Если, с одной стороны, возьмем дурачка, который не может нарубить дров, а с другой — отличного мужика-хозяина, у которого всякое дело спорится, который может загадывать работу на огромную артель, то между этими двумя крайностями существует бесчисленное множество степеней. Если, с одной стороны, полные дурачки редки, то так же редки и замечательные хозяева. Преобладают средние люди, и в числе их наибольший процент составляют люди, механически выучившиеся, вследствие постоянного упражнения с малолетства, более или менее хорошо работать, неспособные единично вести самостоятельное хозяйство, а способные работать только под чужим загадом, под чужим руководством. Конечно, умея работать, такой хозяин все делает по общему деревенскому плану: люди пахать — и он пахать, люди сеять — и он сеять. Но в частностях дело не спорится, нет хозяйственного соображения, некому загадать. И здоров, и силен, и работать умеет, а все не то. Поэтому и ходит в лаптях.
Петров вспомнил, что когда учился в институте, на одной из лекций преподаватель сказал, что способных к бизнесу людей не более пяти процентов от всего населения. Значит, не соврал.
Максаков открыл лежащую под рукой потрёпанную тетрадку: — Вот сведения по имению за последние десять лет. Извольте ознакомиться. И начал зачитывать цифры…
Петров слушал его, а сам напряжённо соображал, что не так в их с Ивановым плане. Ну, конечно, вся стройная система покоилась на одном постулате: "Крестьянина нужно срочно осчастливить". Спрашивать самого крестьянина, хочет ли он быть осчастливленным, в планах не было. А если он не захочет? Крестьянин далёк от общегосударственных проблем. Его интересует кусок хлеба сегодня, край — завтра, давать стране зерна, у него и в мыслях нет. Он хочет много земли не для того, чтобы страна разбогатела, а чтобы у него хлеба хватало до следующего урожая. Это предел чаяний, а все высоколобые измышления ему не доступны. Что же делать? Идти в народ? Разъяснять, пропагандировать? Какими словами? Лекции по научному коммунизму читать? Пойдёшь по этапу, и к бабке не ходи. Просто дать земли, так растащат по клочкам. Записать землю на общину — как заставить крестьянина на ней работать, если на той жалкой десятине, которая у него и так есть, он умудряется жить. Впроголодь, но жить. Зачем ему работать ещё и на общинной земле? Чем, какими перспективами можно увлечь мужика, чтобы он дал товарное зерно, если верх его мечтаний — чёрный хлеб без лебеды? Что придумать? Большевики придумали колхозы и трудодни…
Что-то такое особенное высмотрел в лице Петрова Максаков, потому что встал, прошёлся по комнате, потом подошел к столу, и слегка подвинул чек в сторону Петрова:
— Александр Артемиевич, если Вы передумали, можете деньги забрать. Я, как честный человек, должен был предупредить вас о трудностях, которые Вас ожидают. Если Вы измените своё решение, я в претензии не буду.
— Скажите, Гвидон Ананиевич, Вы, где решили поселиться? Я к тому, что если не далеко, то с удовольствием бы консультировался у Вас по различным вопросам. За плату, разумеется.
* * *
Как Савелий вернул его в Гордино, Петров не заметил. Всю дорогу голова была занята размышлизмами. Иванов и Сидоров встречали их колесницу у порога дома.
— Калинкино куплено, — сказал им Александр.
— Знаем, абрударом подсматривали, — ответил Николай.
— Значит, и слышали всё? И что скажешь, председатель сельсовета второй гильдии?
— А что ты хочешь услышать? Ничего нового для меня Максаков не сказал.
— Ладно, тогда вопрос для особо бестолковых. Пряники для мужиков ты приготовил, а если заартачатся, что будешь делать? Кнут продумал? НКВД нету. Жаловаться некому. Пошлёт тебя мужик на дальний хутор бабочек ловить, чем отстреливаться будешь?
— Не ссорьтесь, девочки, — сказал им Сидоров, — лучше объясните мне, почему этот недобитый эксплуататор из бочки так "ссыкает"? Ну, "с" в конце слов говорит?
Иванов засмеялся: — Это сейчас выпендрёж такой. "Да-с", "Конечно-с". Чтобы на импортный язык смахивало. Ес, Ес, ОБХСС.
Николай нажал кнопку электрического звонка, вызывающего камердинера.
Пока он приводил себя в порядок в туалетной комнате, лакеи внесли развешанный на плечиках мундир Лейб-гвардии Преображенского полка цвета морской волны.
Молодой император оделся и оглядел себя в зеркало. Это его первый выход в качестве ЦАРЯ. В зеркале отразился он и Георгий в форме капитан-лейтенанта Императорского Флота. Тот, поймав взгляд брата, кивнул ему и улыбнулся: — С Богом!
У главного подъезда Аничкова дворца их уже ждали кареты и свита. Расселись, поехали. В первой карете Николай, Георгий, Сандро и Ксения. Во второй Мама, Аликс, обер-гофмейстерина светлейшая княгиня Мария Михайловна Голицына и одна из фрейлин вдовствующей императрицы. Далее в каретах расположились остальные, согласно придворному рангу.
Наверное, про придворные ранги, этикет при Русском дворе и сам Русский Императорский Двор нужно рассказать немного подробнее.
Русский Двор был одним из самых блестящих в Европе. По своему великолепию он приближался к Версалю Людовика XIV. Но этикет, как, ни странно, был заимствован не у французов, а у Габсбургов. В 18 и 19 веках законодателем мод был отнюдь не Париж, а Вена.
Главной функцией Двора является поддержание престижа монарха. И, разумеется, ведение повседневной жизни царствующей семьи и окружения. Двор состоял из Императорской фамилии, и лиц, имевших придворные чины, придворные звания, военные свитские чины, а так же публики, называемой "Состоящие при Их Величествах и членах императорской фамилии". Во главе этой компании стоял министр Императорского Двора и Уделов, генерал-адъютант, граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, являвшийся также членом Государственного Совета.
Придворные чины разделялись на два класса. Первый класс состоял из обер-гофмейстера, обер-гофмаршала, обер-егермейстера, обер-шенка и обер-гофмейстерину, главную среди придворных дам.
Второй класс насчитывал около сотни человек: обер-церемониймейстеры, обер-форшнейдеры, егермейстеры, гофмаршалы. К этому классу принадлежали директор Эрмитажа и директор Императорских театров. И дамы: гофмейстерины Императорского Двора и Великокняжеских Дворов.
Имевших придворные звания: камергер, камер-юнкер, камер-фрейлина, свитская фрейлина, городская фрейлина, было много, более пятисот человек.
Военные свитские чины: генерал-адьютанты, свитские генералы и флигель-адьютанты, подсчёту поддавались с трудом.
Нужно упомянуть дам, не имеющих придворных чинов и званий, однако входивших в число придворных дам. Это "портретные" дамы и дамы ордена "Святой Екатерины" обоих степеней. Если со вторыми всё ясно, это дамы, награждённые орденом, про "портретных" нужно пояснить. Фрейлины имели императорский шифр — розочку с инициалами императрицы, украшенную бриллиантами и носимую на левом плече. Если по каким-либо причинам дать фрейлинский шифр было нельзя, давали шифр, где вместо императорских инициалов был портрет императрицы.
