Когда предсказание исполнилось, все почувствовали некоторое облегчение, но то, что "Севастополь" утонет не ожидал никто. Выражение уверенности стало сползать с лица Зацаренного.
Офицеры на мостике поглядывали на него как дети, которым показали конфетку и тут же спрятали её в карман.
От борта тонущего броненосца отваливали шлюпки, которых было на удивление мало. Но почему то, они не стали ждать остальной экипаж и направились к своим кораблям. Одна шла к "Победе".
– Приготовиться принять на борт севастопольцев! – отдал приказ старший офицер.
Поднявшийся на борт из шлюпки лейтенант Басов, минный офицер "Севастополя", и матросы, совсем не выглядели удручёнными.
Лицо Зацаренного просветлело.
– Александр Матвеевич! Так это…
– Так точно, господин капитан первого ранга! – улыбаясь отрапортовал Басов, – Всё как и планировалось. К вечеру пойдём ещё раз.
Вечер того же дня. Борт крейсера "Сума"
Командир крейсера "Сума" скучал. Солнце уже склонялось к горным кряжам Квантунского полуострова. Нудное несение патрульной службы утомляло. Точинай никак не успевал пожать славы командуя крейсером – в сражениях так и не удалось даже как следует "поучаствовать", но корабль просто выполнял те приказы адмирала, которые ему отдавались. Пусть другие топили русских, пусть "Суме" не привелось даже всерьёз пострелять по противнику, но крейсер Точиная честно выполнял свою задачу и вносил свою малую лепту в победу.
– Господин капитан первого ранга, с миноносцев передают, что русские выходят из Порт Артура.
– Кто и сколько? – командир корабля никак не ожидал такой наглости от русских.
– Четыре броненосца и два крейсера.
– Этого не может быть!
И, тем не менее, с запада наплывали дымы. Дымы шести больших кораблей…
– Ещё радио! На норд-ост направляется отряд русских миноносцев.
– Сумерки, – пронеслось в голове Точиная, – Наши броненосцы! Шансов у русских немного, но вдруг…
– Немедленно радио нашим миноносцам: "Перехватить противника, навязать бой!", Радио в Дальний: "Выйти на перехват русских миноносцев." Радио командующему с предупреждением о возможной атаке, – стал сыпать распоряжениями командир японского крейсера, – Да! О выходе русских всеми силами из Артура, естественно, тоже командующему сообщить! А мы следуем за русскими. Всем отрядом.
– Ещё два больших корабля русских присоединились к основным силам!
– Какие?
– Похоже на "Ангару" и "Амур".
"Значит прорываются всем, что есть, значит уходят… Уйдут, если мы не помешаем. Адмиралу не успеть до темноты" – все эти мысли молнией пронеслись в голове Точиная.
– На сближение с русскими до 50 кабельтов, – передал он приказ.
Но "Баян" и "Паллада" в пологом развороте уже отделялись от основных сил и ложились на курс встречный с японскими крейсерами. Связываться с такими большими дядьками для почти игрушечных "Сумы" и "Акаси" было практически самоубийством. Вскоре вспухло облако выстрела у носовой башни "Баяна" и громыхнуло взрывом восьмидюймового снаряда прямо по курсу японцев.
Внутренне скрежеща зубами, Точинай приказал отходить, чтобы не погубить свои корабли в безнадёжном бою.
Крейсер "Сума"
***
5.09.1904. Борт "Ретвизана"
В адмиральском салоне "Ретвизана" к назначенному времени собрались командиры "Пересвета", "Баяна" и, естественно, самого "Ретвизана" вместе со своими минными офицерами и инженерами. Было ещё несколько офицеров из порта и инженеров с эскадры.
– Господа! – начал собрание Вирен,- Вы уже знаете, что эскадра пойдёт на прорыв блокады. Мы попытаемся вырваться из артурской ловушки. Но нас просто так не выпустят. Открытой силой нам не пробиться. Только если мы обманем противника, у нас есть шанс потеряться в море и соединиться либо с владивостокским отрядом, либо с второй эскадрой.
Предлагаю следующий план:
Утром, в высокую воду эскадра выйдет в море, но противник увидит, что три наших корабля подорвались на минах и нам приходится вернуться обратно в порт, ибо оставшимися силами пытаться пройти его в светлое время суток – это явное самоубийство. Напряжение под Артуром будет ослабленно, а вечером все корабли снова к удивлению, я надеюсь, японцев выйдут в море. Вряд ли главные силы Того будут рядом. А там ночь…
Прошу вас либо высказать принципиальные возражения, либо начать думать по поводу того, как мы реально и убедительно для противника сможем сымитировать подрывы наших кораблей.
– Ну, подорвать мину или её имитатор не проблема, – заговорил минный офицер "Ретвизана" Развозов, – понятно, что не у самого борта рвать будем, но на каком расстоянии от борта это сделать, чтобы не повредить корабль я не очень представляю. Надо же, чтобы это выглядело убедительно для японцев, то есть слишком далеко отводить нельзя. Кстати, если дальше пяти-восьми метров, то как? А обеспечить систему подрыва можно за несколько часов. Причём желательно даже дублированную, а то, не дай бог, какой-то паршивый контакт отойдёт и никакого спектакля не будет.
– А если подрывать с противоположного от японцев борта? – предложил командир "Баяна", – Тогда и фонтан будет, и грохнет как следует, но и мину подальше отвести можно.
– Сильно подозреваю, что если все мины взорвутся в "тени" наших кораблей, то противник может засомневаться в реальности взрывов и заподозрить подвох. Хотя бы один столб должен встать со стороны обращённой к японцам, – заметил Эссен.
– Обязательно. И, вероятно разумней, чтобы это был первый взрыв. Потом японцы будут следить за нами с большими вниманием и интересом. Можно и проколоться. – подтвердил Вирен. – Как я понимаю, главной для нас проблемой будет ослабить действие ударной волны на борт корабля. То есть создание некоторого экрана между миной и днищем. Я понимаю, что одними расчётами не обойдёшься, нужен будет и эксперимент. Выделю для этого какого нибудь "Джигита" или "Забияку", но вы уж, господа инженеры, постарайтесь, чтобы одного испытания хватило.
– Роберт Николаевич, может между бортом и миной буксировать что то вроде понтона затопленного встояка. Его можно пристроить на выстрелах. А мина ещё метрах в пяти дальше?
– Господа, приходится полностью довериться вам, – мрачно посмотрел на офицеров Вирен, – Работайте. И помните, что от вашей внимательности, от вашей аккуратности в расчётах, возможно будет зависеть не только судьба эскадры, но и судьба всей войны.
