— Капитан Государственной безопасности Иванов — представился хозяин кабинета — А вы как я вижу, Алексей Иванович Ежиков ВРИО Главного испытателя КБ артиллерийских танков –
Алексей усмехнулся и виновато развел руками, мол что поделаешь, органам известно все. А капитан продолжил таким же тусклым, без тени эмоций голосом.
— И Обвиняетесь вы в том, что продали белофиннам чертежи секретного Советского танка и они теперь наладили с вашей помощью его производство — и с этими словами капитан вытащил из ящика стола пачку фотографий и приглашающе помахал ими в воздухе. Алексей осторожно встал, подошел к столу, посмотрел на фотографии и и не смотря на серьезность своего положения захохотал, потом застонал и сев назад на табуретку впал в какую-то прострацию, причем не вызвав этим каких либо эмоций у чекиста. А на фотографии был Т-26 с финской свастикой, это был явный трофей взятый Лахтарями* у РККА, во время одного из неудачных прорывов в 1940 году.
— Товарищ капитан. Это же наш подбитый т-26, который финны случайно смогли исправить. А серьезной танковой промышленности у Маннергейма* нет и никогда не было. И передавать финнам чертежи этой машины абсолютно бессмысленно. Так как они купили в Англии такие же Виккерсы, аналоги этой Т-26. –
Капитан Иванов достал толстую папку, зловещего черного цвета и углубился в ее чтение, потом закрыл ее и спрятал в сейф. Вернулся за стол и сняв трубку с внутреннего телефона приказал
— Арестованного Фролова ко мне — Через десять минут двое охранников ввели человека с разбитым в кровь лицом и в грязном и рваном кителе. Алексей с трудом узнал в нем Заместителя начальника ОКБ Фролова. Как потом выяснилось, не выдержав орденов и повышения своего врага, Фролов написал на Алексея донос, что мол Ежиков передал Маннергейму секретные чертежи Советских танков, а явка была мол в том самом букинистическом магазинчике. Но тут у Фрола получилась накладка. Орден Алексею давали лично Мехлис и Жданов, а товарищи Мехлис и Жданов по официальной версии в людях никогда не ошибались, а раз они лично наградили Ежикова, то оный воен-инженер по умолчанию надежный и проверенный человек и это было индульгенцией номер раз. А тут еще арестовали Смушкевича и Фролов после весьма небольшого мордобоя признался, что по приказу Смушкевича хотел ввести в заблуждение органы и погубить их руками грамотного инженера, чем совершить диверсию против Советского танкостроения. И что самое смешное, Фрол бывал в этой лавке чаще Алексея, что тоже пошло в зачет данному эстетствующему любителю живописи. А что было еще забавнее, это то что букинист, был давним агентом органов и ненавязчиво и неоднократно вызывал Фрола на разговорчики на скользкие темы, что отражал в отчетах, там же было отражено то что Ежиков покупал все иностранные издания «Краткого курса ВКПБ». Вобщем Ежикова торжественно отпустили, вернули оружие и даже довезли до завода на той же самой служебной «эмке», сопровождающие его уже знакомые чекисты уважительно припомнили ему «сопротивление при приглашении» и сказали что именно этим Ежиков и показал себя честным человеком. Враги мол сразу пугаются и сопротивления Органам как правило не оказывают.
Чем больше проходило времени со времен окончания Гражданской войны, тем чаще Алексей обращал внимание на изменение своего отношения к Советской власти. Да его окружали враги, но это такие же Русские люди с которыми он воевал плечом к плечу и они в большинстве своем были не меньшими патриотами своей Родины, чем и он сам. А что касается темпов индустриализации и строительства Армии, то в старой России ничего подобного быть не могло. Бардака хватало и крови тоже, но Алексей подсознательно видел в Сталине не главного коммуниста, но Монарха. А что касается репрессий, то у Алексея то что репрессировались в первую очередь активные большевики, вызывало чувства близкие к злорадству. Для себя Алексей сделал главный вывод — надо служить той России которая есть. Родина она одна!
А потом он уехал в командировку на Западный полигон.
Ежик уже давно жил в этом лесу и особых врагов у него тут не было, разве лиса попробует раз в месяц подстеречь по традиции, но этим летом все вокруг изменилось в худшую сторону, двуногие устроили этим летом какие-то свои игры, с грохотом и рычанием. Вот и сейчас мелко задрожала земля, а потом стал надвигаться рев множества чудовищ. Ежик свернулся в клубок, потом передумал и зашуршал по траве вглубь леса, подальше от страшных звуков.
