— Неприкосновенность личной жизни тоже еще не изобрели, — напомнил Эверард. — А у шишек вроде тебя ее никогда и не было.
Денисон снова устало посмотрел на него.
— Я все хочу спросить, как там Синтия, — сказал он, — но для нее, конечно, прошло… нет, пройдет не так много времени. Неделя, наверное. Ты, случайно, не захватил сигарет?
— В роллере оставил, — сказал Эверард. — Я решил, что мне и без того проблем достаточно. Не хватало еще объяснять кому-то, что это такое. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь управлять тут всей этой кутерьмой.
— Мне тоже, — передернул плечами Денисон. — Чертовски невероятная история. Парадоксы времени…
— Так что же случилось?
Денисон потер глаза и вздохнул.
— Меня просто затянуло в эту историю. Знаешь, иногда все, что было раньше, кажется мне нереальным, как сон. Были ли когда-нибудь христианство, симфоническая музыка или Билль о правах? Не говоря уже о всех моих знакомых. Ты, Мэнс, тоже из потустороннего мира, и я жду, что вот-вот проснусь… Ладно, дай мне собраться с мыслями. Ты в курсе, что тут происходит? Мидяне и персы находятся в достаточно близком родстве — и по происхождению, и по культуре, но в то время хозяевами положения были мидяне; вдобавок они переняли у ассирийцев много таких привычек, которые были не очень-то по душе персам. Мы ведь обыкновенные скотоводы и вольные земледельцы, и, конечно, несправедливо, что нам пришлось стать вассалами… — Денисон заморгал. — Ну вот, опять!.. Что значит «мы»? В общем, персы были недовольны. Двадцатью годами раньше царь Мидии Астиаг приказал убить маленького царевича Кира, но после пожалел об этом, потому что отец Кира был при смерти, а свара между претендентами на трон могла вылиться в гражданскую войну… Ну а я в это время появился здесь, в горах. Чтобы найти хорошее укрытие для роллера, мне пришлось немножко пошарить в пространстве и времени: я прыгал то туда, то сюда, смещался то на несколько дней, то на пару-другую миль. Поэтому-то Патруль и не смог засечь роллер. Но это лишь одна из причин… Итак, в конце концов я припарковался в пещере и отправился дальше пешком, но тут же вляпался. Через этот район проходила мидийская армия — утихомиривать недовольных персов. Какой-то разведчик видел, как я выходил из пещеры, и осмотрел ее; не успел я опомниться, как был схвачен, и офицер стал выпытывать у меня, что это за штуку я прячу в пещере. Солдаты приняли меня за мага и относились ко мне с некоторым благоговением, но они больше боялись не меня, а того, что их посчитают трусами. Разумеется, весть обо мне быстрее степного пожара распространилась и в армии, и по стране. Скоро все знали, что появился таинственный незнакомец — и при весьма необычных обстоятельствах. Армией командовал сам Гарпаг, а такого хитрого и упрямого дьявола еще не видел мир. Он подумал, что я могу пригодиться. Приказал мне включить моего бронзового коня, но сесть на него не разрешил. Однако мне удалось выпихнуть роллер в автономное путешествие по времени. Поэтому поисковая группа его так и не нашла. Он пробыл в этом веке только несколько часов, а потом, скорее всего, отправился прямиком к началу.
— Хорошо сработано, — заметил Эверард.
— Я ведь выполнял инструкцию, запрещавшую анахронизмы такого уровня, — Денисон скривился, — но надеялся, что Патруль меня выручит. Знай я, что у них ничего не выйдет, я вряд ли остался бы таким хорошим, готовым на самопожертвование патрульным. Я берег бы роллер как зеницу ока и плясал под дудку Гарпага, пока не представится случай бежать.
Эверард взглянул на товарища и помрачнел.
«Кит изменился», — подумал он: годы в чужой стране не просто состарили его, они повлияли на него сильнее, чем ему кажется.
— Изменяя будущее, — сказал он, — ты бы поставил на кон и существование Синтии.
— Да-да, верно. Я помню, что подумал об этом… тогда… Кажется, все было так давно!
Наклонившись вперед и подперев голову руками, Денисон смотрел наружу сквозь решетку беседки и продолжал монотонно рассказывать:
— Гарпаг, конечно, взбесился. Я даже думал, что он меня убьет. Меня несли оттуда связанным, как скотину, предназначенную на убой. Но, как я уже говорил, обо мне пошли слухи, которые со временем вовсе не утихли. Гарпага это устраивало еще больше. Он предложил мне на выбор: пойти с ним в одной связке или подставить горло под нож. Что еще мне оставалось? И здесь даже не пахло вмешательством в исторический процесс: скоро я понял, что играю роль, уже написанную историей. Понимаешь, Гарпаг подкупил одного пастуха, чтобы тот подтвердил его сказку, и создал из меня Кира, сына Камбиза.
Эверард, который был к этому готов, только кивнул.
— А зачем это было ему нужно? — спросил он.
— Тогда он хотел только укрепить власть мидян. Царь в Аншане, пляшущий под его дудку, поневоле будет верен Астиагу и поможет держать в узде всех персов. Меня втянули во все это так быстро, что я ничего не успел понять. Я только и мог следовать приказаниям Гарпага, надеясь, что с минуты на минуту появится роллер с патрульными, которые меня выручат. Нам очень помогло то, что эти иранские аристократы помешаны на честности, — мало кто заподозрил, что я лжесвидетельствовал, объявив себя Киром, хотя сам Астиаг, по-моему, закрыл глаза на противоречия в этой истории. Кроме того, он поставил Гарпага на место, наказав его с изощренной жестокостью за то, что тот не разделался с Киром, хотя теперь Кир и оказался ему полезным: для Гарпага это было невыносимо вдвойне, потому что двадцать лет назад приказ он таки выполнил. Что до меня, то на протяжении пяти лет Астиаг становился мне самому все более и более противен. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что он не был таким уж исчадием ада, — просто типичный монарх Древнего Востока, но все это довольно трудно осознать, когда постоянно приходится видеть, как истязают людей… Итак, желавший отомстить Гарпаг организовал восстание, а я согласился его возглавить.
Денисон криво ухмыльнулся.
— В конце концов, я был Киром Великим и должен был играть в соответствии с пьесой. Сначала нам пришлось туго, мидяне громили нас раз за разом, но, знаешь, Мэнс, я обнаружил, что мне такая жизнь нравится. Ничего похожего на эту гнусность двадцатого века, когда сидишь в своем окопчике и гадаешь, прекратится ли когда-нибудь вражеский обстрел. Да, война и здесь довольно отвратительна, особенно для рядовых, когда вспыхивают эпидемии, — а от них здесь никуда не денешься. Но когда приходится сражаться, ты действительно сражаешься, своими собственными руками, ей-богу! И я даже открыл у себя талант к подобным вещам. Мы провернули несколько великолепных трюков.
