class="p1">— Тебе конец, недочеловек...
— Не надо, пожалуйста...
— В глаз его, в глаз!
— Вилли, чего ты копаешься...
— Не-еет...
Иван машинально остановился, повернул голову и разглядел в темноте нескольких мальчишек в форме Гитлерюгенда, которые кого-то избивали и, судя по всему, тыкали своими кинжалами.
В это самый момент, жертва вырвалась и попыталась убежать, но пацаны его догнали, повалили и продолжили убивать.
Ваня успел заметить на одежде гражданского голубой знак «Ost». Что означало «Ostarbeiter». То есть, работник с Востока.
— Пошли, Алекс... — фрау Бузенбаум потянула Ивана за локоть. — Не надо обращать внимания на невинные детские шалости.
Мальчишки заметили Ивана с Анной, один из них, по виду самый старший, подбежал к ним.
Обычный мальчишка, лет тринадцати-четырнадцати возрастом, нескладный, коротко стриженный, с еще детским лицом. Но во взгляде уже алели волчьи огоньки.
Он утер измазанной в крови рукой нос и вызывающе доложил:
— Все в порядке, мы тренируемся, господин унтер-офицер!!! Мы давно заметили, что он по вечерам возвращается с работы в конуру, где живут эти недочеловеки, вот и решили наказать.
Первым желанием у Ивана было свернуть голову сучонку, а потом методично перерезать глотки остальным.
В голове бешеными тамтамами запульсировала кровь. В ушах зазвучал голос Симонова Сани из команды Селиверстова, с которым Ваня разговаривал в свою первую попытку выжить.
— Я до хера чего видел. Видел, как детишек и баб в овине сожгли, видел, как наших пленных расстреливали. Сука, как в тире, десятками. Рядом был, своими глазами, блядь, видел. И ничего сделать не мог, понимаешь? Не мог, блядь!!! Забудь, ты все равно ничем ей помочь не мог. Не забудешь — свихнешься. Научись, забывать, иначе мозги набекрень станут. Я научу потом, есть методика. Понял, Шустрый?
«Понял. Саня, понял, — мысленно ответил ему Иван. — Я хороший ученик...»
Но справится с собой удалось только диким усилием воли.
Иван кивнул мальчишке и пошел дальше.
— Мальчишки, — спокойно пожала плечами фрау Бузенбаум. — Вечно они кого-то мучают. С другой стороны, пусть лучше этих свиней, чем кошек и собак.
— Вы правы, фрау Бузенбаум, — спокойно ответил Иван. — Для них это будет хороший опыт. Они будущие солдаты, а солдату нужно уметь убивать.
— Вы такой мужественный, Алекс! — Анна приостановилась и подставила Ивану щеку. — Ну же, не будьте бревном. Но не размажьте мне помаду!
Иван приобнял немку, осторожно прикоснулся губами к ее щеке и тут же чуть не сблевал от внезапного чувства тошноты.
— Вы такой нежный и деликатный... — игриво хихикнула фрау Бузенбаум и потащила Ивана дальше.
Иван словно окаменел, но к тому времени, как они подошли к кабачку уже полностью взял себя в руки.
Ресторанчик почти ничем не отличался от пивнушки, в которую Ивана водили гауптман и обер-фельдфебель, разве что более приличной обстановкой и публикой.
Двоюродная сестра Анны была похожа на доску, такая же плоская и не выразительная, правда смазливая на мордашку, а ее муж оказался оберштурмфюрером СС, причем десантником. И не штабистом — ордена и знаки на его мундире почти повторяли награды самого Ивана.
Он сразу вызвал у Ивана если не симпатию, то уважение. Да и сам оберштурмфюрер не чинясь протянул Ване руку и крепко, по-мужски пожал ее. По его взгляду было видно, что он прекрасно понимает, что они с Ваней стоят друг друга.
Анна и Эльза сразу стали щебетать словно заведенные, Вилли, так звали оберштурмфюрера явно тяготился этим и сразу вышел на улицу покурить. Иван вышел следом за ним.
— Ненавижу, болтовню... — с кривой усмешкой бросил Вилли, достав из портсигара сигарету. — Давно с фронта?
— Месяц назад, — Ваня тоже достал сигарету и чиркнул зажигалкой, дав прикурить лейтенанту. — Списали вчистую после контузии.
— Бывает, — понимающе кивнул обер и неожиданно поинтересовался: — Не тянет назад?
Ваня ненадолго задумался и честно ответил:
— Тянет. Особенно во сне. Во сне я там, со всеми своими.
Но сейчас он озвучил не чувства Александра Краузе, а свои. Иван очень часто задумывался над тем, что совершил ошибку согласившись на предложение Черного. Его действительно тянуло назад, на фронт, пусть даже и в штрафную роту, но только на фронт, где все честно и просто.
Оберштурмфюрер еще раз кивнул и признался:
— Меня тоже. Ну что, идем?
К тому времени как они вернулись, официант уже принес заказ: шницели с картофельным пюре и кислой капустой и бутылку рейнского вина.
Разговор не клеился, оберштурмфюрер явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он попытался заказать водки, но его жена так глянула на него, что желание сразу пропало.
Когда вышли второй раз покурить, Ваня достал из внутреннего кармана фляжку с коньяком и подал ее Вилли.
Тот глубоко глотнул, сипло выдохнул и с просиявшим лицом сказал:
— Этого мне как раз и не хватало! Ну что, еще по одной и пойдем послушаем, о чем щебечут наши курочки!
Курочки щебетали о какой-то Магде, которой муж прислал с восточного фронта шикарную шубу из соболей.
— А следом за шубой, пришло похоронное письмо! — язвительно сообщила Анна.
— Магда осталась без гроша и заложила эту шубу! — захихикала Эльза. — К счастью, мой Вилли, отправляется не на Восточный фронт.
Оберштурмфюрер строго посмотрел на жену, но та не обратила на него никакого внимания.
— Его отобрали для особого задания! — таинственно сообщила немка. — Для которого надо знание английского языка! А он как раз изучал его в университете, — а потом с превосходством посмотрела на Ивана и с изрядной долей язвительности поинтересовалась: — Алекс, а вы знаете английский язык?
Ваня улыбнулся и выдал эпизод из биографии Александра Краузе:
— В детстве, мы часто бегали в порт Гамбурга, торговали разной мелочью с моряками, в основном с американцами. Так что к тому времени, как меня вытурили из сиротского приюта, я уже мог сложить пару фраз на английском, правда с американским акцентом.
Никакого секрета и тем более компромата на себя он не выдал. К тому же, в Германии в высших учебных заведениях и школах вполне легально преподавали английский. А вот разузнать побольше о таинственной секретной операции очень хотелось.
Эльза разочарованно скривилась. А Вилли посмотрел на Ивана с интересом и быстро спросил на английском:
— Насколько хорошо вы говорите на английском языке?
— Понимаю почти все, — ответил Иван, гадая, куда заведет его болтливость. — За американца
