Слева подскочил лучник. Растянул лук и выстрелил. Стрела ушла в занавешенное окно на втором этаже деревянного дома. Грубое полотно сорвалось, и наружу вывалился толстячок в безрукавке из коровьей шкуры. Лук и стрела выпали у него из рук.
– Так его! – похвалил Олег.
– А як же!
Хилвуд вывел полусотню ко дворцу конунга. Здесь гридней и окружили.
– Держать строй! – проорал боярин, чертя воздух мечом. – Стрельцов и раненых – внутрь!
«Неужто не выдюжим? – тревожно подумал Олег. – Свинство какое!» Выдюжили! Из проулков ударили йомсвикинги, и свеи сами попали в окружение. Хилвуд выстроил своих «стеной» – фалангой на варяжский манер, и началась давильня. А деревянный Тор, подглядывая из боковых дверей храма, взирал на баталию и прятал в золоченой бороде злорадную ухмылку…
Свеи не выдержали штурма и натиска варягов. Ряды хускарлов начали стремительно таять – войско разбегалось, ховаясь за свинарниками, просачиваясь в двери и окна, сигая через заборы. Угрюмые викинги, чуждые массового героизма, бросали оружие и жались к стенам, зыркая из-под шлемов.
– Пленных повязать, – отдал Рюрик распоряжение. Взбежав на ступени крыльца, рейкс вытянул руку жестом дающего и воскликнул: – Упсала – ваша!
Варяги и галаты, йомсвикинги, пруссы с эстами и галиндами – все дружно, без разбору языка и племени, издали восторженный рев. Огромная толпа завоевателей начала рассыпаться, людскими ручейками разбегаясь по нескольким улицам Упсалы, широким, но кривым.
Сухов, не пряча меч, отбросил щит и ворвался в дворцовые палаты. Где-то от дальних покоев доносился торопливый топоток, явно не воинских сапог. Олег двинулся по темному коридору, заглядывая во все двери.
В обширном зале, чей низкий потолок поддерживали пузатые колонны из треснувших стволов, он обнаружил следы боя: трое викингов лежали на земляном полу в стынущих лужах крови. Олег задержался. Видимо, те варяги, что побили свеев, бросили все в горячке боя и побежали дальше – рубить, колоть, добывать славу… Потому что золото – вот оно. Оглянувшись – не видит ли кто? – Олег присел на корточки и снял с убитого свея крученую золотую гривну, тяжеленьким ошейником обжимавшую шею. Бросив ее в кожаную наплечную сумку, в которой он до того шлем таскал и кольчугу, Сухов стянул с предплечья свея кованую золотую спираль-обручье. Второй мертвяк был уже обобран кем-то, а на третьем нашлись лишь серебряный оберег в виде русалки с глазами из голубых сапфиров и богатый воинский пояс с приклепанными золотыми бляхами. Пояс Олег затянул на себе, а пучеглазую русалку добавил к золотому запасу в суме. «С первой добычей вас, Олег Романыч!»
Поднявшись на второй этаж, Сухов толкнул дверь из толстенных досок и вошел в очень теплую, очень чистую светлицу. Меблирована светлица была скудно: в одном углу стояла деревянная кровать с изголовьем, в другом громоздились два окованных сундука.
А посередине, вытянувшись в струнку и плотно сжав ноги, распустив по плечам волосы цвета соломы, стояла перепуганная девушка. Не очень высокая, скуластенькая, с веснушками на маленьком носу.
Олег загляделся на груди девушки. Эти атласные шары нежной и теплой плоти с маленькими сосочками просто не могли подниматься так высоко, а они дерзко не поддавались тяготению, вызывающе кругля формы, близкие к идеальным. Олегу стало немного стыдно, потому что желание его проснулось и демонстрировало себя слишком откровенно.
Раскрывая от страха большие глаза, плеская их синью на Сухова, девушка залопотала что-то на свейском. В ее нежном голосе путались мольба и ужас.
– Не бойся, – мягко сказал Олег и шагнул к девушке.
Та, продолжая лопотать, быстро стянула с себя рубаху. Отступив к кровати, девица легла сама. Успокаивать ее в лучших традициях джентльменства он не стал. Возможно, если он извинится и покинет девушку, это будет выглядеть благородно. И глупо. А следующий, заглянувший в светлицу, тоже станет церемонно расшаркиваться?
Олег отложил меч, стянул с себя кольчугу, снял шлем. Девушка следила за ним со слабой улыбкой. Раздвинув ноги, она ждала. Сухов положил руку на круглую коленку и повел пятерню вверх. У него пересохло во рту, голова кружилась, а центр удовольствия в мозгу таял от касания шелковистого, гладкого и теплого. Девушка застонала.
Он овладевал ею молча и яростно, но не грубо, словно какой-то предохранитель в душе не позволял сделать девушке больно.
Когда погружение в горячие глубины закончилось и Олег подвсплыл на поверхность сознания и реала, девушка не отвернулась и не оттолкнула его. Она легла на спину, закинув руки за голову, и томно потянулась, мягкая-мягкая, ласковая-ласковая. «С первой наложницей вас!» – поздравил себя Олег Вещий, сын Романа.
Приильменье, ГадарВалит, сын Ниэры из рода Лося, выстроил себе шалаш на западной окраине Тысячи Болот, рядом со становищем ополчения. Расположились ополченцы на высотке, так что свежий ветерок сдувал мошкару на топи. Вечером, правда, и ветер не помогал – комары зудели большим, дружным хором и кусали остервенело. Поэтому первейшей задачей дозорного было разводить костер и поддерживать горение, кидая в огонь хвою и травы, отгонявшие насекомых-мучителей.
Дежурить под утро выпало Валиту, и сын Ниэры добросовестно пялился в ночь, стараясь не глядеть на огонь, – треснет чего в сторонке, а не разглядишь, одни круги цветные скачут перед глазами.
После восхода солнца его сменил Сулев, а Валит заполз в шалаш – наверстывать недоспанное. Ну, долго гоняться за отлетевшими снами ему не пришлось – явился Олдама и скомандовал подъем.
– Живо! – прошипел он. – Сам конунг требует!
– Чего это? – вытаращился Валит.
– Да я почем знаю? Быстро, быстро! Умойся хоть. И причешись! Ходят как чучела!
Валит мигом сбегал к ручью, ополоснул лицо, утерся рукавом и помчался на холм, занятый боярами.
Бояре ставили такие же шалаши, что и простые варяги или ополченцы, – роскошные шатры достались врагу. У самого большого шалаша сидел на бревне Хакон конунг и грелся на солнышке. Перед ним навытяжку стояли Сулев, Веремуд и Ошкуй. Подбежал запыхавшийся Олдама. Валит подлетел следом.
– Все явились? – вопросил конунг.
– Все, конунг, – ответствовал Олдама, – все, кого требовал!
– Тогда слушайте… – Конунг поднялся, упираясь руками в колени, и продолжил: – Послезавтра я всех в бой поведу, а у нас за спиной Гадар! Торчит, как заноза в заднице! Вадим этот… Что ж мне, отводить от войска пару сотен – переветников сдерживать? Короче… Пойдете в Гадар! Явитесь, как простые охотники, мы вам дичи подкинем для верности, шкур – медвежьих, волчьих… В общем, кого набьем. А задача ваша такая – мутить народ! Пугайте гридь Вадимову по-всякому, пусть меж них раздор пойдет да развал. Пусть затревожатся, завертятся… Начнут разбегаться – отлично! И народ подбивайте, пущай они того Вадима на круг призовут, да и гнать велят! Понятна задача?
