— Спокойно, не дергайся. Подзови сержанта, скажи, что с ним поговорить хотят.
Но все остальные бойцы разведгруппы услышали новый голос, и синхронно повернули головы. Кое-кто схватился за оружие.
Боец, продублировал мой приказ.
— Товарищ сержант, тут с вами поговорить хотят.
— Кто?
— Не знаю, но ствол мне в затылок уперся.
Тут я решил выйти на сцену поактивней.
— Сержант, времени мало, скажи своим, чтоб не дергались, иначе гранат в окоп накидаю.
— Человека отпусти.
— Щас. Поговорим, потом отпущу. Ну?
Смотрю, он еще сомневается. Я спокойно, в полголоса говорю.
— Павлов.
В стороне прохода раздался лязг затвора пулемета. Разведчики были не дураки, сразу поняли, что это за звук. После небольшой паузы, сержант согшласился.
— Хорошо.
Он спокойно подошел ко мне ближе, хотя трое его человек меня взяли на прицел.
— Сержант, представьтесь.
Тот посопел носом, но не стал качать права.
— Сержант Никоноров. 222-я стрелковая дивизия.
— Понятно. Капитан Зимин, разведка главного управления госбезопасности. Боец свободен, дай мне поговорит с сержантом.
Отпустив бойца, сам спрыгнул в окоп. Разведчики сами облаченные в армейские маскировочные костюмы, двухцветки, с удивлением рассматривали при слабом освещении мой наряд. Но все еще меня держали на прицеле. Сержант сразу обратился, показывая рукой в сторону мертвых немцев.
— Товарищ капитан это вы их?
— Да пришлось, не вовремя они на нас вышли. Значит так сержант, я не знаю какое задание тебе дали, скорее всего 'языка' приволочь, но у меня особые полномочия. Вся твоя группа поступает в мое распоряжение.
— Товарищ капитан я не могу, у нас языка ждут. И так еле держимся.
— Сержант, у меня особый груз который еще вчера должен был быть в Москве. Если он попадет к немцам, это будет намного хуже.
— Товарищ капитан, что делать?
— Далеко тут до наших позиций?
— Километров восемь, если через лесок и речку. А по прямой, километра три.
— Значит так, твои люди обязаны помочь моей группе пройти через линию фронта, к ближайшему особому отделу, желательно дивизии не ниже. В метрах двухстах расположились окруженцы. С ними особист 145-й дивизии и груз. Сейчас отправишь двоих человек с моим лейтенантом в лес, и вместе с ним пусть проводят группу к нашим. А мы тут с тобой посмотрим, чтоб шума не было, а то наследили. Если что прикроем отход.
И кивнул в сторону мертвых немцев. Подозвав Павлова, объяснил ему ситуацию. Тот вместе с двумя разведчиками, забрали с собой все, что мы приготовили, пулемет, немецкий автомат, полевую сумку с документами погибших бойцов и убитых немцев, и вещмешок с собранными продуктами.
Но один из магазинов для МП-40 я оставил себе, нащелкал восемь патронов себе в руку и когда бойцы уползли с Павловым, достал из пистолета магазин и снарядил его.
Все это время сержант с интересом наблюдал за моей экипировкой и особенно его заинтересовал пистолет с глушителем.
— Это та штука, из которой вы немцев постреляли?
— Ага, глушитель называется.
— Я такие видел, только для наганов. Но к нам не попадали.
— Ну, это немного другого типа, специально для осназа НКВД делался. Ладно, пока наши будут по лесу ходить, надо подумать, где мы 'языка' возьмем и если возьмем, как его унести и не помещать моей группе спокойно выйти в расположение наших войск. Риск конечно велик, но мне тоже интересно знать, что тут немцы на завтра задумали.
До позиции немецкой части, которая нас теперь стала очень интересовать с точки зрения захвата языка, было метров двести. Поэтому все внимание было направлено туда.
Желание наделать немцам гадостей не покидало меня. Находясь в полуразрушенном окопе, рядом с погибшими советскими солдатами, я чувствовал только желание отомстить. Но вот, как оно принято с криком 'ура' бросаться на немцев, завалив два или три человека, а потом сгинуть, как-то не хотелось. Надо мыслить категориями человека двадцать первого века, и попытаться понять наше преимущество. А главное это информированность и связь. Вот оно, связь. Повернув голову к Никанорову, шепотом спросил.
— Скажи сержант, от немцев до наших позиций километра три?
— Да, ну может чуть дальше.
— А гаубичная батарея сохранилась? Немцы ее не разбомбили?
— Есть, она чуть дальше, мы как раз должны были разведать, где немцы расположились, чтоб артиллеристы утречком накрыли их.
— Как думаешь, смогут гаубицы накрыть вот это расположение немцев, если корректировать огонь?
— Тогда накроют, конечно.
— Вот что мы сделаем. Лейтенант останется с нами, он артиллерист и будет корректировать огонь, а с группой отправим к нашим радиостанцию. Когда начнется обстрел, мы по-тихому в беготне умыкнем кого-нибудь из офицеров, да и из бесшумного оружия немного постреляем. Надо за наших отомстить. А то они тут лежат не погребенные, а эти уроды, жрут, веселятся рядом и гадят на нашей земле.
— Дело. Умно придумано.
— Да. Ты вот что, своих людей обряди в немецкие шмотки, чтоб при случае не сильно выделялись, а в суматохе, так никто вообще внимания не обратит. Подумают, свои раненного тащат. Да, еще скажи своим, чтоб пошукали по окопам гранат. Если что, будем чем немцев задержать на время.
Пока сержант разбирался с двумя оставшимися разведчиками, я связался с Павловым.
— Мозг, это Феникс.
— На связи.
— Вы где?
— Нашли нашу группу, готовимся уходить.
— Значит так, слушай внимательно. Ты остаешься здесь, возвращаешься к нам. Передатчик отдашь Строгову. Он его на время передаст нашему командованию. Пока они будут пробираться мы разведаем цели для гаубичной батареи. Ты сможешь корректировать огонь?
— Конечно.
— Вот когда они начнут немцев долбить, мы пошумим и возьмем языка. Теперь передай рацию Строгову.
Строгову, я дал жесткие инструкции относительно его действий. Объяснил ситуацию и уникальную возможность безнаказанно нанести немцам серьезные потери.
Минут через двадцать приполз Павлов. И вот тогда началась интересная работа. В леске, недалеко от лагеря, обнаружились позиции немецкой артиллерии, которая, как оказалось, целый день обстреливала наши позиции. Пока группа Строгова не добралась до наших, мы осторожно облазили все подступы и обнаружили еще несколько интересных объектов для обстрела.
Томительно тянулось время. Прошло два часа, когда на связь вышел Строгов.
— Феникс, на связь.
— Наконец-то заждались уже. Скоро рассвет, а вы только проснулись. Ну что там, огонек будет?
