Пару секунд собираясь с духом, я ещё сомневался, переться мне туда или лучше не надо. Но любопытство кошку сгубило. Точнее, одного вечно сующего нос куда не надо кота. Когда я осторожно поднялся на возвышение, золотистый шар словно стал светиться ещё сильнее. Хотя куда уж? И так глаза пришлось слегка прикрыть веками, чтобы не получить зайчиков. Тревоги в душе не было. Наоборот, наступило странное спокойствие. Я почти расслабился, когда неожиданно передо мной возникла фигура высокого мужчины в белой форме, напоминающей парадный китель американских моряков, точнее, адмиралов. Белый материал, золотая отделка, не хватало только знаков отличия. Вместо них был вышитый неизвестный герб на левой стороне груди.
Строгое лицо мужчины, его удивительные золотые глаза поймали меня в ловушку. Я не мог ни сдвинуться с места, ни отвести своих глаз. Лицо правителя, мудреца, полководца. Он мог быть кем угодно. Но он не был живым человеком. Передо мной была голограмма, призрак. Я умом понимал, что мужчина не материален. Вот только от него шла такая волна ментального давления, что я почти потерялся. Вся моя защита рухнула, перед глазами замелькали картинки моей жизни, словно кто-то просматривал слайд-шоу.
Неожиданно незнакомец широко улыбнулся, поднял руки и… От сильного толчка я спиной полетел вниз, мимо ступеней, прямиком в бассейн, наполненный золотой жидкостью. Дальше… меня накрыло!
Глава пятая
Я чувствовал себя крохотным стёклышком в огромном калейдоскопе с постоянно сменяющимися узорами. Картинки в моём почти готовом взорваться сознании сменялись одна за другой, но при этом я помнил каждую из них. Моё тело, словно кусок металла, плавилось в печи раз за разом, чтобы кто-то неизвестный в итоге выковал что-то совершенно новое. Мне казалось, что Константин Велесов полностью исчез, впрочем, как наследник князей Разумовских. Понимание того, что если я выживу, то стану кем-то другим, почему-то не испугало. Казалось бы, исчезая должен чувствовать боль, но… Её не было.
Было тепло, словно вновь попал в материнские объятия и меня окутало нежностью, словно пуховым платком. Чем дольше длился процесс, тем больше открывалось для меня. На самом деле я не менялся — возрождался, как птица феникс из огня. На протяжение всего своего существования, что я помнил, пламя не раз принимало меня в свои объятия. Должен признать, я всегда после этого становился сильнее.
После взрыва, когда стал калекой, укрепилась моя воля. Нелегко начинать жить сначала, привыкать к новым трудностям и пытаться выкарабкаться из ямы, в которую постоянно сталкивало отчаяние и горе от потери родных людей. Кто-то скажет, что солдату убивать легко. Ложь. Если ты не психопат и маньяк, отбирать чужую жизнь всегда нелегко. Просто солдаты выполняют свой долг, их учат держать психику в узде, принимать свои действия и жить дальше. Наше общество привыкло полагаться на законы, которые часто бывают слишком гуманными для преступников. Имея деньги, многие не могут избежать заслуженной кары. На моей Земле нет никакого Божьего Суда, как в книгах. Нельзя вызвать обидчика на поединок, где вас рассудят и справедливо накажут высшие силы. И поиск справедливости часто остаётся твоим личным делом. Ты можешь либо биться до последнего, либо смириться. Я смириться не смог.
Решиться на месть тоже нелегко. Нужно что-то изменить в своём восприятии мира, многое отринуть. Церковные догмы велят прощать, но что делать, когда не можешь? Когда тот, кто убил твою семью не только жив-здоров, но и продолжает совершать свои грязные дела, пользуясь несовершенством судебной системы? У некоторых народов есть понятие кровной мести, где если человек виновен, он должен заплатить. И я, спустя не одну бессонную ночь вдруг понял, что не могу позволить жить убийце. Тогда пришлось измениться уже мне. Я отомстил, одновременно приговорив и себя тоже. Мы оба с ним сгорели в очищающем пламени.
