сделано. А сейчас? Трусы, хай им грець. Это нам мужикам на погибель придумали, истинного говорю. Без трусов что, все проветривается, что бабе только на пользу. А в трусах? Фу, бля. То-то же...
К какому выводу пришли дремучие враги женского белья Ваня так и не услышал, потому что благополучно заснул.
Снилась ему опять Курицына, она гонялась за Иваном как раз в одних трусах и со своей ужасной линейкой, с совершенно неясными намерениями, но сон не был страшным. А еще, Ваня перед тем как заснуть, с ужасом начал осознавать, что ему нравится в армии.
Утром все пошло своим чередом. Кутепов с дружками держался в стороне, прибыло очередное пополнение, отцы командиры продолжали зверствовать, но по уму. Дурной шагистикой никто не занимался, в личный состав вдалбливали действительно полезные на войне вещи. Иван уже многому научился сам, но все-равно с удовольствием учился, так как понимал, что от подготовки зависит выживание.
А после обеда, личный состав начал получать оружие. Мамед и Петруха получили винтовки Мосина, полноценные, длинные, не карабины, а Ивану досталась новенькая СВТ с четырьмя магазинами и ножевидным штыком. Тяжеленная, неудобная, к тому же Ваня толком не знал, как к ней подступиться. Однако комод Демьяненко быстро показал и растолковал как ее разбирать и чистить.
— Добрая штукенция... — он погладил винтовку по прикладу. — Но народ не любит ее, потому что ленивые сволочи. Это тебе не Мосинка, конечно, техника нежная, но как немцы попрут поймешь, что десять раз подряд выстрелить дорогого стоит. Поняв, хлопче?
Ваня кивнул и решил при случае раздобыть себе автомат вместо этого неудобного ружьища.
К слову, расположение роты никак не охранялось, однако боезапас личному составу все-таки не выдали. Правда взводный пообещал в скором времени выход на стрельбище.
При роте еще сформировали пулеметное отделение и отделение ПТР, которое возглавил тот самый длинный верзила.
А ближе к вечеру прикатила проверка, а личный состав вытроили на плацу. Однако, приезжий полковник, только мазнул взглядом по выстроенным штрафникам и сразу ушел к ротному в канцелярию. Туда же стянулись остальные офицеры, кроме одного взводного.
Через пару минут выглянул политрук и отдал команду заниматься по распорядку. Штрафников распустили и снова организовали увлекательный досуг.
А еще через минуту появился взводный и приказал Ивану набрать в графин холодной воды из колодца и принести в канцелярию.
Ваня метнулся, но в домик его не пустили, забрали графин и турнули. Однако он услышал разговор из открытого окна и решил слегка задержаться.
— У меня роте даже половины штатного состава нет, — оправдывался ротный. — Боевое слаживание только начинается. Да я хоть немедленно, но толку-то?
— С личным составом решим... — бодро бухтел приезжий. — Дано распоряжение на уровне дивизий, командиры будут отправлять к вам своим решением. Так что через пару дней личный состав прибудет.
— А стрельбы? Как со стрельбами? — не унимался майор. — Минометчиков нет, огнеметчиков тоже.
— Разрешение на стрельбы получите! Минометчиков тоже организуем, — отрезал полковник. — Кстати, почему штрафников не охраняют? Что за безобразие?
— Не предусмотрена охрана, — мягко пояснил особист. — Но склад с оружием и боеприпасами под охраной. Вооружим на марше, боеприпасы они получат уже на фронте. Не стоит забывать, осужденные к штрафной роте, не заключенные. Они все писали рапорта искупить вину по личному желанию.
— Черт знает, что, а если... — проверяющий запнулся, но сразу же сменил тему. — В общем, товарищи командиры, ваша задача за три, максимум, за четыре дня подготовить роту к выдвижению на боевые позиции. Такой приказ командующего. А сейчас, проведем...
Что они там собирались проводить Иван так и не узнал, потому что почувствовал опасность и свалил.
Новость о том, что через три-четыре дня рота выдвигается на боевые позиции его не обрадовала, впрочем, не особо огорчила, потому что испытания давно сделали его фаталистом.
— Чему быть тому не миновать, — спокойно проговорил он себе под нос. — И пошли все в жопу.
— Жопа? — насторожился Мамед, крутившийся рядом с Иваном. — Какой жопа? Чей жопа?
— Засем плохой слова лота поганить? — недовольно скривился Петруха. — Совсем дулные.
— Из песни жопы не выкинешь, — весело прокомментировал Иван.
— В какой песня жопа есть? — дружно удивились Аллахвердиев и Петров.
— Такой жопа, — отрезал Иван. — Смотрите, взводный на нас пялится. Он точно сейчас растолкует...
Глава 5
— Ни черта не понимаю... — пожилой и усатый красноармеец из прибывшего час назад пополнения зло заиграл желваками. — Да, были в окружении, вышли сами, все вопросы сняли, опять фронт, воевал, контузия, госпиталь, представили к награде, сам комдив руку жал, а позавчера... — у него сильно задергалась скула. — А позавчера приказом того же комдива месяц штрафбата на гриву. Даже без трибунала. Какого хера...
Выглядел пожилой совершенно обескураженным, нервным и злым. Лицо кривилось в жутких гримасах, чувствовалось, что он едва сдерживает себя.
— Да у меня такая же херня, — хмыкнул его сосед по строю, молодой смуглый парень. — Ни с того ни с сего...
— И у меня похоже... — поддакнул плотный коротышка с горбатым, кривым носом.
Пополнение выстроили перед канцелярией, командиры на время отошли, вот штрафники и судачили между собой.
Ваня стоял на посту у входной двери и все слышал, но смолчал. Но для него как раз все стало ясно. Штрафной роте нужны были минометчики, приезжий полковник пообещал и свое слово сдержал. В самом деле, ничего сложного, нашли окруженцев с нужной воинской профессией, коих в частях до хрена и больше и впаяли каждому по месяцу. И не подкопаешься — окруженец? Значит вали в штрафники и искупай вину кровью.
Из канцелярии вышел командир третьего взвода.
— Красноармеец Велигура...
— Старший сержант Велигура, — задиристо поправил пожилой. — Старший сержант!
— Вы были старшим сержантом, — спокойно ответил старший лейтенант Корнеев, тот самый усач, похожий на донского казака. — И станете им вновь, но после отбытия срока наказания. Вопросы? Вы назначаетесь командиром минометного отделения, принимайте технику и формируйте расчеты.
Корнеев всегда был спокойный, в отличие от других командиров, дравших глотку по поводу и без повода, Ваня ни разу не слышал, чтобы он хотя бы ненамного повысил голос. Но слушались его беспрекословно, потому что глаза у взводного были ледяными и мертвыми.
