— Но, великий вождь…
— Я сказал: старуху! Отправляйтесь.
Рыбаки подобрали своё снаряжение и остались на месте, нерешительно поглядывая то на меня, то на старейшин. Но последние предпочитали молчать и не глазеть по сторонам.
— Долго мне ждать?! — взревел я.
Рыбаки трусцой убежали со стоянки.
— А что мы будем есть? — послышался женский голос из толпы.
— Не знаю, — ответил я. — Спроси охотничков. Старший Скотовод!
Присмотрщики за коровами получили у меня задание доставить неандертальского младенца. Им было категорически запрещено приносить хотя бы одну травинку. Пусть коровы дохнут с голоду. Главное — истребить поганое племя. Вслед за ними ушли собирательницы — за неандертальским мужиком. Правда, за грибами и ягодами отправились дети. Я ещё ничего не успел им сказать, как они дружно, в один голос, заревели.
— Ну ладно, ладно. Перестаньте, — смущённо забормотал я. — Вы можете никого не приводить. На то есть взрослые.
— А что делать нам? — спросил Старейшина, всё так же стоящий на коленях, втянувший голову в плечи и косящийся на палку, которую я крутил между пальцами.
— Ничего.
— Но как же? А корзины?
— А зачем нам корзины? Что мы будем туда складывать? Добычи не предвидится, припасы скоро закончатся. Нам корзины без надобности.
У почти готовой ямы осталась кучка женщин. Я определил, что эдакими темпами мы будем рыть до следующей зимы и распорядился носить воду сухими тыквами, а после этого начинать месить глину с травой.
— Великий вождь! — запричитали женщины. — Как же так? Племя останется без еды!
— Не останется, — ответил я, игриво им подмигнув. — И давайте работать, а то отчешу вас палкой.
Затем я набросал в яму ингредиентов, залил их водой и загнал туда пятерых соплеменниц, а сам принялся мастерить формочку для будущих кирпичей. Меся глину, женщины непринуждённо со мной болтали, задавали вопросы. Их интересовало, например, что моя недавняя посетительница сделала с волосами, и почему я дал ей такое красивое ожерелье, а другие уходят от меня в лучшем случае непобитые. И что неандерталку вообще-то жалко, но убить надо было. И что есть племя, в котором один мужчина живёт только с одной женщиной, а потом они вместе воспитывают детей.
Я, старательно не замечая выстроившихся рядом воинов, пообещал женщинам раскрыть секрет чистых волос и одарить ожерельями всех, кто придёт согревать мою постель. Неандерталку мне тоже жалко, и убивать её не следует. А насчёт введения у нас брачных отношений — так это всегда пожалуйста. Пусть желающие подают челобитную. На совете племени подумаем, обговорим.
Вскоре явились скотоводы. Их начальник, лукаво улыбаясь, доложил о том, что неандертальского младенца найти не удалось, зато неподалёку им встретилась хорошая, сочная трава, а они не удержались и нарвали её по большой корзине для каждой коровы.
— Сгинь, — беззлобно распорядился я.
Подошли мастера. Я выдал им готовую формочку для кирпичей и приказал наделать таких ещё. Затем явился колдун с сообщением о том, что попытка выйти на связь с добрыми духами провалилась.
— Вне зоны доступа? — уточнил я.
— Да, великий вождь, — неуверенно ответил колдун.
— Иди сюда! — прикрикнул я на Старшего Охотника. — Слушай, что говорят.
Охотников я так и не пустил в лес. Они сидели у пещеры, а женщины костерили их последними словами.
— Попробуй поговорить с ними опять, — попросил я колдуна. — Пообещай им что-нибудь, не знаю… Ну например, что я отколочу всех охотничков дубиной, если добрых духов это развеселит.
— Сделаю, великий вождь.
И колдун ушёл.
— Великий вождь, — заговорил, было, Старший Охотник, но я оборвал его:
— Молчать! Сейчас будете таскать кирпичи с воинами. Кстати! А вы какого лешего тут торчите, я же велел вам заниматься!
— Обстановка была напряжённая, — объяснил Старший Воин. — Вот мы и приглядывали.
— Значит, приказы вождя игнорируем. Дембелями себя почувствовали? Сегодня вечером каждый отожмётся от земли сто раз.
— Это сколько? — обречённо спросил Старший Воин.
— Много. Мне самому придётся считать. А сейчас принимайтесь за кирпичи.
К обеду подошли рыбаки.
— Где неандертальская старуха?! — грозно спросил я.
— Прости, великий вождь, — ответил Старший Рыбак. — Мы не видели нена…, неда… Людей из поганого племени. И можешь нас бить, но ни один рыбак их больше не тронет, пусть они хоть на голову нам лезут.
Обедали рыбой и лепёшками.
Потом я всё-таки отправил охотников в лес, а сам с воинами и старейшинами занялся лепкой кирпичей.
* * *
Поздним вечером я сидел у костра один. Люди поразбредались, кое-кто уже спал. Я смотрел на звёзды и ни о чём не думал. Неслышной тенью мелькнул Волчонок и примостился рядом.
— Великий вождь, — зашептал он. — А почему ты не хотел убивать бабу из поганого племени?
— С чего ты взял?
— Да я просто видел твои глаза, когда она упала.
— Пожалел.
— А разве воин может жалеть врага?
— Выходит, что так.
Мы помолчали. В отблесках костра было видно, как у входа в пещеру укладываются наши соплеменники. Те, что наши себе пару, ушли подальше, вглубь, в непроглядную тьму.
— Ты чего не спишь?
— Да вот, захотелось мне посмотреть, смогу ли я выдержать ночное дежурство.
— Постой! — встрепенулся я. — Это что, Старший Воин уже засунул тебя в наряд?
— Нет, великий вождь. Я сам, правда. А часовой только что ходил около тренировочной площадки.
Мы помолчали снова.
— Говорят, звёзды — это глаза духов, которые смотрят на нас с неба, — поделился Волчонок своими астрономическими познаниями.
— Может быть, — рассеянно согласился я.
Давненько мне не приходилось сидеть вот так ночью у костра. Языки пламени плясали на дровах; мы бездумно таращились на них, прислушиваясь к треску сверчков. Мной владели дремота, приятная сытость, истома. Покурить бы вот ещё, но придётся терпеть. А этот тип гундосил, что мне и недели здесь не протянуть. Дурень он, право слово. Да будь моя воля, я бы на все выходные сюда мотался. И в отпуск.
— Великий вождь, — прервал молчание Волчонок.
— Ну?
— А что мне будет за мой промах?
Я лениво обернулся к собеседнику.
— Это кто тебя надоумил спросит меня такое?
— Ты же сегодня побил воинов. И отжиматься заставил.
— Ну, им попало за дело. Да и вообще, для профилактики полезно. А тебе так скажу: учись стрелять. В бою промах может стоить жизни.
— Я понял, великий вождь.
— Шёл бы ты спать.
Волчонок упрямо помотал головой и тут же доложил:
