class="p1">— Да-да, я так и подумала. Но, во избежание сплетен…
Кристина улыбнулась. И ускорила шаг, через минуту растворившись в толпе курсантов.
Я вздохнул. Первый урок — магическое искусство. Покойного Белозерова снова будет заменять Юсупов. Слов нет — чтобы передать, как я соскучился по этому семейству.
* * *
— Господа курсанты!
Дверь аудитории открылась, и вместо Юсупова неожиданно вошёл ректор. Поднялся на кафедру, вскинул руку, останавливая начавшийся недоуменный гул.
— Обещаю, что не отниму у вас много времени. Как всем вам хорошо известно, некоторое время академии приходилось жить без преподавателя магического искусства. Моя благодарность Иллариону Георгиевичу Юсупову, который любезно согласился взять эти уроки на себя, не знает границ. Но сейчас, по счастью, сложный период закончился. В академии появился новый преподаватель. Прошу приветствовать, господа!
Калиновский повернулся к двери.
Недоуменный гул зашелестел снова — с новой силой.
— Серьёзно⁈ — вырвалось у меня.
На кафедру поднимался человек в лиловом преподавательском сюртуке. Сюртук сидел на нём отлично, но мне отчего-то показалось, что человек считает минуты, оставшиеся до момента, когда сможет его сбросить и облачиться в привычную кожаную куртку.
— Разрешите представить, — сказал Калиновский. — Новый преподаватель магического искусства — Платон Степанович Хитров!
Платон поклонился.
— Платон Степанович имеет огромный опыт преподавательской работы, — продолжил Калиновский. — Уверен, что со своей стороны он приложит все усилия к тому, чтобы передать свои знания вам. И надеюсь на ответную любезность с вашей стороны. Прошу любить и жаловать, господа!
Курсанты кланялись. Мой взгляд встретился со взглядом Платона. Мне ничего не оставалось делать, кроме как тоже поклониться.
— Рад знакомству, господа, — дождавшись ухода Калиновского, проговорил Платон. — Прошу вас записать тему урока. — Он поднял руку.
Кусочек мела, лежащий на краю доски, принялся выводить на чёрной поверхности красивые буквы: «Заклинанiя защитъ. Пѣрвый уровѣнь».
* * *
— Ну и что это, чёрт возьми, значит⁈
Я дождался, пока аудиторию покинет последний курсант, и подошёл к Платону.
Тот невозмутимо закрыл журнал, в котором делал пометки на протяжении урока. Одёрнул сюртук.
— О чём вы, ваше сиятельство?
— О твоём появлении здесь, разумеется.
— А что вас так возмутило? Я — свободный человек, проживающий в свободной стране. Обладаю профессией, которая позволяет мне рассматривать самые разные предложения трудоустройства. От одного из этих предложений я не отказался — только и всего.
— Платон, — вздохнул я. — Сказки рассказывай деду. И Калиновскому. Мне — не надо. Если скажешь сейчас, что твоё появление в академии никак не связано со мной, я рассмеюсь тебе в лицо.
Платон покачал головой. Пробормотал:
— А я ведь предупреждал Григория Михайловича, что вы тут же обо всем догадаетесь.
— Большого ума для этого не требуется, — буркнул я. — Присматривать за мной решили? Дед опасается, как бы любимый внучек не развалил, вместо очередной башни, Летний дворец?
— В числе прочего — присматривать, — улыбнулся Платон. — Уж кому-кому, а Григорию Михайловичу ваш горячий нрав хорошо известен. Но основная причина — не в этом.
— А в чём же?
— В том, что в этом году вам так же, как и в прошлом, предстоит поединок за место в Ближнем Кругу.
Глава 5. Изначальная магия
— Если год назад вас никто не принимал всерьёз, — продолжил Платон, — уж простите, ваше сиятельство, говорю как есть, — то в этом году чёрные маги приложат все усилия к тому, чтобы победить. Против вас будет выставлен очень сильный маг.
Н-да. Вот о предстоящем поединке я, в круговороте других дел, как-то и подзабыл.
— Кто именно?
— То-то и оно, что мы не имеем ни малейшего представления. Григорий Михайлович пытался разузнать по своим каналам, я, в свою очередь, подключил собственные ресурсы. Результат — нулевой. Решение по этому вопросу либо ещё не принято, либо его держат в строжайшей тайне.
— Хрень редьки не слаще, — буркнул я.
— Именно. Единственное, в чём не приходится сомневаться — враг учтёт все свои ошибки. Если в прошлом году вы были всего лишь никому не известным мальчишкой, то сейчас слухами о ваших подвигах наполнен весь Петербург. Вам предстоит сразиться с магом очень высокого уровня.
— И поэтому ты здесь?
