, но и всего мира. Я не могу пока тебе рассказать всего, но если ты попадешь в руки к нашим коллегам из СД, то должен будешь умереть, не сказав ни слова. Для меня, как и для тебя, главное — Германия. Поэтому от скорости наших действий и успешности сейчас зависит многое. Если к событиям, происходящим сейчас, подключится СД, а это должно произойти в ближайшее время, то ситуация выйдет из-под контроля и мы потеряем намного больше, нежели можем себе представить. Запомни одно: какие бы ни были мои действия, я никогда и ни при каких условиях не собираюсь предавать нашу родину.