На поляну, подвывая перегруженным двигателем, выехал трехосный зеленый броневик. Насторожено поводя пушкой, он объехал поляну по периметру и проехав к продолжению лесной дороги, остановился. А вслед за ним поперла куча вообще невместных монстров. Танки с приплюснутыми башнями и толстыми пушками, грузовик с большой пушкой в кузове, автоцистерны и совсем непонятное чудище — танк на башне которого были закреплены две огромных авиабомбы, и грузовики, грузовики, грузовики.
Воен-инженер 2 ранга Алексей Ежиков был уже на пределе. Несколько дней назад, так и не получив приказа, он на свой страх и риск, стал эвакуировать матчасть Секретного испытательного полигона Авто бронетанкового Управления РККА на Восток. Дивизионный особист Слипень, пытался организовать уничтожение секретной техники. Но после того как Ежиков отказался выполнить данный приказ, капитан Госбезопасности Слипень увез полигонного особиста Иванова и больше их к счастью никто не видел, правда с ними уехали на спецзадание два взвода из приданной роты, но они подчинялись напрямую местной комендатуре, и у Слипеня на приказе была виза Военкома.
А техника была еще та — артиллерийские танки — БТ-7а*, T-26 А-43* и Т-26-4 *, огнеметные драконы — ОТ-133*, ОТ-130* и ХТ-26*, грозная на вид но неудачная самоходка СУ-1-12* и невообразимый монстр РБТ-5* с двумя шестнадцатипудовыми танковыми торпедами бьющими на полтора километра и своим бессменным командиром, техником-испытателем Басаном Бадминовичем Хечиевым. Басан, бывший подпасок из Калмыкии, поражал видимые цели с первого раза. Как дружески-завистливо шутил, после каждого удачного попадания, лучший друг Алексея, главный мастер-огнеметчик Миша Зибелевич:
— А видели бы вы, как Басан стреляет из лука –
Замыкал список унылый слон Т-28* с экспериментальным дизелем, к которому на данный момент не осталось ни горючки ни моторесурса. И конечно «полуторки"* и даже несклько трехосных ГАЗ-ААА*. И чего только запасливый зампотех, там не вез: Патроны, гранаты, ЗИПы, консервы, шанцевый инструмент, обмундирование и даже несколько ящиков СВТ-40*, сданные на полигон на ответственное хранение. Колонна экспериментальной техники, без особых проблем дошла до этого перелеска, где решено было замаскироваться до ночи. Немецкая авиация постоянно висела в воздухе и двигаться приходилось по ночам. Радисты принимали только немецкие передачи и только один раз на пределе дальности были слышны призывы о помощи, какой то гибнущей под бомбами дивизии РККА. Пока стальное стадо расползалось по периферии поляны и споро маскировалось, воен-инженер отправил БА-6* и БТ-7* боевого охранения на разведку и стал предаваться не веселым мыслям. Когда в мае 1941 ОКБ направило его в спец-командировку, Алексей даже обрадовался, так как участились вызовы в Кадры и Партком. В первом присутствии, буквально по дням уточняли комсомольскую юность (правда после удачно закончившегося вызова в НКВД, от него вроде отстали), а во втором без конца склоняли к вступлению в ВКПб. Все это напрягало, потому что на самом деле Алексей Ежиков — пролетарий, комсомолец, мать из крестьян, отец из рабочих никогда не забывал что был на самом деле потомственным дворянином Владимиром Глебовским, отец князь, матушка урожденная баронесса. И если бы не мать фельдфебеля из Тобольска, то судьба бывшего юнкера, сложилась бы не лучшим образом. И командировка была очень кстати, а теперь вот война. По инструкции Наркомата, Воен-инженер Ежиков должен был уничтожить секретную технику, в случае угрозы ее захвата противникам и сейчас эта угроза нарастала с каждой истраченной каплей горючего. Солярка к Т-28 была только на дне его баков, бензина для остальных машин было километров на сто, а наши судя по всему были существенно дальше. Сейчас конвой находился как бы в разломе между двумя отступающими Советскими армейскими группировками, но судя по всему немцы должны быть уже рядом, ибо кто его знает Гудериана, а не бросит ли он в разрыв между порядками противника один два танковых полка. И в добавок боеприпасов было по два БК на единицу техники. Впрочем альтернативы не было. Если бы Ежиков уничтожил матчасть прямо на полигоне, его бы шлепнули как вредителя и диверсанта. Воен-инженер, надеялся успеть добраться до своих и сохранить знакомые до каждого винтика машины для будущих боев, но за отступающими частями РККА было не угнаться.
