от Воронцова. Как мне показалось, Игорь Денисович, в душе чувствовал некую вину перед Глебом за то, что в своё время так жёстко расправился с его дедом. Конечно, Воронцов тогда был полностью прав, но, видимо, что-то его терзало. Либо глава Дворянского собрания просто хотел, чтобы мероприятие, в котором участвовала его внучка, прошло на самом высоком уровне.
На торжественный приём прибыли представители практически всех уважаемых орочьих родов, даже Бобринские были вынуждены прийти — никто не хотел выказать неуважение князю Воронцову, ведь именно он, а не родители жениха и невесты многими воспринимались как приглашающая сторона. Без сомнения, провести свадьбу во Дворце приёмов Дворянского собрания Москвы было сильным ходом. Разумеется, все Воронцовы тоже прибыли на приём.
Поддержать статус мероприятия приехали также гости из Санкт-Петербурга и Великого Новгорода. К моему удивлению, мои родственники тоже выказали желание присутствовать на свадьбе. К вечеру из Петербурга подъехали мама с Андреем и Машей и дядя Володя с супругой. Бабушка прислала огромный невероятной красоты букет
Из Новгорода в числе прочих столичных гостей прибыли Милютины. И это стало для меня полной неожиданностью. Ладно бы один Иван Иванович, это можно было бы объяснить работой, но Анна Алексеевна тоже приехала. Александр Петрович прислал представителя, который зачитал поздравление от кесаря и вручил подарок молодожёнам.
Свадьба, которая могла собрать не более десятка гостей, а то и вовсе не состояться, теперь имела все шансы стать главным светским событием августа. Как минимум в Москве. И меня это невероятно радовало, учитывая, что я приложил к этому делу руку.
А вот что меня огорчало — это необходимость постоянно оказывать знаки внимания внучке Воронцова. Причём Настя вела себя так, будто это у меня была мечта заполучить такую замечательную невесту: на контакт шла неохотно, отпускала колкости по поводу всего, что происходило. В общем, было непросто, учитывая, что она мне не понравилась ещё с момента нашей первой встречи, показавшись крайне вредной и склочной девчонкой. И в процессе свадебных мероприятий я всё больше убеждался, что мне тогда вовсе не показалось, именно такой внучка Воронцова и была.
Плюс у Насти, на мой взгляд, был лишь один — она была относительно немногословна. К этому выводу я пришёл после первого часа нашего с ней общения. И меня это очень даже устраивало. Мы изредка обменивались дежурными фразами, натужно улыбались друг другу. Иногда Воронцова отпускала какое-нибудь едкое замечание. По поведению Насти я довольно быстро понял, что она тоже не в восторге от того, что нас с ней хотели сделать парой. И это было просто замечательно, ведь если бы я ей понравился, задача бы усложнилась. Причём сильно.
Первая часть торжества прошла для меня скучно: торжественный ужин, поздравления молодых, вручение подарков гостями и всё, что с этим связано. Молодым, конечно, это было интересно, а вот нам с Воронцовой — не очень. Но отлучиться было нельзя, поэтому мы покорно всё это время просидели рядом с Аней и Глебом.
А вот после ужина начались танцы — здесь уже можно было немного поразвлечься. Я не был таким уж сторонником бальных танцев, но это в любом случае лучше, чем сидеть истуканом возле молодожёнов и слушать, как их все поздравляют.
Мы прошли в танцевальный зал. Ведущий торжества почти сразу же объявил танец молодожёнов. Оркестр заиграл вальс, и Глеб с Аней закружились в танце. Они были прекрасны, их танец был безупречным. Ребята, видимо, долго репетировали, потому что вальс им пришлось танцевать не венский, а классический, но они справились. И это было невероятно красиво.
Поле вальса молодожёнов объявили какой-то довольно быстрый танец, гости принялись танцевать, а Аня с Глебом — переводить дух. Они знали, что третий танец тоже будет их. А вот я не знал, что этот танец вместе с молодыми должны танцевать их свидетели — похоже, нам с Настей решили сделать сюрприз. Изюминкой третьего танца было то, что пары должны были меняться. Два раза.
Это казалось ведущему торжества забавной идеей, а вот мне не очень — не хотелось танцевать с Аней, я понимал, что Глебу всё равно будет не очень приятно на это смотреть. Да и бередить до конца не остывшее чувство Ани ко мне тоже не хотелось, ведь одно дело просто общаться с бывшей девушкой, другое — танцевать. Но выбора у нас не было.
Заиграла музыка, и мы двумя парами отправились в центр зала. Третий танец тоже был вальсом, но уже венским, танцевать его было проще. Впрочем, все Седовы-Белозерские ещё с детства обучались всем видам бальных танцев, поэтому при необходимости я мог станцевать и польку, и котильон. Хотя, конечно, не хотелось.
Начал танец я с Настей, мы танцевали молча, обменявшись лишь парой незначительных фраз в самом начале. Через минуту мы с Глебом поменялись партнёршами. И вот тут я ещё раз недобрым словом вспомнил того, кто придумал этот обмен.
Как и ни старался делать вид, что это лишь танец, держать Аню за талию и чувствовать её дыхание было непросто. И похоже, Аня испытывала те же проблемы — движения моей партнёрши по танцу казались скованными. Мы танцевали молча и лишь перед тем, как расстаться Аня негромко сказала:
— Благодарю за танец.
Я поблагодарил Аню в ответ, и ко мне вернулась Настя. И сразу всё стало проще. Точнее, я думал, что всё стало проще. Но я ошибся — едва мы закружились в танце, Воронцова неожиданно спросила меня:
— Каково это — танцевать со своей девушкой на её свадьбе?
Я аж сбился с ритма, услышав эти слова.
— Тебе не кажется, что спрашивать такое — не совсем корректно? — ответил я вопросом на вопрос.
— А твой друг знает, что ты спал с его невестой? — задала Воронцова ещё более провокационный вопрос.
— Это точно не твоё дело, — разозлившись, ответил я.
— Похоже, что знает.
— Повторяю: это не твоё дело!
Признаться, я надеялся, что Воронцова таких деталей не помнит, но на примере Ани я знал, что стирание памяти в щадящем режиме — процесс не самый надёжный. До конца танца Настя молчала, лишь ухмылялась — похоже, таким образом она отыгрывалась на мне за то, что ей пришлось участвовать в этом мероприятии.
После нашего танца почти сразу же объявили следующий, но мы отправились отдохнуть к столикам с напитками. Точнее, отправился я и Глеб с Аней; Воронцова ушла в какое-то другое место.
— Знаешь, Рома, — сказал Глеб, утолив жажду