Сгорев, я возродился вновь. Дед показал мне другой мир, возможно, немного более справедливый, чем прежний. Новое пламя, в котором выжил маленький Константин Разумовский, сотворило нового человека. Я впитал новые правила, принял их и стал жить. Мне нравилось быть сильным, нравилось иметь возможность спокойно и решительно защищать тех, кто мне дорог. Магия действительно способна творить чудеса. Но для меня это не огненные шары и воздушные лезвия, не управляемые одарёнными цунами, сметающие города. Это артефакт, способный точно указать, виновен ли человек. И, если вина будет доказана, преступник понесёт наказание, невзирая на статус.
И вот теперь я вновь сгорал, плавился и возрождался. Золотая жидкость была словно текучий, как вода, огонь. Она не только изменяла моё тело, она приносила понимание нового мира, давала знания о прошлом и будущем. Пробуждала силу крови. Никогда не думал, что моя вторая инициация будет такой необычной.
Через какое-то время неизвестная сила подняла меня в воздух. Золотисто-янтарная жидкость исчезла с моего тела, вновь обнажённого и обновлённого. Эта же сила принесла меня к постаменту с золотым шаром. «Адмирал» был всё там же. Этот призрачный тип улыбался, как чеширский кот.
− Пробуждение крови завершилось, − раздался его голос. Глубокий, сильный, властный, но ничуть не холодный.
− Хороший способ. А предупредить?
− Неинтересно, − принеслось мне в ответ. Каков, а?
− Как мне к вам обращаться?
− Адмирал?
− Похоже, мои мысли для вас, как открытая книга?
− Только сейчас, − вдруг улыбнулся призрак. — Знаешь, а мне нравится. Моё прошлое звание, которое я носил при жизни, можно сравнить с адмиралом. К тому же, я давно уже не тот, кем когда-то был.
− И кем же вы были? И кто вы теперь?
− Когда-то я стоял во главе семьи. Одной из самых сильных семей таэре, − призрак окинул меня взглядом и указал рукой чуть влево. Я обернулся и почувствовал, как мои глаза округляются. Ко мне двигался, блестя серебристым тельцем, небольшой робот, похожий на паучка. Тащил он на себе стопку одежды. — Я подожду, а тебе будет проще разговаривать одетым. Мне давно чужды чувства живого существа, но я понимаю твою неловкость.
− Кхм, вот за это точно спасибо. С голым задом как-то не до долгих разговоров, − усмехнулся я, взял себя в руки и сделал вид, что роботы-горничные для меня привычны. Почти. — А почему он… похож на паука? Это… дроид? Робот? А кто им управляет?
− Юности свойственно любопытство, − усмехнулся адмирал, без стеснения наблюдая, как быстро я натягиваю на себя белую форму, немного похожую на его парадное одеяние. Белые брюки и китель с золотой вышивкой оказались точно по моей фигуре, словно кто-то успел снять мерки. Шелковистое бельё приятно касалось кожи. Мягкие белые туфли были по ноге и ни капли не стесняли движений. Я покрутил в руке браслет, похожий на тот, что носила на лапе Кайя. Адмирал сказал, указав на вещицу: − Надень. Тебе понадобится, пока не научишься отдавать ментальные команды напрямую.
− Напрямую?
− Да. Во время пробуждения крови твои нейронные цепочки в мозгу тоже прошли через процесс некоторой эволюции. Тебе нужно с этим освоится и научиться управлять как техникой, созданной таэре, так и прирученными существами. Ментальное управление — обычный способ для нас. А ты один из нас.
− И никакой хитрой нейросети, − усмехнулся я, присаживаясь прямо на ступеньки. Кстати, я нигде в этом сказочном замке не нашёл и пылинки. Неужели паучки работают?
− Забавные вещи пишут ваши фантазёры, но на таких держится мир. Именно эти люди сначала просто читают, а потом и осуществляют в жизни то, что когда-то были лишь выдумкой. Придёт время, и настоящие нейросети, возможно, появятся в каком-нибудь из миров. А, может быть, где-то уже и есть. Наш мир был триста лет в изоляции, мои сведения немного устарели.
− Так что по паучкам?
− Как ни странно, но это действительно одна из самых удобных форм для дронов подобного типа. Они прекрасно приспособлены как для выполнения некоторых работ, вполне домашних, так сказать. Но и отлично справляются с охранной деятельностью, так как очень мобильны. Ничего удивительного, что в фантастических книгах упоминаются такие механизмы. В Святилище много техники, позже сам познакомишься с ней.