— Да. У нас очень мало времени на подготовку, ваше сиятельство. — Платон наконец посмотрел мне в глаза. — А если говорить прямо, то его у нас вообще нет.
— Когда начнём? — спросил я.
— Когда прикажете. Я рассудил, что вам лучше знать, какое время наиболее приемлемо.
— Вечером, — решил я. — Точнее, уже ночью. Сразу после отбоя.
— Тренировка займёт не менее полутора часов.
— Скорее всего, больше. Мне нужно будет восстановить форму.
— Тогда на сон вам останется…
— Я умею считать, Платон. После отбоя жди меня в тренировочном зале.
— С вашего позволения, это неразумно. Вы не успеете отдохнуть.
— Ничего, мне не привыкать.
— Кроме того, выход после отбоя из жилого корпуса…
— Ты будешь мне рассказывать об академических правилах? — прищурился я. — Я здесь, вообще-то, уже почти год.
— А как вы собираетесь покинуть комнату?
Я улыбнулся:
— Вот прямо сейчас я, курсант, начну рассказывать преподавателю академии, каким образом собираюсь нарушать правила!
— Я, пожалуй, мог бы поговорить с господином Калиновским, — сказал Платон, — о том, чтобы нам с вами предоставили возможность заниматься в дневное время — совершенно легально…
— На глазах у всей академии? — Я покачал головой. — Не стоит привлекать к моей персоне дополнительное внимание, поверь. Его и так уже больше, чем достаточно.
— Но, ваше сиятельство…
— Платон. — Я положил руку ему на плечо. — Давай это будет моя проблема, ладно? Твоя задача — прийти после отбоя в тренировочный зал. Больше от тебя ничего не требуется. Преподавателям прогулки по ночам не запрещено, ведь так?
— Не запрещены.
— Ну, вот. Значит, до встречи.
Я хлопнул Платона по плечу и вышел из аудитории.
* * *
После отбоя уже привычно скрутил из покрывала и уложил в свою постель куклу. Знал, что в половине двенадцатого Гаврила принесёт самовар, и дежурный наставник отойдёт налить себе чаю. Парадокс: правила, которые неукоснительно соблюдаются другими, нарушать проще всего. На чёрную лестницу я выскользнул незамеченным. До тренировочного зала добрался так же легко.
— Ваше сиятельство, — поклонился Платон.
— Учитель, — я поклонился в ответ.
— Магией вы можете пользоваться без всякого стеснения. Я позаботился о том, чтобы её применение никого не потревожило.
— Каким образом?
Платон показал мне песочные часы, стоящие на подоконнике:
— Пока сыплется песок, магия экранируется. У нас с вами полтора часа.
— Глушилка? — спросил я.
— О, вы уже знакомы с этим амулетом…
— За учебный год я успел познакомиться со многими интересными вещами.
— Что ж, давайте проверим, — знакомо улыбнулся Платон.
И в тот же миг бросился на меня.
Я едва успел уйти от стремительной атаки. Сабли замелькали с бешеной скоростью. Платон, уже хорошо знакомый с моими любимыми приёмами, не позволял цепи вырвать ни одну из них. Я, в свою очередь, не позволял саблям жалить меня, закрываясь от ударов рукой, обмотанной цепью. Выжидая нужный момент…
Есть!
Свободный конец цепи прянул вперёд, подсекая Платону ноги.
— Уже было, ваше сиятельство, — улыбнулся он. — Повторяетесь. — Путь цепи преградила одна из сабель.
— Вот как? — хмыкнул я.
С самого начала поединка чувствовал, что что-то изменилось.
На первый взгляд — изменилось в худшую для меня сторону. Платон усилил атаки. Они стали более быстрыми и напористыми. Мне требовалось больше усилий для того, чтобы отбиваться. Но всё же…
Я позволил всей энергии, что была во мне, выплеснуться в цепь. И защита Платона дрогнула. Цепь как будто смяла его саблю. Обвила ноги учителя — и в тот же миг я дёрнул её, на себя и вверх.
Платон потерявший опору под ногами, повис посреди зала вниз головой.
— Убит, — констатировал я.
Покрасневший Платон пропыхтел что-то невнятное.
Удерживать его в таком состоянии долго я не мог, да и не хотел. Позволил скованному по ногам учителю мягко опуститься на пол.
— Однако, ваше сиятельство, — пробормотал Платон, поднимаясь на ноги. — И сколь долго вы могли бы меня так держать?
— Не очень долго, — признался я. — Ещё полминуты — вряд ли дольше.
— Тем не менее… Хм-м. Ладно, после. Давайте продолжим урок.
Мы продолжили.
Больше Платон в мои ловушки не попадался. К тому моменту, как последняя песчинка из верхней чаши часов упала в нижнюю,
